— Ты спать собрался? — охаю я.

— Я сегодня спал в лучшем случае три часа, — шепчет он. — Да, планирую вздремнуть минуть пятнадцать. После ванны меня обычно накрывает.

— Но…

— Что? — сонно спрашивает он.

Я кошу взгляд на его член, который в отличие от хозяина спать не намеревается.

— Что, Кира? — повторяет Виктор.

— Но… — моя рука выползает из-под полотенца и замирает в нескольких сантиметрах от желанной цели.

Кусаю губы и прикладываю ладонь к яичкам, а затем поглаживаю каменный ствол в переплетении вздутых вен. Удивительно приятный на ощупь. Бархатный, теплый внушительный. Осмелев, я обхватываю основание пальцами, из уретры выступает прозрачная капелька.

— Если ты продолжишь в том же духе… — хрипит Виктор, но глаз не открывает.

— Тебе приятно?

В ответ он шумно выдыхает, когда мой кулак поднимается к головке. Она скрывается под крайней плотью, и я сжимаю пальцы чуть крепче. Виктор накрывает мою руку своей и сглатывает. Направляет меня, контролируя давление, и ведет вверх и вниз.

— Вот так, — шепчет он и руку убирает.

Через несколько моих неуверенных, но очень старательных движений, Виктор со стоном выдыхает, и ладонь заполняют трепетные спазмы и теплая густая сперма. Я удивлена, если не сказать обескуражена. Разжимаю пальцы, переворачиваюсь на спину и в изумлении смотрю на белесые и вязкие подтеки. Я как бы была в курсе, что мужчины при оргазме выстреливают семенной жидкостью, но получить залп в ладонь — довольно странный и волнительный опыт. Омерзения все еще не чувствую.

Виктор умиротворенно сопит в ухо, и осторожно вытираю ладонь о полотенце, поборов желание понюхать и попробовать на вкус клейкое семя. Это как-то чересчур для девственницы, пусть и очень любопытно.

Виктор во сне причмокивает и переворачивается на спину. Сажусь и в который раз удивляюсь тому, что кровать не скрипит. Я взглядом бегу по рельефу груди, живота к его умиротворенному естеству, лежит чуть набок и будто хвастается яичками. Вновь разглядываю пресс с аккуратным пупком, крепкую грудь с темными сосками и кусаю губы. Даже во сне Виктор умудряется меня провоцировать и соблазнять.

Да, я могу отвернуться, но я заворожена откровенной мужской наготой и очарована его тихим и ровным дыханием. Я хочу коснуться Виктора, пробежаться по его мышцам, почувствовать тепло его кожи и уловить под пальцами биение сердца в груди. Пока я восхищаюсь красотой Виктора, его развитым телом, естество его вздрагивает.

Удивленно наблюдаю за тем, как мужская плоть наливается кровью, увеличивается в размерах и ритмично приподнимается. Минута, и багровая головка у пупка, а яички собраны и готовы к новым залпам. Я раньше не задумывалась над тем, как происходит эрекция у мужчин, и сейчас мне тяжело дышать от увиденного.

— Впервые на мой член смотрят одновременно с ужасом и восхищением, — хрипло и сонно отзывается Виктор.

— Да, он пугает, — тихо просипев, перевожу взгляд на лицо Виктора. — Минуту назад лежал мягкий и даже милый, а теперь… — замолкаю, потому что я слишком откровенна в словах.

Уверена, что с любым другим мужчиной я не была так честна и болтлива. Виктор поступил очень хитро и ловко. Дал привыкнуть к его наготе, открылся передо мной и не стал брать меня нахрапом. Совместное принятие ванны, объятия и одна кровать сделали свое дело и я не хочу прятаться, отворачиваться или зажмурить глаза. Или я просто бесстыдница.

— Я готова потерять девственность, — едва слышно говорю я.

Да, я хочу закрыть этот вопрос с Виктором. Я утомилась от тянущего чувства внизу живота и между ног. И мне любопытно. Мы уже голыми пообнимались, я его потискала и получила заряд спермы в ладонь, пальцами меня удовлетворили. Девственность уже под большим вопросом. Физически, может, я еще невинна, а морально меня уже развратили.

— Куда ты торопишься? — Виктор зевает и прикрывает рот ладонью.

— Но разве не в этом смысл…

— Тебе не обязательно сегодня терять девственность, — посмеивается и подтягивается, а его член покачивается и дразнит.

— А когда?

Рывком поддается в мою сторону, сгребает в объятия и валится на кровать, увлекая за собой.

— Виктор, — недовольно фыркаю, — у меня складывается такое ощущение, что я тебя уговариваю.

— И это мило, но уговаривают иначе. Я не услышал, — он косит на меня хитрые глаза и пародирует женский голос, — “пожалуйста, возьми меня! Умоляю, сжалься!”

— Не буду я так говорить, — напрягаюсь в его крепких объятиях и пытаюсь его оттолкнуть. — Не хочешь, не надо!

— Я хочу.

— Тогда в чем дело?! — рявкаю я на него.

— Ммм, даже не знаю, — он улыбается и скользит взглядом по лицу к губам, — может быть, в том, что после того, как я раздвину твои прелестные ножки, поцелую и медленно войду…

Я задерживаю дыхание и прикусываю внутреннюю сторону щек, а от хриплого шепота Виктора мне жарко и сладко.

— Нет, рановато, — выдыхает он мне в рот. — После твоих губ, я поцелую тебя в шейку, ключицы и плечики.

Тихий стон, и я закрываю глаза.

— После я спущусь к твоей груди, — слова Виктора обжигают и путают мысли, — к милым сосочкам…

— Возьми меня, — в отчаянии и темном безумии шепчу я, запрокинув голову. — Возьми… Я больше не могу…

Откидывает края полотенца, в который я укутана. Губы касаются моей шеи и бегут к ключице. Горячий кончик языка спускается к яремной ямке под мой стон, и Виктор переворачивает меня на спину. Поцелуи ниже и ниже, и губы обхватывают правый сосок.

Выгибаюсь в пояснице под волной легкой и тягучей судороги и стискиваю в пальцах полотенце. Это пытка, от которой в глазах темнеет. Я готова умолять. Тело требует Виктора, взвывает к нему и плавится. Накрывает мой бесстыдно стонущий рот губами, разводит коленом ноги.

Нетерпеливо впиваюсь ноготками в его спину, когда теплая головка касается ноющих и набухших складок. Виктор новь глубоко целует и уверенным толчком входит. Я почти не чувствую боли, она блекло вспыхивает под густым желанием и потухает.

Виктор замирает, оценивая ситуацию и мою реакцию, я поддаюсь к нему бедрами, требуя продолжения. Жадно целует, и я громко и томно вскрикиваю от решительного толчка, что заполняет меня до краев.

— Посмотри на меня.

Его взгляд проникает в мысли и душу, околдовывает и пленяет. Виктор нежен и не торопится. Его каждое движение проникает до основания и топит меня в стонах. Между ног тянет, но удовольствием и жаром. Он так глубоко, что кажется выдавливает мои остальные органы и стремится к сердцу и желудку. Под нетерпеливое мычание ускоряется и ужестоячает толчки, и мои руки спускаются к напряженным ягодицам и ногтями впиваются в кожу, требуя оставить нежности.

Меня охватывают судороги тягучего наслаждения, но я не закрываю глаза. Несдержанным рывком вжимается в бедра, вторя моим стонам, и чувствую мягкие спазмы, что растекаются во мне теплом. Его язык вновь моем рту, и я обмякаю на полотенце в медовой неге.

— Моя девочка, — прерывисто дышит в шею и валится рядом на спину. — Думаю, я неплохо справился.

Закусываю губы, сдерживая улыбку, и прикладываю ко лбу тыльную сторону ладони. Как странно. Я ждала сильной боли, приступа стыда и слез, но вместо этого получила приятную слабость и легкую сонливость.

— Я хочу, чтобы ты для меня станцевала, — Виктор находит мою вторую ладонь и мягко ее сжимает, — после ужина.

Сижу укутанная простынь за высоким столом-стойкой и наблюдаю, как Виктор режет овощи на салат. Пять минут назад он замариновал кусок мяса, и я получила зрительный оргазм. Мужские сильные руки, которые умеют готовить на фоне крепкого и напряженного пресса, возбуждают и завораживают.

Протягивает кусочек огурчика, и я поддаюсь в его сторону. Подхватываю губами угощение, и Виктор пальцем шутливо поддевает кончик моего носа. Я все прекрасно понимаю. Я для него игрушка, но я могу хотя бы немного насладиться моментом и забыть о том, что я согласилась быть его шлюхой? Могу же?