В мои планы не входило причинять боль, я лишь сделал то, что делал всегда. Заставлял человека смотреть до конца, не давая закрыть глаза. Сегодня господина Дункана ждет поистине теплый прием, сегодня я покажу людям их темные стороны, потревожу их демонов, приоткрою дверь, освобождая тьму каждой души.

Сейчас в багажнике арендованного авто лежало тело в отключке, я уменьшил дозу транквилизатора M-99, мне нужно, чтобы Джозеф чувствовал все ровно через два часа. В багажнике лежал строительный степлер, стопка газетных вырезок о содеянных им преступлениях в других штатах, я выбрал самые сочные кадры и фотографии похищенных детей. Последний раз посмотрев на тело, обращая внимание на глазные яблоки, которые закатились и сейчас были просто белыми и пустыми.

Даже если сегодня господин Дункан выживет, зрения он лишится. Невозможно постоянно поддерживать необходимую влажность слизистой оболочки. Даже с нужными каплями, которых у него точно не будет. Но я готов поставить свою свободу на кон, я готов рискнуть. Ведь если Джозеф выживет, он сможет опознать меня. Но если он останется жить, значит я не угадал. Значит в людях нет тьмы. Нет праведного гнева. Скоро я узнаю, скоро все мы станем зрителями зажигательного шоу в цирке греха.

Я подробно изучил место нашего представления: сегодня мы посетим Майами Джэксон Сениор Хай Скул. Средняя школа с большим парком на территории. Отсюда были похищены последние жертвы.

Родителей детей, которые были в подвале, не оповестят о спасении, пока не установят личности. На это уйдет около шести часов. А это как раз нужное время для финального аккорда. К школе ведет небольшой сквер, который закрыт в ночное время, с небольшой асфальтированной дорогой. Камер на моем пути нет, но я все же решил перестраховаться. Надев кепку с длинным козырьком и капюшон. Мой внешний вид был отвратителен, я походил на плебея, но сегодня я не могу надеть выглаженную белую сорочку. Это слишком привлекает внимание.

Ровно в шесть часов утра открывается доступ в сквер, я же проеду через второй вход, который открыт двадцать четыре часа в сутки, но он не пользуется популярностью, так как находится не со стороны города. Времени остается все меньше, не люблю опаздывать, а сегодня это неприемлемо. Заминка будет стоить мне свободы, а в следствии чего – и жизни.

Господина Дункана опять пришлось нести на плече, до его триумфа осталось совсем немного времени. Небольшой рюкзак со всем необходимым и голое тело на плече. Скажу вам честно, это самое омерзительное, что я делал – носил человека на плече. Я очень пожалел, что не завернул его в простыни. Но сейчас уже нельзя тормозить. На территории Майами Джэксон Сениор Хай Скул есть футбольное поле, которое почти не используется, сюда не заходят ученики, но рядом беговой трек. В шесть утра по Майами, как только старый сторож открывает замок, на территорию сквера забегают около тридцати человек. Сегодня, если я все просчитал, и родители еще не узнали, что их дети живы, они будут тут.

Я всегда восхищался людьми и их любовью к своему телу, их желанием сделать его выносливее, сексуальнее, загорелее даже в самые темные периоды их жизни. Но сегодня это мне на руку.

Господин Дункан уже прикован наручниками к столбу. Пришлось постараться, чтобы тело без сознания не упало на землю. Проблема в том, что даже облив человеческое тело бензином и кинув спичку, оно не будет гореть до конца, пока не останется кучка пепла. Увы это работает только в фильмах. На деле же тело перестанет полыхать, как только испарятся горючие материалы. Шанс выжить при поджоге весьма высок, что не входит в мои планы. Мне приходится установить дозатор с бензином, который будет медленно капать на Джозефа. Создавая непрерывный источник топлива, медленно подливавший горючее. Последние штрихи: мне пришлось написать табличку на куске картона, стараясь максимально изменить свой почерк. Прибить газетные вырезки строительным степлером по нужной территории, которые приведут бегунов к представлению. Несомненно, крики тоже привлекут внимание.

И финальный аккорд, который заставит Джозефа проснуться. Надпись на табличке красным маркером и крупным шрифтом гласит: «Я насиловал ваших детей». Табличка в комплекте с нужными фотографиями и статьями должна сработать как красная тряпка на быка.

Я подношу табличку к груди мистера Дункана и закрепляю ее двумя ударами строительного пистолета. Как только первая скоба разрывает плоть, а осознание боли доходит до мозга, Джозеф приходит в себя. Я уверен, что сейчас ему очень дискомфортно: слизистая оболочка глаза высохла, он почти ничего не видит, но мне нужно, чтобы он видел каждое лицо, видел выбор каждого человека. Я отхожу на пару шагов и становлюсь зрителем премерзкой картины, наблюдая, как испражняется Джозеф. Страх, двойная доза транквилизатора; странно, что он не сделал этого раньше.

Сегодня я дам людям выбор: перед ногами господина Дункана лежат несколько предметов. Одна часть из них может его спасти, вторая – убить. Посмотрим, что выберут люди.

Рот Джозефа все еще заклеен серой липкой лентой, сейчас еще рано ее срывать и привлекать внимание его воплями, остался финальный аккорд.

Разжигали ли вы костры с помощью бензина? Мое любимое – это когда сигаретным окурком поджигают топливо, увы, это так не работает. Бензин не загорится от простой сигареты, а вот от искр от нее может. Но сегодня я и так достаточно рискую, сегодня это зажигалка, канистра с топливом и ключи от наручников.

У человека всегда есть выбор.

Сегодня я предоставлю его. Они смогут освободить Джозефа, а смогут устроить ему казнь.

Как думаете, что выберут люди?

Я уже знаю ответ. Думаю, что нужно немного ускорить процесс. Я открываю вентиль от канистры, которая выпускает небольшие объёмы бензина на голову господина Дункана, и смотрю, как прохладная янтарная жидкость стекает в начале на голову, впитываясь в черные кучерявые волосы. Джозеф пытается кричать и зажмурить глаза, но увы, сегодня придется видеть все. Потом стекает медленными струйками по обнаженному телу, мужчина пытается освободиться от наручников, хочет выбраться, хочет жить.

А оставлял ли ты жизнь своим последним жертвам?

Нет.

В последний раз я проверяю все необходимое, вентиль перекрыт, табличка на груди закреплена и теперь тоже пропитана горючим топливом – мне это только на руку. Приходится закапать по паре капель Comfort Drops для увлажнения слизистой и очистки ее от бензина. Все принадлежности лежат на небольшом выступе рядом, зажигалка не пострадала, она сухая и готова к использованию. Клейкая лента отрывается от лица мужчины, делая его черные усы еще менее густыми. И в этот момент пронзительный вопль раздается на весь сквер. Но тебя не придут спасать, Джозеф. Сторож школы сегодня пьян, ему три дня подряд приносят по бутылке виски в начале смены от анонимного адресата. А вот бегуны, которые попали в сквер, уже приближаются, сейчас мы их увидим. Я последний раз проверяю, все ли убрал за собой.

– Прошу, Богом прошу! Отпустите. Я все осознал, я больше не буду.

Конечно не будешь.

Я не хочу вступать в диалог, сейчас мне нужно отойти на безопасное расстояние. Немного выше на стадионе есть закрытая судейская будка, ее стекла тонированы, что позволит мне наблюдать за горячим представлением незаметно. Я уже разворачиваюсь, чтобы удалиться, а господин Дункан все не перестает просить прощения.

Но зачем ты просишь его у меня? Вот придут родители, попроси у них.

Я незаметно ухожу. 6:10 – времени как раз хватит, чтобы дойти и устроиться поудобнее.

Забыл рассказать, я подробно изучил дело своей новой практикантки, я предпочитаю знать, с кем имею дело. Милой Софии двадцать четыре года, не была замечена ни в каких разбирательствах, ведет домашний образ жизни, страницы в социальных сетях пусты, есть некоторые упоминания о ее детстве, но после шестнадцати лет она будто пропала, будто данные о ней намеренно удалялись. Это возможно только при условии, что она проходила по закрытому делу в полиции. Но выяснить это мне не удалось. Но удалось найти ее медицинскую карту: в шестнадцать она обращалась за помощью с многочисленными ушибами и парой переломов. Но опять же, нет никаких сведений, чем они были вызваны. У мисс Петерсон есть брат, пара подруг и живые родители. А еще одно очень интересное совпадение: милая София каждое утро бегает по пять километров в этом сквере, и через минуту она и еще несколько человек окажутся тут.