— Это имперский звездный разрушитель. Все важное оборудование защищено. Даже двадцати бомб недостаточно.

Но это было не так. Табор помотал головой, пытаясь привести мысли в порядок. «Почему это не так? Думай, Табор».

— Мы в атмосфере, — сказал он, испугавшись собственного настоятельного тона. — Нам нужна полная мощность, чтобы держаться в воздухе. Любое нарушение…

Звездные разрушители были необычными кораблями, способными ровнять с землей горы и переносить армии. Их масса измерялась миллионами миллионов тонн, и энергии они тратили невероятно много.

Табор попытался взять себя в руки, заговорить, как подобает имперскому капитану.

— Мы немедленно должны уходить, — сказал он и заговорил в комлинк: — Направить все энергетические ресурсы оружейных и вспомогательных систем — все, что можно, — в двигатели. Уходим на орбиту.

В ответ он услышал лишь гортанный смех Челис.

Конечно. Системы «Вестника» в большинстве своем были защищены, но его комлинк был поврежден вместе со всем оборудованием ангара сложнее осветительной арматуры. Он повернулся к охранникам и приказал передать сообщение на мостик. Оба бросились к двери ангара, но та не открылась.

Табор выругался. Охранники принялись снимать панель и искать способ открыть дверь. Вердж стоял неподвижно, глядя на Челис, словно взрыв сломал и его.

«Зачем ты это сделала? — хотел крикнуть Табор. — Чего ты добьешься, кроме кровопролития?»

Или она действительно решила пожертвовать жизнью ради Восстания?

— Вы все еще верите, что снискали благосклонность Императора? — спросила Челис, глядя в глаза Верджу.

— Вы по-прежнему в моих руках, — ответил он, хотя и неуверенно.

— А захватив меня, вы оставили один из самых важных ресурсов Салласта в руках повстанцев. — Она медленно покачала головой. — Не по расчету, а просто из-за тупого эгоизма и идиотизма.

Палуба качнулась, Табор упал на колени. Острая боль пронзила его ноги, и он испугался, целы ли кости. Капитан глянул на охранников, которые лежали на полу, приподняв дверь лишь на пару сантиметров, на Челис, которая снова упала на колени.

Только Вердж удержался на ногах. Когда снаружи отсека завыли сирены, он бросился вперед, схватил Челис за подбородок и стал бить ее по лицу. И вновь она не сопротивлялась, только отворачивалась от быстрых ударов, чтобы смягчить боль. Когда Вердж — с окровавленными кулаками и каплями крови на лице, с глазами, расширенными, как у бешеного животного, — остановился, чтобы перевести дыхание, губернатор снова засмеялась.

— Я видела Вейдера, — сказала она, улыбаясь окровавленными губами, — по сравнению с ним вы просто жалки.

Прелат застыл, занеся руку над глазами губернатора, словно собирался выцарапать их.

— Мы открыли дверь! — крикнул один из охранников. Второй пытался протиснуться в щель между металлической плитой и полом.

— Стоять, — почти спокойным голосом сказал прелат. — Мы не выходим из сражения.

Табор был слишком ошеломлен, чтобы протестовать.

Вердж продолжал:

— Император не простит нам этого провала, да и не должен. Передать на мостик — пусть обрушат всю огневую мощь на армию повстанцев. Мы уничтожим завод, если придется, но нельзя допустить, чтобы Салласт пал.

До Табора смысл дошел слишком медленно.

— Прелат, — начал было он резко и жестко, потом заставил себя смягчить тон, но все равно слышал собственную напряженность. — Салласт не будет потерян. Мы начнем сражение завтра. Но приносить в жертву наших людей и тех, кто внизу…

Экипаж «Вестника» насчитывал несколько тысяч. Они отдавали Верджу все, но это было уже слишком.

Это было безумием.

«Зачем ты это сделала?»

— Не перечьте моим приказам, капитан, — сказал Вердж. Его голос оставался по-детски тихим. — Все мы проиграли, и все в ответе за это. Лучше мы врежемся в гору, чем потерпим очередное поражение.

И тут, пока Вердж отвернулся, Челис ударила его. Они сцепились насмерть — юноша в самом расцвете и губернатор вдвое старше его. Но ярость придала ей сил, и Верджу нелегко было с ней справиться. Табор окликнул прелата, но его голос утонул в шуме драки и вое сирен.

Охранники застыли на месте, не зная, что делать. Но они были хорошими солдатами, исполнительными. Едва услышав приказ прелата, они бегом бросились на мостик.

Табор ругнулся и выхватил пистолет, направив его на дерущихся. Это был Меrr-Sоnn В22, с механическим взводом, потому он мог стрелять после ионного взрыва. Если капитан сумеет покончить с дракой, возможно, ему удастся убедить прелата и «Вестник» еще можно будет спасти.

Его руки дрожали. Табор прищурился, пытаясь поймать цель. В голове он прокручивал все аргументы, которыми смог бы убедить Верджа, что смерть стольких хороших солдат вовсе не обязательна.

Капитан рылся в памяти, перелопачивал разговоры с юношей за завтраком, когда они наблюдали за допросом. Он пытался сложить обломки сумасшедшей философии Верджа в единое целое, найти в его понимании Империи что-то, что можно было бы использовать.

Он представил, как экипаж «Вестника» гибнет из-за гнева этого мальчишки.

Табор нажал спусковой крючок. Дуло пистолета озарилось красным. Дерущиеся расцепились, и Вердж, падая на пол, не мог отвести огромных неверящих глаз от Табора — глаз собаки, которую жестоко избил хозяин. Вокруг дыры в его груди плясало пламя.

— Передайте на мостик — уходим. Всю мощность в двигатели. — Он услышал, как охранники протискиваются сквозь щель под дверью.

Хорошие ребята. Он мог рассчитывать на них.

Лицо Челис было в крови. Он направил пистолет ей в грудь. Женщина улыбалась.

«Зачем ты это сделала? Назло? Из-за верности повстанцам?»

— Капитан Сейтерон, — сказала она, — Табор.

— Это ваша вина, — заметил Табор. — Не этот юнец со своим безумием, не избранный. — Мертвый Вердж больше не казался ему пугающим или непредсказуемым. Жертва обстоятельств, блистательный разум и страстный патриот.

Прелат верил, что оказал услугу старому капитану, вернув его из отставки.

У Табора перед глазами все плыло. Он приготовился выстрелить.

— Сперва один вопрос, — сказала Челис.

— Только один, — прорычал Табор.

Она пожала плечами, словно ожидала такого ответа.

— Скажите мне, — продолжила она, — если это я застрелила прелата, пока вы с охранниками были заперты снаружи, как мне потом удалось прострелить себе грудь из собственного пистолета?

Табор уставился на Челис как на сумасшедшую.

Глава 39

ПЛАНЕТА САЛЛАСТ

Третий день осады Иньюсу-Тор

Когда звездный разрушитель ушел за облака, солдаты Сумеречной разразились ликующими криками, перекрывавшими взрывы и бластерные выстрелы. Почему так случилось, никто не понимал: шансы у «Клятвы Апайланы» против «Вестника» были нулевые, хотя городская артиллерия не открыла огонь по небесам, а значит, ячейка Ниена Нанба захватила систему обороны города. Но что бы там ни было, это стало желанным подарком, воодушевило повстанцев и деморализовало имперскую пехоту.

Однако сражение у ворот завода продолжалось — и будет продолжаться, как понимал Намир, пока Имперская армия не превратится в жалкие ошметки. Он заставил две силы схлестнуться, замкнул их кольцом лавы, и прежде, чем закончится день, одна из них должна быть уничтожена.

Намир палил из винтовки, пока пальцы не свело, пока постоянно согнутые колени не заныли. Когда день стал клониться к вечеру, уцелевшие отделения начали отступать вглубь завода, пока вход не превратился в отдаленное пятнышко дневного света. Металлический пол перед ними был завален обломками разрушенных машин, прежде использованных для сооружения баррикад, трупами штурмовиков и солдат Сумеречной, вышедшим из строя оружием, разряженными энергоячейками и треснувшими шлемами.

Но враг все равно наступал. Группами по десять, двадцать, а иногда меньше бойцов при поддержке мобильной артиллерии и репульсорного транспорта. На глазах Намира его друзей и соратников разрывали выстрелы бластеров, сжигал огнеметный огонь, косила шрапнель. Какой-то штурмовик своим виброклинком прочертил на его груди кровавую полосу. Кто-то оттащил штурмовика прочь, дав Намиру шанс перевязать неглубокую рану и вернуться в бой. Он не знал, кто спас ему жизнь.