— А она милая… — проронил рогатый, смотря куда-то в стену, — я сказал ей, что невозможно не принять приглашение на обед от такой милой и красивой девушки.

— Ты как всегда… — Джейсон улыбнулся потешной ухмылке друга. Огневик пропал.

— А знаешь, я действительно голоден. Давай поедим, а то нам еще в Филь направляться…

— Хорошо.

Когда руки Блейда наконец дошли до карты деревень, он с порывом в глазах начал работать с ней. И пока Джейсон помогал жителям, рогатый отметил место, в котором он с драконом очутились, а потом все места патрулей, что были разосланы командиром. Демон наметил себе цель взять на штурм еще деревню Филь, где, он предполагал, должны быть остальные ученики. Там-то он бы уже и начал устранять все оставшиеся отряды и готовиться к осаде Сток. Однако грандиозные планы пока что остаются в голове: у парней не осталось ни сил, ни времени, чтобы провернуть все вовремя. И пока они оба ели похлебку, враги, может быть, уже прознали про падение Велена и стали готовить ответный удар, а может они уже сейчас готовы дать отпор и вернуть деревню и т. д., что не вылезало из головы демона, отчего тот постоянно был раздражен и слаб. Давая себе минуту на то, чтобы поесть неплохой суп и приударить за той робкой девчушкой меж групповых разговоров, он мог насладиться отдыхом и свободой мозга. То чувство, когда совершенно ничего не лезло в голову, а всё происходило как-то само-собой — именно этого не хватало рогатому в последние часов пять. Он снова улыбался, смеялся и радовался, как в прежние дни. Проживая с этим демоном в общежитии, Джейсон заметил за ним одну вещь — Райан, пускай и внешне походит на праздношатайку, но постоянно загружает себя большой работой. Например, в последний месяц он не вылезал из комнаты и постоянно то медитировал, то играл на гитаре, отрабатывая новую мелодию, то постоянно читал, даже в ночь засыпал с энциклопедией под подушкой. И проблема в том, что Райан не видит меры в своем труде, и труд постепенно, как паразит внутри желудка, начинает пожирать и вредить носителю. Но как ни старался Грейс, демон по-прежнему перегружает себя, говоря под нос, что когда-то отдохнет на славу. Да и, к слову, он не так часто светился на глазах жителей во время сражения, так что им и общаться с демоном было легче, нежели с драконом, который на их глазах разрывал и сжигал толпы вооруженных солдат. Рядом с Джейсоном возник Огневик. Скрестив руки на груди, он хмуро глядел на улыбающегося демона.

— Смотри, как зверолюды любезно общаются с ним. Он для них спаситель, герой, что вытянул из ада. Ты же… цепной пес, пускающий слюну и скалящий зубы на вид крови и жаждущий разрывать. Вспомни, за все время, что ты им помогал, они косо на тебя смотрели, а вот с ним они обходительны и радостны. И ведь странно, что всю грязную работу сделали именно мы… он же толком ни черта не сделал. МЫ застали эльфов врасплох; МЫ разорвали половину армии; МЫ ликвидировали генерала; МЫ поставили на колени всех, кто был в этой чертовой деревне. МЫ показали свою силу и мощь. И что в ответ? презрительные или пугливые взоры, шепоты за спиной и ядовитая ложь — такова наша плата за правду? МЫ же просто показали им себя, кто мы есть на самом деле! Разве не так? Разве они не могут принять своих спасителей такими? Они боятся, что сами станут кормом. Даже если они и не знают НАШУ историю… мы не увидим любовь мира…

Джейсон не отвечал. Помрачнел: глаза потускнели, мелкая улыбка сползла с лица, а жгучее и приятное ощущение превратилось в колкое и острое. Нет, он не слушал его слова насчет Райана. Но вот в одном Огневик был прав… он не видел любовь в лицах этих людей — только страх и ужас. Когда Грейс говорил с кем-то, этот некто сразу терялся, жался, дрожал и старался следить за словами, дабы угодить вопросам красновласого, часто приходилось лгать, и Джейсон чувствовал это. Голова стала болеть, как и в груди. Схватившись за прядь волос, парень вышел на крыльцо и уперся в стену. Боль раздалась по всему телу. Свежий воздух немного спасал, но все равно паршивое ощущение не покидало тело. Тут появился Огневик.

— Ты страдаешь, потому что веришь, что это не так. Думаешь, что тебя примут, как приняла ангелок? Она не такая, как остальные, согласен; но особенность ее — ее же слабость. Доброта и любовь делает людей слабыми и жалкими.

— Ложь… — рыком выдавил задыхающийся Джейсон.

— Посмотри на себя: слабый, уставший и мягкий. Ты пал на дно… стал жалким… Неужели не видишь? Все, кто помогает тебе — все они убивают тебя. До момента НАШЕГО с тобой поступления в академию нас боялись не просто так… мы могли убить всех, кто встанет на пути. Только вспомни, как все демоны содрогались при одном упоминании Потрошителя. А сейчас я вижу жалкого юнца, верующего в то, что его признают только потому, что это сделали двое отбитых идиотов. Бред…

— Заткнись!!! — крикнул озверевший дракон. Он бросился на Огневика, даже не думая о бесполезности атаки. Упав в лужу, он поднялся и стал хрипло рычать. Гнев переполнил его и желал вырваться. Неожиданно в нос ударили запахи холодной стали, едкого пороха и свежей крови: эльфы. Дракон пошатнулся в сторону от дома.

— Такого Джейсона я готов звать драконом…

Ноги с сильной отпрянули от скользкой земли. Капли дождя становились твердыми и бились о лицо, обдуваемое ветром. Огненный шар упал в лесу.

***

Когда желания капризного ребенка не исполняются, то он становится злым, раздраженным и начинает раздражать остальных. Именно так вел себя Тюр, идя вместе с Хэйтом впереди своей группы. Они уже два часа кочевали по дороге без остановок и отдыха. Дождь на время прекратился, но вместо него опустился туман, и дорога была скрыта от глаз. Серое небо, промокшие кожаные сапоги и неугомонный ветер, разносящий холод — раздражало. Тюр ежился, закрывался в своем мокром плаще и ругался себе под нос. Его бубнеж мог слышать только Хэйт. Сам же Кённиг не страшился ни холода, ни сырости, ни врага, на которого они устало шли. Иногда сверяясь с картой, взятой у покойного генерала, они меняли путь, сворачивая с прямой и виляя по холмистым дорожкам. Наконец они зашли в лесную зону. Деревья были серые, голые, мокрые и покрытые туманном. Лес оказался неизвестным омутом, в котором и был их враг. По широкой арке из двух толстых сосен группа обнаружила вход и направилась вглубь. И снова лес был тих и мертв, хотя теперь этого стоило ожидать — в конце концов сейчас не период для активного блуждания по лесу. Лишь изредка группа слышала эхо стуков клювом о ствол дерева. Ученики уплотнились, боясь заблудиться и отстать.

— Какие только не встретишь места в этой мерзкой части страны, — с желчью сказал Тюр, кривя свой рот так, словно плевался.

— Это последствия долгих войн Мартинии. Сколько междоусобиц было… корни лесов этой страны уже пропитаны кровью. Я думаю, что зиму страна не переживет…

— Естественно не переживет, — резко перебил Тюр, ядовито улыбнувшись, — пока армия доберется до столицы эльфов, то Мартиния уже подохнет от голода и холода. Но это произойдет только с частью зверолюдов и Эдемцев. Мы в безопасности… (демон расслабленно закинул руки за голову и мирно улыбнулся).

— Пока голодный народ не восстанет, — сухо вставил Хэйт, продолжая смотреть вперед.

— Да что нам сделают эти низшие демоны? Я их одним взмахом меча!.. — Тюр поднял высоко руку и представил, как тяжело и грозно падает его меч.

— Тебе пора повзрослеть…

— А что не так я сказал?

— В чем сила государства, Тюр?

— Ась? — демон удивленно посмотрел на товарища, — с чего ты вдруг…

— Сила государства в народе, который совершит революцию, коли правители будут некомпетентны к простым жителям страны.

— Хорошо, возьмем этих блохастых зверолюдов — ни разу еще я не наблюдал силы их народа; да и у поста Владыки зашуганный хер. Где же сила этого народа?

— Зверолюды — трусы, терпящие всякое преступление своего правительства. А для яркого примера: хотя бы наши с тобой главные враги сейчас…

— Эльфы-то?

— О!.. — удивился Хэйт, — нотки разума в тебе всё же есть.