Перевожу взгляд на не менее пугающую кофемолку, что стоит у кофемашины. С ней не так сложно. Зерна засыпать, выбрать на дисплее граммовку, подставить портафильтр, которым хочется стукнуть Виктора по лбу, чтобы он понял, насколько я растеряна. Стоит себе в стороне и изучающе наблюдает за мной, будто я не с кофе вожусь, а медленно перед ним раздеваюсь.

— Не смотрите на меня так, — засыпаю из пакета зёрна резервуар кофемолки.

— Как?

Опять ляпнула и не подумала.

— Как я на тебя смотрю? — уточняет Виктор. — Мне же надо понять, как на тебя не смотреть.

Ладно, сам напросился. Разворачиваюсь к нему лицом, перенимаю его позу и смериваю взглядом, который одновременно оценивает и обещает всякое постыдное.

— И что тебя не устраивает? — Виктор понижает голос до вибрирующей хрипотцы.

— Забыли, — я сердито отмахиваюсь, а у самой мысли разбегаются.

Не мне с ним в гляделки играть. Меня от его прямого взора и зябко, и жарко, а еще воздух словно гуще становится.

— Девятнадцать грамм на одну чашку двойного эспрессо, — подсказывает Виктор, когда я замираю с пальцем у панели кофемолки.

Под жужжание я выдыхаю, чтобы не выдать взволнованность. Когда кофемолка замолкает, я разравниваю молотый кофе, чей аромат окутал меня облаком, и темпером формирую таблетку в портафильтре.

— У тебя неплохо получается.

От тихой похвалы сердце екает, и я сглатываю, чтобы унять дрожь в пальцах.

— Но ты кое-что забыла.

— Что? — испуганно смотрю на Виктора.

— Идеи, Кира?

Задумчиво перевожу взгляд с портафильтра на кофемолку, а затем на кофемашину. Ну, конечно.

— Забыла прогреть кофемашину и чашку, — печально вздыхаю я.

— Приступай.

Залить воду в резервуар кофемашины, очистить портафильтр от кофе и поставить чашку на поддон.

— В следующий раз просите у кандидаток сертификат о том, что они прошли курсы баристы, — бурчу я и подношу портафильтр к плоской и круглой штуковине, которая неизвестно как называется.

Подталкиваю портафильтр вверх и пытаюсь его провернуть, чтобы заблокировать, но ничего не выходит. Я готова психануть, бросить все и уйти. Замираю, потому что Виктор подкрался сзади и мягко обхватывает мою ладонь своей, прижавшись всем телом.

— Вот так, — он направляет руку, чтобы портафильтр вошел в пазухи, и уверенно ведет вправо.

Раздается щелчок, шею обжигает шумный выдох.

— Ничего сложного, верно?

Попой чувствую подозрительно твердый и продолговатый бугор. Приличная и скромная девушка должна с криками оттолкнуть возбужденного мерзавца, а я ни пошевелиться не могу, ни моргнуть.

— Теперь чашку под портафильтр, — шепчет Виктор, сместив чашку левее, — и жмем вот сюда.

Тянется пальцем к кнопке, всем телом вжавшись в меня, и чтобы сдержать его напор, я упираюсь ладонями о край столешницы.

— Ты запомнила? — его хриплый тембр пауками заползает в уши и ядовитыми пятнами растекается в голове. — Кира?

— Вы… слишком близко… — сдавленно выдыхаю я.

— Мы совместили теорию и практику и…, — усмехается в шею, — В обучении важен близкий контакт.

— Не настолько ведь… И я сама бы справилась…

— Ну, поглядим, — отступает и шагает прочь, — десять минут, Кира, чтобы кофе был готов. Так как это твой первый раз, то даю тебе больше времени, чем требуется на одну чашку эспрессо.

— А если не справлюсь? — смотрю невидящими глазами на то, как горячая вода тонкой струйкой бежит в чашку. — Что тогда?

— Повторим наше обучение, но уже от начала и до победного конца, — голос у Виктора строгий и повелительный.

Я загнанно оглядываюсь, и он многообещающе улыбается.

— От и до, Кира. Ты меня услышала?

Мы на четвертом этаже. И вот у меня вопрос: я разобьюсь насмерть, если сейчас выпрыгну в открытое окно?

— Кира! — Виктор повышает голос, и я опять вздрагиваю. — Ты еще тут?

Перевожу взгляд с окна на его лицо и медленно киваю.

— Умница, — улыбается и выходит, бесшумно прикрыв дверь.

Я моргаю. Три раза, прижав руки к груди. Ну, в принципе, можно с натяжкой сказать, что мне провели короткий урок баристы, если забыть, что о мою попу потерлись членом, но, возможно, я опять себя накручиваю.

В приемной меня ждет Галина, которая временно выполняла обязанности личной помощницы Виктора. Она из кадрового отдела и очень любопытная женщина. Когда я выхожу с чашкой кофе, она подскакивает на ноги и во все глаза на меня смотрит:

— Получилось?

Вопрос касается чашки кофе на подносе.

— Я еще не знаю.

— Иди, — она кивает на дверь кабинета Виктора. — Удачи.

Я благодарна ей за поддержку. Мне эта чашка кофе далась с трудом, и я теперь прекрасно понимаю, за что конкретно получают деньги баристы.

— Мой кофе он раз за разом выплевывал, — вздыхает Галина, и я стучу костяшками по косяку.

Слышу “входи” и вплываю с натянутой вежливой улыбкой в светлый кабинет с окнами на всю стену. Виктор откладывает бумаги, откидывается назад и опять смотрит на меня, внимательно следя за каждым движением. И я не по ламинату и ковру сейчас вышагиваю, а по подиуму.

В кабинете минимум мебели, но из всей строгости лаконичности выбивается бронзовый конь на низком подоконнике. Думаю о том, что жеребца Виктор получил в подарок от подчиненных.

— В аккурат десять минут, — взглянув на наручные часы, поднимает глаза. — Ни больше, ни меньше.

— Я не специально, — ставлю кофе перед ним и отступаю.

— Погоди, Кира, — он делает сосредоточенный глоток и отставляет чашку, — отвратительно.

— Что? — охаю я.

— Галине простительно делать гадкий кофе, — он возвращается к бумагам и чешет бровь, — тебе нет. Ты обязана варить такой кофе, который меня удовлетворит, но теперь у тебя пять минут.

Смотрит на часы и, вернув чашку на поднос, вылетаю из кабинета.

— Ну? — спрашивает Галина, обеспокоенно поглаживая лист фикуса на тумбочке.

— Ему не понравилось.

В глазах Галины вспыхивает облегчение. Видимо, ее очень задевало то, что Виктор нос воротил от ее кофе.

— У меня пять минут!

Строго следую инструкциям Виктора, а руки у меня дрожат и от гнева, и от страха. Я будто не кофе варю, а готовлю какое-то важное и сложное зелье, от которого зависит спасение мира.

— Переделывай, — чеканит Виктор в очередной раз. — Не забывай о давлении и температуре. От этого многое зависит.

— Может, сам кофе какой-то не такой?

— Такой, Кира, такой, — сердито смотрит исподлобья. — Это хороший итальянский кофе с крохотной плантации в горах. Соотношение робусты и арабики один к трем. Темная прожарка до второго треска при двухсот сорока пяти градусах.

Я не эксперт в разновидностях кофе, поэтому молча киваю и выхожу. Вот попала же к капризному ценителю с особенным языком, который улавливает тонкие различия вкуса. Я склоняюсь к мнению, что Виктор самодур и тиран и издевается надо мной, потому что уж на пятой чашке кофе я была уверена в своем успехе, а он тяжело вздыхает и говорит:

— Переделывай.

— Мы можем так до вечера возиться.

— А, может, и до ночи, Кира, — Виктор хмыкает, покачиваясь в кресле и сложив руки на подлокотники, — посетителям вари любую бурду, а мне ты обязана приносить идеальный кофе. Как принято?

— А вас устраивает кофе внизу? — тихо спрашиваю я.

— Да, вполне. Там мальчик очень старательный и маньяк кофе, — кивает Виктор.

— Так я могу внизу заказывать для вас кофе и приносить, — с надеждой предлагаю я. — Или наймите старательного мальчика к себе в помощники.

— Кофе для меня будешь варить ты, — поддается в мою сторону с недоброй улыбкой. — И я готов провести тебе второй урок, как сварить эспрессо. Видимо, в прошлый раз ты не уловила тонкие нюансы и была отвлечена.

— Нет, — пячусь к двери, — все я уловила и ни на что не отвлекалась.

И я краснею, потому что в памяти всплывают теплые объятия и твердый продолговатый предмет у попы. Я решила, что это был степлер в кармане Виктора, а не его достоинство, потому что не желаю принимать тот факт, что мой капризный и несносный босс посмел вжаться в меня причинным местом.