Мне хотелось верить, что за все это время у него никого не появилось. Что ему плохо и не до этого… Он страдает… а потом я смеялась долго и зловеще от того, какой наивной идиоткой я осталась.

Неужели меня даже такая жизнь ничему не научила? В один день мне преподали самые ужасные уроки, а я продолжала носить розовые очки. Они, к сожалению, не разбились после его предательства и аварии.

Картер Ллойд, скорее всего, просто не светился. Имел кого хотел, но при этом не отсвечивал. Такой человек как он не поменяется, и уж тем более не откажет себе в удовольствии порезвиться.

Я была на столько разочарована и раздавлена, и сомневалась, что было что-то вообще, что хоть когда-нибудь смогло бы меня заставить поменять свое мнение о нем.

— Свистулька, — я вздрогнула, когда услышала это жутко раздражающее прозвище рядом с собой. Поспешила убрать телефон под просторную футболку и, нацепив на лицо натянутую улыбку, развернула инвалидное кресло, — у меня для тебя сюрприз…

Я не знаю, как он это все провернул, но Джейкоб привез во Франкфурт Рикки.

Я когда увидела пса, ожидающего на улице при входе в клинику, подумала, что головой ударилась сильнее, чем изначально предполагали врачи.

Как он вообще привез эти два центнера через шестьсот километров. Парень никогда не отсутствовал больше, чем сутки. А Джейкоб хоть практически полностью восстановился, но все равно для него такая дорога была бы тяжелой.

К тому же, свое отсутствие он всегда оправдывал тем, что его группа по реабилитации выезжала “на природу”. Хотя, мне почему-то казалось, что не было никакой “группы” и никакой “природы”.

— Друзья помогли, — я даже спросить не успела, как он ответил на мой вопрос. Парень что, после аварии стал обладателем сверх способностей?

Вот бы и мне что-то перепало кроме сломанных костей и изуродованного лица.

— Так вот почему ты последнюю неделю как по расписанию уходишь и приходишь, — я слегка нерешительно погладила пса по голове, хотя он явно рассчитывал на большее, — а я уже подумала, что у тебя кто-то появился…

— Появился…, - вздохнул парень, — груз ответственности… Эту псину никто из моих друзей уже больше не хотел брать себе. Одним он обоссал всю квартиру, другим разодрал мебель… тем, кто жил в доме, выкорчевал деревья в саду…

— То есть у тебя не осталось выбора? — я поняла, что Рикки тут оказался не потому, что Джейкоб безумно соскучился.

— Безысходность… безнадега, — парень паясничал, а мое настроение, которые только что поднялось, снова опустилось на самое дно.

Не ему мне рассказывать о безнадеге и безысходности. В моем теле было восемь титановых пластин и шесть штифтов, которые, если повезет, мне должны были скоро снять.

Даже справку выдали, чтобы никто ко мне приставал с расспросами в аэропортах и вокзалах. Рамы металлоискателей на меня реагировали как коты на валерьяну. Привлекали внимание. Делали меня особенной. На столько, что вряд ли кто-либо хотел оказаться на моем месте.

— А… почему ты не вернулся в Париж? — спустя столько времени я все же решилась задать этот вопрос, — вместо этого привез собаку сюда…

Между нами повисла неловкая пауза. Меня этот вопрос интересовал давно, но я не знала, что ожидать от парня в качестве ответа. Меньше всего хотелось услышать, что он был тут со мной из-за жалости. Хотя, именно так скорее всего оно и было. Может быть его слегка подъедала совесть за то, что сделал его брат и за то, что Джейкоб сам отвлек меня, когда я была за рулем…

Только я ни разу не дала ему повод думать, что винила его в происходящем. Очень ценила то, что он для меня делал несмотря на то, что считала это бесполезным.

Кости срастутся, душа нет. Кожа на лице и теле зарубцуется и покроется шрамами, тоже самое будет и с сердцем. В итоге что изнутри, что снаружи меня просто пофиксят.

— Чтобы я пропустил такое…, - парень засмеялся и глянул на меня широко раскрытыми глазами, — ну уж нет… Я хочу увидеть результат.

Протянув руку вниз, он аккуратно ткнул меня пальцем в щёку. От того, что лицо было полностью скрыто под слоем фиксирующих эластинах бинтов я почти не почувствовала прикосновения.

— Мне очень интересно на кого тебя больше сделали похожей… на маленькго злобного мальчишку из фильма или на зеленую подружку мульшного толстяка.

Зря Джейкоб мне об этом напомнил. Через два дня должны были снять повязки и обнародовать миру мое сшитое и залатанное лицо. Подправленное и полностью искусственное. И меня это пугало. За все это время я ни разу не посмотрела в зеркало, когда снимали бинты, швы, давали возможность смириться с новой внешностью. Я отказывалась. Принципиально.

— На самого зеленого толстяка, — я только фыркнула. Ему ли не знать, ведь парень столько времени провел вместе с пластическими хирургами моделируя на компьютере мое лицо. Чтобы последние на операционном столе создавали его заново.

— Увы, но его красивой мордашки не было в списке претендентов на кого сделать тебя похожей. Я предлагал врачу свои варианты, раз ты не хотела принимать в этом никакого участия… виновата будешь сама!

Когда мне сняли повязки, я испытала крайне странное чувство. Словно лицо лишилось поддержки. Оголилось. Стало уязвимым, как самый хрупкий фарфор.

За столько времени от прикосновения с воздухом кожу пощипывало. А нервы шалили так, что стой я на ногах тут же бы и упала.

Мне вроде бы было все равно все это время, но сегодня я невероятно распереживлась.

После того как врач тщательно осмотрел результат своего труда, я так и не поняла остался он доволен или нет.

По лицу Джейкоба вообще ничего невозможно было понять в тот момент. И если я раньше не возлагала никаких надежд, то сейчас вся эта затея казалась мне просто ужасной.

Где-то глубоко внутри я все-таки надеялась на что-то, а теперь понимала, что совершенно зря.

— Все так плохо? — спросила замерев. Осторожно прикоснулась пальцами к лицу. Рубцов или шрамов я не ощутила.

Тогда что такое?

— Ну… как тебе сказать… — парень, набрав полные легкие воздуха, скривился, — я ожидал…

— Вам не стоит пугать юную леди, — прервав Джейкоба, проговорил врач.

Мужчина посмотрел на меня и улыбнулся. Взял со стола зеркало и поднес его к моему лицу.

В страхе увидеть перед собой нечто ужасное, я зажмурила глаза.

А потом поняла, что от меня уже ничего не зависело, поэтому даже, если все плохо, мне придется смириться.

— Подайте мои очки… пожалуйста, — попросила кого-либо из них, кто быстрее откликнется на мою просьбу, — без них я ничего не вижу…

И только водрузив окуляры себе на нос я решилась посмотреть на себя. На самом деле все оказалось не просто плохо. Все оказалось ужасно.

Из зеркала на меня смотрела совершенно другая девушка. Не я. Никаких сходств.

— Кто это? — я все еще не могла поверить в то, что это теперь мое лицо.

— Ты, свистулька, — усмехнулся Джейкоб, — блин, теперь я вот думал, что нужно было голосовать за Зеленую женщину. Это Вы, док, меня убедили сделать обычную внешность… она же из серой массы выделяться не будет…

Парень шутил, а мне было совсем не до смеха. Отеки еще полностью не сошли, а я понимала, что из серой массы я буду выделяться еще как…

— Ты на моем лице что, воплотил свои фантазии? — все было слишком искусственно, идеально. Большие губы, измененный разрез глаз, тонкий нос.

— К сожалению, мы работали с тем, что было, — развел руками врач, — когда отек спадет, вы больше узнаете в своем отражении себя, но вот глаза и нос сильно пострадали…

Я это прекрасно помнила и понимала.

В глаза полетели осколки стекла, поэтому, на сколько я знала, там все было очень печально. Из-за травмы даже зрение упало еще больше, и никто не брался его восстановить без риска оставить меня слепой.

— Жаль, что к тому, что получилось не очень идут твои черепашьи очки…

В такие моменты мне хотелось его придушить, а потом я просто вспоминала, что высшие силы не наградили его тактом.