Подольский был за передним сиденьем с водителем. Я хотела поговорить, узнать, что это всё значит, зачем это всё нужно, для чего? Знаю, ответа я могу не получить, но я уже еду неизвестно куда и зачем и будь я проклята, но хочу знать, что я сделала не так, чтобы заслужить такое.

— Вам плевать на моё мнение, — без капли угрозы и плаксивости проговариваю сквозь зубы, — объясните, для чего вам я?

Спустя минуты длиною в вечность Подольский не усталым, а спокойным тоном, чем ещё больше доводил до испуга, ответил:

— Сначала я задавался тем же вопросом. Зачем мне? Твоему отчиму платить было нечем, я бы мог избавиться от него, но я лучше получу исходную выгоду, чем очередной труп и потраченное время на его избавление, — Ренат снова оглядел моё тело, без намёка на пошлость. Равнодушные стальные серые глаза не отпускают меня, — Раз я тебя купил, я вправе делать с тобой всё, что вздумаю. Надеюсь, ты будешь готова стать личным домашним любимцем, Анита.

— Только посмейте! — в моём голосе проснулась неизвестная мне самой смелость и решительность, — И я этой же ночью выгрызу вашу глотку! И не побрезгую!

Спустя пару километров машина остановилась возле высокого металлического забора. Охрана вышла первой, открывая ворота. Внутри находился двухэтажный дом, покрытый серым кирпичом, а под окнами цвели затхлые шиповники. Ренат вышел предпоследним, открывая мне дверь авто, протянув руку. Я с отдушиной согласно взялась.

— Не вижу смысла пытаться быть тем, кем не являетесь.

— Это кем же? — Ренат дьявольски заулыбался.

— Хорошим человеком, — со вкусом страха на кончике языка я говорю ему в лицо.

— И как, по-вашему, Анита, выглядит хороший человек? Поёт красивые речи и стелет перед вами пиджак?

— Но это и не человек, который похищает ради собственной выгоды!

Ренат дёрнул мою руку на себя, спокойно уводя, будто на поводке, к дому. Я не пыталась спорить. Очевидно, что лучше мне от этого не станет. Особенно, когда за спиной у тебя ещё четыре громилы, способные оторвать твою голову и начать ей играть в футбол.

Попав внутрь, первое, что мне попадается в глаза — это пустота в парадной. Ни кресла, ни картины, просто ничего, словно я попала в арендованное помещение. Небольшая люстра с тусклым светом освещала синие стены, и чем больше я здесь находилось, тем сильнее я чувствовала холод по телу. Может, от страха, что меня могут убить в любой момент, а возможно, из-за атмосферы.

— Проводите её на верх, — приказал Ренат своему подчинённому, — дверь закрой. Если что понадобится, сообщать мне.

Сотрудник кивнул и повёл меня на верх. Я с трудом переступала по лестнице, да будь прокляты короткие ступени! На втором этаже была могильная тишина и три комнаты, в одну из которых мне пригласительным тоном открыли дверь и запустили, как животное в клетку. Однако здесь находилась кровать и даже тумбочка, только вот решёточные окна меня сразу ввели в расстройство. На самом деле клетка, по-другому и не скажешь.

Прошло часа два, если себе верить. Я сидела на кровати, обдумывая любой сценарий, который смог бы меня спасти. Другой план хуже другого, я совсем не знала, что мне делать и как быть! Если я по-настоящему сбегу, Ренат найдёт моего брата раньше меня, в этом я уж точно не сомневалась. Такой человек, как он, не имеет жалости. Ему плевать на чужую жизнь, особенно когда на уме деньги и выгода. Он мне так и не сказал, что именно он хочет от меня, смею предположить, что я могу стать объектом на продажу органов или того хуже… а есть и хуже? Разумеется, только я думать об этом не хочу. Что мне делать?..

Прикрыв глаза, мне хотелось плакать, с трудом себя сдерживая. Слёзы меня и Дамира сейчас не спасут, мне нужно мыслить холодно. Но в голове не переставали зарождаться мысли, как некто вытащит меня от сюда. Ненавижу нотки слабости. Ненавижу свою наивность!

Вздохнув по глубже, я мгновенно расслышала поднимающиеся шаги в сторону моей двери. Я судорожно вздрогнула, когда ручка повернулась, и я увидела вступавшего на территорию комнаты Подольского. Я горько сглотнула, пытаясь выстроить сильный невозмутимый взгляд.

— Поговорим?

— Поговорим?

Я, подобно солдату, навострила уши и не двинулась с места, прислушиваясь каждому звуку. Ренат с гордо поднятой головой приблизился, касаясь моих плеч. Его острые ногти впились в мою кожу, практически царапая. Я не сводила с этого дикого животного взгляд. Он напоминал тигра, возомнившего себя санитаром леса.

— Я наблюдателен, Анита. Ты неглупа, давайте же не станем совершать поступки, за которыми следуют последствия?

— Прост. т…о скажите, что вы от меня хотите! Не надо ласковых речей. Переходите к делу!

— Ведь сказал. Не спорь! — он сжал сильнее пальцы, мучая болью, — не стоит перечить, когда тебе могут откусить голову, мышонок. А я могу.

— Я вас внимательно слушаю, — обрывисто проговариваю, дрожа губами.

— Буду прям, — Ренат глубоко выдохнул, освободив мой плечи, — моя жена умерла в загадочных обстоятельствах десять лет назад. Она прибывала в машине со своим любовником, когда она сдала моё место нахождение конкурентам, забрав три лимона с собой! Уже к утру их машину с их трупами нашли в реке. Но сдохли эти сволочи не поэтому, — Ренат промолчал пару минут, выпрямившись, взглянул в решётчатое окно, — в их лбах были две подарочные пулевые дырки. Деньги как были с ними, так и остались. Того, кто убил их, интересовала их смерть.

— А как с этой информацией связана я?

— Десять лет назад погиб твой отец. Верно?

— Стоп! — я резко встала, превысив голос. Я уже завелась защищать отцовскую честь, — на что вы намекаете? Что мой папа влюбился в вашу жену и решился на побег? Он был… примерным мужем и отцом двух детей! Сдалась ему ваша жена!

— Я этого не сказал. Но твой отец здесь явно причастен, он не являлся любовником, он был ближе, чем тот ублюдок.

— Ближе? — я волнующе встала на цепочки, подползая к Ренату, — скажите прямо! Я не понимаю вас…

Подольский нахмурился, столкнувшись со мной взором, пробирающим дрожью до самых костей.

— Он был близок настолько, что являлся моим личным киллером.

— Чушь! Мой отец никогда…

— Твой отец лично выполнял каждую мою просьбу! — Ренат грубо настаивал.

— Он работал каждыми днями и ночами в автосервисах! — я кричала, разрывая горло.

— По-твоему, Анита, так сложно врать? — Ренат едко ухмыльнулся, отравляя моё сердце этими словами, — вы с братом были детьми, а жена гуляла направо и налево, по-твоему он на самом деле тянул бы вашу трехкомнатную квартиру в центре с комфортной жизнью, работая в автосервисе?

— В детстве я о таком не задумывалась. Я не верю ни единому вашему слову.

— Я знал, что ты так скажешь. Поэтому… собрал предостаточно доказательств.

Ренат достал извнутреннего кармана пиджака пачку фотографий и документ на разрешение на оружие с личной подписью. Отца. Я недоверчиво взяла их, пытаясь уверять себя в том, что увиденное мной простой фотошоп. Папа в разных ракурсах был сфотографирован вместе с более молодым Ренатом и неясными группами мужчин. На некоторых повторяющихся картинках они просто выпивали группой на речке, ещё пара фотографий, совершённые в чьём-то доме, а на самой последней находилось общее фото. Дата на нём стояла за неделю до его смерти. Десять незнакомцев, среди которых был Подольский с отцом, в обнимку с незнакомым мужчиной, как мне показалось… у меня перевело дыхание. Мы уже виделись! Но когда? Высокий, набитый татуировками тайный незнакомец средних лет. Он точно был старше Рената, практически ровесник отца. Он был мне слишком знаком, его мимика, глаза, внешность вертелись в моей памяти, пытаясь вспомнить, откуда же я могла его знать.

— Анита? — Ренат отвлекающе пялился на мои глаза. Как будто пытаясь что-то в них прочитать.

Я могу жалеть о том, что увидела и узнала. Хватило одного только документа на разрешение на травматическое оружие и противных фото с его коллегами по убийствам, чтобы понять о выскочках Рената. С этим я никогда уже не смирюсь, папа навсегда останется для меня лишь самым лучшим, добрым и честным человеком в моей жизни, но одно я хотела знать точно.