Замберг держалась на расстоянии все время, пока я расплачивался с демонами. Как алхимик и наиболее подходящий в качестве лекаря специалист она должна была вмешаться, если что-то пойдет не так со мной. Подводить к демонам жену я не собирался — в ее животе сейчас растет мой наследник, в котором течет такая же древняя кровь, как и во мне. Ни к чему давать ненадежным союзникам лишних возможностей поддаться искушению.

Так что, стоило моим потусторонним работникам уйти, Замберг сразу же бросилась ко мне.

— Ваша милость!

Ханна подхватила меня за плечи, не давая упасть. Я почувствовал, как губ коснулся прохладный край глиняной посуды, а потом в рот потекла сладкая, сочная, и такая вкусная вода.

Несколько долгих минут я приходил в себя, даже не пытаясь выбраться из кресла. Надо мной хлопотала Ханна, отмеряя ингредиенты для очередного восстанавливающего зелья.

В какой момент рядом оказалась жена, я не понял. Просто открыл глаза и увидел ее сидящей рядом со мной. Дия взяла меня за руку и мягко погладила пальцем по коже, я слабо улыбнулся ей в ответ.

— Ты со всем справился, Кир, — вздохнула супруга.

— Пока что — да, — кивнул я, опуская веки.

— Это не последний раз, когда нас пытаются убить, дорогой, — вздохнула Дия. — И если ты не хочешь умереть, тебе нужны силы. За прошлую победу ты заплатил даром, за эту — кровью. Чем пожертвуешь завтра?

Я промолчал, прекрасно понимая, что моя жена совершенно права. Я отдавал все, что у меня было ради Чернотопья, ради Дии и нашего ребенка. Рисковал, лез в самое пекло. Это не брат Томаш меня заставил вмешаться в конфликт с Аронией, это был мой выбор.

И, несмотря на сказанные слова, я слышал, что на самом деле Дия искренне переживает обо мне. Ее беспокойство грело душу, давая понять, что я в Эделлоне не один, и мне есть, ради кого стремиться вперед.

— К черту все, — застонал я, уже взявшись за чашку собственной рукой. — Хватит с меня играть по местным правилам, пора начинать революцию.

Кабинет председателя королевского совета Крэланда.

— Значит, отряд солдат Аронии прокрался на территорию Крэланда через Катценауге, а потом прошел через болота, — подвел итог старший брат Томаш, слушая отчет, который зачитывал его секретарь. — Кто-то предал барона?

— Нет, — возразил тот. — Как показало наше расследование, воины Аронии похитили несколько человек из Чернотопья, пытаясь узнать путь через болота, но никто им ничего не рассказал. Там есть целая деревня, которая с детства занимается торфом и свободно перемещается по топям. Люди пропадали, но никто их не связывал с действиями разведки теократии. И в итоге еретики обратились к графу Огонвежа.

Старший брат и председатель совета сломал ручку, которую держал в пальцах.

— Что ты сказал?!

Секретарь не смутился от этой вспышки гнева. Не первый уже день был помощником фактического главы государства, привык к некоторой эмоциональности в подобных ситуациях.

— Петер Зальц прославился взяточничеством и непомерными аппетитами, — сообщил парень. — Барон Блэкланд направил нам документы, которые не только подтверждают жадность графа, но и доказывают несколько случаев предательства Крэланда.

— Это проверено?

— Я бы не стал рассказывать вам не подтвержденные слухи.

— Какое-то проклятое графство, какого графа ни назначь, все превращаются в предателей, — вздохнул брат Томаш. — Значит, так: в Огонвеже должны быть расквартированы наши войска усиления, так?

— Прибудут завтра на рассвете, если не случится задержек, — отчитался секретарь.

— Петер Зальц лишается всех титулов и прав, — приказал Томаш, постучав пальцами по столешнице. — Он должен быть посажен в самый глубокий подвал, и жать показания по всей своей семейке. Пора выжечь эту заразу из нашей страны.

— Как пожелаете, — кивнул секретарь, делая пометки в своем журнале. — Но кого мы поставим вместо него?

Старший брат хмыкнул. Вопрос действительно с подвохом. Когда-то он рассматривал вариант продвинуть Шварцмаркта на титул графа, но после того, как мальчишка набрал веса в обществе да к тому же в открытую похвалялся одержимостью, это был бы очень опасный шаг с религиозной точки зрения. А после признания Марханы положение старшего брата и так стало весьма шатким. Не то чтобы Томашу действительно что-то грозило, однако напряжение росло.

— Говоришь, Блэкланд предоставил документы? — уточнил правитель Крэланда.

— Именно так, — кивнул тот, — но наши дознаватели копнули чуть глубже.

— Не томи.

— Бумаги барон получил из Чернотопья.

Томаш выдохнул.

— Киррэл, Киррэл, что же тебе спокойно не живется… Надеюсь, этот факт никуда не утек?

— Все засекречено.

— Значит, так тому и быть. За верность короне барон Алан Блэкланд получает титул графа Огонвежа со всеми вытекающими.

Секретарь сделал еще одну пометку в бумагах.

— А что с Киррэлом Шварцмарктом?

— Судя по словам членов ассоциации и нескольких других благородных родов, Киррэл Шварцмаркт лишился дара, к тому же перестал быть одержимым и, похоже, скоро умрет.

Новость заставила брата Томаша замереть на миг, после чего он решил уточнить:

— Наследник?

— Его жена беременна, — с готовностью ответил секретарь, после чего добавил: — но пока срок ранний, всякое может случиться. Тем более захолустье, помощь может не подоспеть вовремя.

— Даже не вздумай! — рявкнул брат Томаш, окутываясь родовым жаром. — С головы Дии Шварцмаркт не должен даже волос упасть! Ты хоть понимаешь, что они сделали?!

Секретарь кивнул.

— Если «Чертополох» умрет, — сказал он, — среди знати возникнут слухи, что это сделали Равены, испугавшись растущего влияния Шварцмарктов. И тогда нас ждет очередная междоусобная война.

— Именно, — подтвердил председатель. — Немедленно прикажи людям в Огонвеже: баронессу Чернотопья охранять, как зеницу ока. К ее мужу — целителей, немедленно! Вся страна должна видеть, что Равены ценят и любят Чернотопье!

— Слушаюсь, — склонился в поклоне секретарь.

Родовой замок клана Торн, королевство Хоккен.

Герцог шел по коридору и кутался в теплый плащ. Ночи становились все холоднее, сам хозяин замка старел, и теперь даже магия не так грела, как раньше. Постоянно приходилось прибегать к теплой одежде, парить ноги в горячей воде и спать под толстым одеялом.

Жизнь подходила к концу, и герцог Торн это прекрасно осознавал. Каждый прожитый день отдавал горечью поражения. Все достойные продолжить дело рода наследники погибли — кто от ран, кто от болезни. Интриги вокруг Хоккенского двора не оставляли шанса старой аристократии, и даже король уже ничего не мог изменить.

Неумолимое время собирало свою жатву, убирая тех, кто верой и правдой служил короне. И подобно тому, как росли трое королевских сыновей, росли и их фракции, готовые словно псы сорваться с цепей в борьбе за трон.

Остановившись возле толстой деревянной двери, ведущей в кабинет, герцог вздохнул. Единственный сын, переживший остальных детей герцога, предал род и обратился к проклятому культу. И где теперь тот мальчишка, которым так восхищался сам король? Приносит жертвы Хибе.

Толкнув створку, хозяин вошел в кабинет и застыл на пороге, позабыв даже закрыть дверь, отчего в помещение проникал холодный воздух из коридора. Ветерок трепал полы плаща и ерошил седые волосы герцога.

— Ты?! — выдохнул он, разглядывая развалившегося в кресле мужчину.

— К чему такое удивление, отец? — спросил Максимус, даже не подумав убрать ноги со стола. — Я родился и вырос в этом замке, неужели ты думал, что секретные ходы останутся для меня тайной? Да я еще в десять лет их все выучил!

Герцог сглотнул, еще пребывающий в шоке от неожиданного возвращения изгнанного сына. Слишком сильна была боль, которую он пережил, чтобы сейчас радоваться факту, что древняя имперская кровь не стерлась из истории.