Первый день на работе. Мэтт рад, что у него появилось дело, которым он может занять свои мысли, но он не рад, что они с Ребеккой не видятся уже несколько часов подряд.

Его ломает.

Так тяжело, что, кажется, тело сейчас взорвется.

С трудом высиживает до пяти, потом получает распоряжения от начальства и, наконец, сваливает.

Ребекку найти нетрудно.

Во-первых, его тянет к ней, и рука сама выворачивает руль, как будто в голову встроен Ребекка-навигатор.

Во-вторых, Филипп скидывает сообщение о том, что ее нужно будет забрать от них с Ноланом. Потому что она не сядет за руль. Что уже странно.

– Они что – пьяные? – спрашивает Мэтт, утыкаясь кулаками в бока.

Нолан с Ребеккой хохочут, катаясь по полу и тыкая пальцами в какой-то дурацкий ролик в телефоне.

Филипп, который выглядит настолько замученным, словно только что вернулся с войны, вздыхает.

– Как видишь.

– Я заберу ее. А ты ложись.

– Как только уложу Нолана в постель. Эй, Мэтт. Уделишь мне минуту?

Мэтт кивает, и они выходят на кухню, которая практически вся заставлена разной формы бокалами для коктейлей. Филип делает чай, и они садятся за стол напротив друг друга.

Какое-то время просто молчат. Это не то уютное молчание, в котором они обычно коротают вечера, а какое-то тяжелое, напряженное, натянутое, как струна.

– Не понимаешь, почему мама так обеспокоена? – начинает Филипп осторожно.

Мэтт кивает.

– Понимаю. Но что мне делать, если эти сутки, проведенные с ней – лучшее, что случалось в моей жизни?

– Слишком быстро все стало хорошо, Мэтт.

– И? Предлагаешь мне отказаться от всего? Отказаться от нее, когда она делает меня счастливым прямо сейчас?

Филипп вздыхает.

– Мэтт, Ребекка жила в этой ненависти к нам всю свою жизнь. Все не может так просто наладиться. Я просто хочу, чтобы ты был осторожным. Чтобы твое сердце не развалилось на куски, если что-то пойдет не так.

Мэтт трет глаза и смеется горько.

– Ты не понимаешь? Обратно уже не повернуть. Даже если я сейчас нажму на паузу и сбавлю обороты – я все равно развалюсь на куски.

Филипп смотрит на него с сочувствием, и Мэтт не представляет, что ему нужно сделать, чтобы брат перестал волноваться. Наверное, так будет всегда. Никто из них никогда не выдохнет.

Ребекке снится мужчина с голубыми глазами. Тот самый, что встретился ей у бара.

Она понимает, что это сон, но даже во сне чувствует эту родственную, сильную связь с ним. А еще удивляется, почему он ей снится.

Так отчетливо, так по-живому.

Она видит его улыбку, видит черты его лица – не размазанно, а по-настоящему. Как будто он прямо сейчас стоит перед ней.

Просыпается от прикосновений пальцев к щеке и садится, выпрямляясь в постели.

Она в комнате Мэтта, но не помнит, как здесь оказалась.

– Привет, – улыбается он.

Ребекка еще не до конца вырвалась из оков своего сна, но уже понимает, насколько ей тепло и уютно вот так просыпаться.

– Привет, – хрипит она.

– Мы с Эстер готовим блинчики. Спускайся на завтрак, а потом я отвезу тебя в колледж.

Он уходит, а Ребекка остается сидеть, осмысливая его слова.

На то, чтобы принять душ и привести себя в порядок уходит пятнадцать минут. Голова болит после их с Ноланом вчерашних экспериментов.

Нолан – отличный парень, но если он еще раз намешает для нее такую ядерную смесь из алкогольных напитков, то она позвонит в бар, где он работает, и пожалуется. Потому что такое похмелье – это чересчур.

Внизу пахнет божественно – блинчиками и кофе. Очень крепким кофе, как она любит.

Мэтт протягивает ей чашку, потом подходит и целует в лоб.

– Как спалось?

– Ужасно. Похмелье, чтоб его, – Мэтт с Эстер переглядываются, улыбаясь. – Что? Что такое?

– Это не похмелье, – говорит он, садясь напротив. – Сегодня полнолуние, твоя головная боль – от этого.

– О нет, – Ребекка опускает лицо в ладони. – Мне снова придется пережить это?

Мэтт пожимает плечами.

– Будем надеяться, что нет. Я буду рядом с тобой, родители в городе, а еще придет доктор Хэнк. Тебе не о чем переживать.

Ребекка помнит прошлое полнолуние. Помнит, как ее ломало, как выкручивались кости, она буквально ощущала себя так, словно вот-вот обратится в кого-то. Она не хочет, чтобы это повторилось.

Она прикладывается к чашке с кофе и за считанные минуты осушает ее до дна.

– Кстати, что значит – ты отвезешь меня в колледж? – спрашивает она, когда Эстер выходит, болтая по телефону. – Я еще в состоянии передвигаться самостоятельно.

Он улыбается ей, и у Ребекки перехватывает дыхание. Это новые чувства, они странные для нее, но она не может просто отмахнуться от них, как от мухи.

Они нужны ей. Мэтт ей нужен.

– Ты против?

– Нет, но… У меня есть машина.

– У меня выходной, я просто хотел…

Он словно смущается.

– Что?

– Ладно, возможно, это слишком приторно для нас, но я всегда мечтал появиться, как в какой-то мелодраме со своей девушкой под руку, чтобы все открыли рты от нашей крутизны.

Ребекка с трудом сдерживает смех.

– Хочешь похвастаться мной?

– А ты мной не хочешь?

Она представляет, как это будет, и у нее перехватывает дыхание.

Боже.

Она что – превращается в самую настоящую влюбленную девчонку?! Ужас какой!

Они останавливаются у парадного входа.

Мэтт отстегивает ремень безопасности, и Ребекка может видеть, как на них уже косятся ребята с парковки.

– Что ж, – сообщает она. – Ты подвез меня, спасибо.

Она все еще надеется на малые жертвы.

Но Мэтт вдруг перегибается через рычаг управления и целует ее.

Целует сладко, глубоко, у Ребекки заканчивается воздух в легких, но ей на это совершенно наплевать.

Она отвечает, ловя губы Мэтта своими, целует его жадно, целует, как в первый или как в последний раз.

Когда они останавливаются, ей кажется, что прошла целая вечность, а не пара минут.

– Идем.

Он выходит первым, открывает для Ребекки дверцу машины.

Ей неловко, она буквально чувствует, как покраснели ее щеки.

– Ты в порядке? – спрашивает Мэтт, когда она становится напротив него.

Ребекка оглядывается, прекрасно понимая, что на них таращатся все вокруг.

Она чувствует себя голой. И какой-то порочной, что ли, но, пока Мэтт рядом, ей нравится все проиходящее.

Он берет ее за руку и ведет прямо до двери.

Ребекка рядом с ним – маленькая, хрупкая, чувствительная и такая счастливая.

Она слышит голос Тима, который как-то непристойно комментирует их появление со стороны. Слышит Эмму и ее обалдевшее: «Очуметь!»

А потом не слышит ничего, потому что Мэтт снова целует ее – на этот раз нежно, обхватив руками ее лицо.

– Хорошего тебе дня.

Он уходит, махнув всем любопытным рукой.

А Ребекка стоит и думает о том, как бы ей удержаться на дрожащих ногах и не рухнуть на землю.

Они с Эммой не успевают войти в здание, когда на горизонте появляется Мартин. Он приходит пешком и стоит в стороне, ожидая, что к нему подойдут.

Эмма встречается с ним взглядом и нежно улыбается ему.

Ребекка смотрит на них двоих и… Безумно, безумно радуется. Потому что у Мартина и Эммы все просто. Все взаимно и искренне с первого взгляда. У них было самое нормальное знакомство, во время которого Мартин заикался от волнения, а Эмма пролила на свою майку морковный сок. Это было отвратительно и Ребекку, стоящую рядом, чуть не пришибло волной милоты, но… Боже, они были лучшей парочкой на свете. Даже несмотря на то, что их не связывала никакая сверхъестественная штуковина про родственные души.

– Что он здесь делает? – спрашивает Ребекка.

Эмма пожимает плечами.