Приходится бросить его на пол и, не включая фар, подогнать арендованное авто. Я предусмотрел, что в машине сегодня может оказаться тело, и тщательно застелил багажник универсала целлофаном.

Закинув мистера Дункана в автомобиль, я в последний раз смотрю на дом. Больше я его не увижу, как и этот район. Уже отъезжая от объекта, я собираюсь сделать небольшой крюк. Знали ли вы, что можно отследить ближайшую вышку, с которой был совершён звонок, даже с одноразового телефона? Отъехав на нужное расстояние, чтобы максимально отвести подозрения о своем маршруте, я достаю одноразовый сотовый телефон и набираю 911, немного прикрыв трубку рукой, я жду, когда на другом конце мне ответят.

– Авенида Ривадавия сорок четыре, нужна полиция и скорая. Скорее.

Звонок сброшен, а телефон отправляется в окно, когда я проезжаю по мосту. Это был первый и последний звонок, совершенный по нему, теперь он бесполезен и покоится на дне реки Сент-Джонс.

До того, как проснется господин Дункан, осталось около двух часов. За это время мне нужно добраться до своего укрытия, положить тело на стол, подготовить его и подготовиться самому.

Господин Дункан удобно устроился на столе, сегодня я отошел от своих правил, и мужчина не связан строительным скотчем. Мне не нужно, чтобы на теле остались даже намеки на липкую ленту, не смотря на то, что в конце не останется ничего. Но мне нужно быть аккуратнее. То, что я планирую провернуть, требует максимальной внимательности, нельзя оступиться даже на дюйм. Руки и ноги Джозефа сегодня удерживаются наручниками. Единственное место, которое я все же закрепил, это голова, я же не хочу поранить глазные яблоки, тогда он ничего не увидит. Я уже вижу, как подрагивают веки, которых мужчина скоро лишится. Я вижу, как он начинает чаще дышать. Я даю вам тридцать секунд, господин Дункан.

Этот прекрасный момент, как же я доволен, что смог найти его спящим, видеть сейчас эту реакцию подобно оргазму. Тело начинает дергаться и пытаться вернуть себе власть над ситуацией.

Но тут у тебя нет власти. Сегодня ты в моем мире, сегодня ты будешь эксклюзивным гостем на моей вечеринке возмездия.

Мужчина натягивает цепи наручников, ну нет, можешь даже не стараться, от этого стола можно освободиться, только если ты отгрызёшь себе руку. Но это невозможно. В истории есть только несколько подтверждённых фактов ампутации руки в полевых условиях, но даже устранив мягкие ткани, не будет же он перегрызать себе кость? Это физически невыполнимо.

А Джозеф все натягивает цепи, очень наивно. Хорошо, что я заклеил ему рот. Представляете, сколько сейчас было бы крика, а так лишь мычание. Сегодня я не буду лишать его голоса. Сегодня ему нужно кричать максимально громко. Его ждет один билет на горячий экспресс до ада, которой начнется уже на земле, но это немного позже.

– Доброе утро, господин Дункан.

Я не надеюсь, что он ответит, но я хочу, чтобы он понял, что тут главный я. Сегодня у него нет власти. И он успокаивается, больше не натягивая цепи наручников. Хороший мальчик, так-то лучше. Он что-то мычит, но конечно, ничего не понятно. Но мне и не нужно. Рывком я срываю серый скотч и смотрю, что лишил мужчину некоторой части усов. Ну что ж, бывает.

– Прошу вас, отпустите меня, я не хотел, я больше не буду, пожалуйста.

Я уже пожалел, что сорвал скотч. Но мне нужно было в последний раз убедиться. Мне нужно было, чтобы он признался.

– Давно ли ты этим занимаешься, Дункан?

Я думаю, что лет с пятнадцати. Это самый распространённый возраст, когда демоны выбираются наружу. Редко кто может удерживать их в себе. До пятнадцати лет эти демоны дремлют.

– Прошу вас, отпустите меня.

Не люблю эти бестолковые неконструктивные диалоги.

– Я повторюсь: давно ли ты этим занимаешься, Дункан? Отвечай.

Вот он этот момент. Он понял, что его тайна раскрыта. Сейчас он будет торговаться с самим собой. Рассказать или нет. Но если рассказать, это признаться в преступлении, а если молчать, не ответить на вопрос человека, который тебя раздел и приковал к металлическому столу. И что будет с тобой дальше?

– Первый раз в шестнадцать лет.

Молодец, хороший мальчик.

– Продолжай.

– Я украл пистолет своего отца, подкараулил соседского пацана, отвел его под предлогом пострелять по тарелочкам в тихое место за прудом, где насиловал несколько часов, наведя на него дуло незаряженного пистолета, – он замирает, а я вижу, как по его щекам стекают слезы. Вы думаете, он сожалеет сейчас? – Но за это преступление я не получил наказания, так как пригрозил мальчику, что если тот кому-то расскажет о случившемся, то очень пожалеет, и я найду его и его семью и вышибу им мозги. Теперь вы отпустите меня?

Он сожалеет лишь о том, что его поймали.

– Нет, Дункан, я не отпущу тебя.

Я не намерен лгать.

– Вы…вы убьёте меня?

– Нет, не я убью тебя.

– Я больше не буду, простите меня.

Это начинает утомлять, я уже не чувствую того азарта, который ощущал, стоя за дверью спальни в доме. Там я был охотник, а сейчас будто я поймал крысу.

Отвратительно.

Я отрезаю скотч и заклеиваю рот обратно, я больше не намерен слушать его оправдания, будто такие люди могут измениться. Завести детей и семью. От одной этой мысли становится смешно. Господин Дункан – болен. И его не излечит ничего, это просто невозможно. Его демоны уже давно не дремлют, он выпустил их и проиграл. Он не может контролировать эрекцию, когда видит объект своего вожделения.

Вы знаете, что такие как Джозеф, любят гулять в парках вблизи с детскими площадками. У них в кармане почти всегда есть конфетка. И смотря в невинные глаза ребенка, он чувствует это. Как его демоны выбираются наружу, разрывая его плоть изнутри, выжигая душу и заполняя горячую кровь желанием, и он сдается. Тогда, в пятнадцать лет, он наслаждался криками и страхом, он возбуждался от власти, которая была у него в руках вместе с оружием. А сейчас в его глазах страх, но все еще не принятие.

Ты еще надеешься выбраться?

Но сегодня у него будет шанс. Сегодня будет предоставлен выбор.

Он так неприятно визжит, будто передо мной не мужчина, а свинья. Это определенно отвлекает меня, но точно не сбивает с размеренных действий. Времени остается все меньше.

– Господин Дункан, вы знали, что усопшему, исходя из мифов, клали на глаза монеты, чтобы он смог заплатить паромщику Харону, который переплавлял его в Царство мертвых через реку Стикс?

Конечно, ты этого не знаешь. Откуда тебе это знать, если единственное, что ты знаешь – это запретная похоть. Я наклоняюсь к его лицу и смотрю в его карие глаза. А они полны страха и слез. Какой же ты слабый, Джозеф, я еще ничего не сделал, а ты уже плачешь. Но, как я и говорил, время поджимает, сегодня я не получу удовлетворения.

Сегодня его получу не я.

* Джозеф Эдвард Данкан III (англ. Joseph Edward Duncan III; 25 февраля 1963 – 28 марта 2021[1]) – американский серийный убийца и педофил, осуждённый за убийство целой семьи Грёне (Groene).

Господин Дункан кричал слишком громко. Вы знали, что крик является распространённой физиологической реакцией организма на стресс или боль? Исходя из этого определения, можно подумать, что дискомфорт, который я причинял сейчас, был максимальным. Но это даже не половина того, что ожидает Джозефа. Если бы он знал, то молил бы не о том, чтобы я остановился, а о смерти. Быстрой смерти.

Слишком громко для меня, я предпочитаю работать в тишине. Но в момент, когда я отделял нежную кожу век от тела, смотря, как глаза господина Дункана, заполняются слезами, смешиваясь с кровью, совсем не обращаю внимания на его вопли. Несколько секунд мне было все равно на то, как дрожат его конечности, как пальцы пытаются ухватиться за воздух и найти там спасение. В пустоте. Я наслаждался его агонией, его страхом и болью. Сейчас хоть немного, но он испытывает то, что причинял людям многие годы. Сейчас он в моей власти. Я только начал, мы только начали.