Адам сказал Коулу пойти домой остыть и дать мне время успокоиться, прежде чем встретиться вновь, но я не была зла на него. Может, и должна была, так как он вынудил меня рассказать все, но я не могла себя заставить. Брэден отвез меня домой, где я позвонила на работу и объяснила, что не выйду по семейным обстоятельствам — я никак не могла вернуться в школу и учить кого-то с опухшими от слез глазами, синяками на лбу, больным сердцем и пульсирующей головой.

Брэден остался со мной, сделав мне чашечку чая с каплей виски, и просто сидел рядом на диване в тишине, которая так была нужна мне, как и ощущение комфорта от его присутствия. Затем он ушёл, когда Элли и Джосс появились в дверях, и я поняла, что это Брэден собрал войска.

Недолгое время спустя появилась и Лив, на телефоне которой висела Джо с громкоговорителем. Джосс с Элли оставили детей с моими родителями, а Джо вот-вот должна была родить, поэтому была дома с Кэмом, но бесспорно хотела быть частью дискуссии.

Я была изнурена, но, видя их встревоженные лица, собрала в себе все силы, чтобы все объяснить — прошлое и настоящее. Они всегда были рядом, даже когда думали, что были мне не нужны, и за это заслуживали правду.

Когда я закончила, Элли взглянула меня со слезами.

— И ты несла это все в себе одна? Почему, Ханна? Ты не доверяла нам?

Я решительно покачала головой:

— Все совсем не так. Пожалуйста, думайте об этом.

— Ты защищала его, — прозвучал голос Джо с кофейного столика из телефона Лив.

Она попала прямо в точку.

— Да.

— Защищала его? — нахмурилась Джосс.

Я безнадежно пожала плечами, не зная, как объяснить это. Как-то интуитивно Джо поняла, но из-за того, что должна была объяснить это кому-то еще, я чувствовала себя потерянной молоденькой девушкой, которая не знала, чего хотела.

— Не знаю, почему. Просто… Не хотела, чтобы вы плохо о нем думали.

— Ты любишь его, — легко заявила Элли. — Вот почему.

— Я простила его за то, что он кинул меня после той совместной ночи, простила за отъезд из страны и за то, что не искал меня, когда вернулся; и я сделала это, потому что, да, я любила его. И знала, если Марко бы остался, он бы прошел со мной через потерю ребёнка и депрессию. Я знаю, потому что на его лица было все прекрасно написано, когда рассказала ему обо этом.

— Тогда почему… — Лив прикусила губу, заканчивая вопрос вслух, но её глаза сказали за нее.

Я почувствовала знакомую боль, запульсировавшую в груди.

— Тогда почему он уехал?

Лив кивнула.

Глядя на их лица, я знала, что они пытались понять и до определенного момента поняли, что я чувствовала, но в их выражениях было также сочувствие к Марко.

— Больно осознавать, что он не только не искал меня, когда вернулся, но и обрюхатил другую девушку, ради которой и остался. Знаю, неразумно злиться на него за то, о чем он даже не знал, но… не могу не чувствовать, что меня предали. Я все еще думаю, что если бы он не ушел от меня той ночью… если бы не уехал от меня, то, возможно, я уже была бы той девушкой, ради которой он остался, за которой ухаживал бы. Но этого не было. Разве мужчина, которого вы любите, не должен остаться с вами, чтобы пройти вместе через худшие вещи, которые могли произойти с вами когда-либо?

Все трое обменялись взглядами, которые дали мне понять, что они поняли меня, потому что имели таких мужчин.

— Тогда, когда ты в нем нуждалась, его не было, — голос Джо тихо раздался в комнате. — Но, Ханна… ты знаешь, что Марко не из тех плохих парней.

Я молчала, потому что причина, по которой была в таком растерянном состоянии, заключалась в том, что я знала, — Марко был замечательным парнем. Он пытался быть им последние три месяца.

Почувствовав мое затруднение, Элли подалась вперед:

— Ханна, у нас есть несчастная общая черта — любить тех, кто кое-как разбирается со своими проблемами, чтобы потом наконец быть с нами. — Она подвинулась на диване поближе ко мне и обняла меня рукой за плечо. — Так что думаю, ты видишь — я тебя понимаю и то, что собираюсь сказать, исходит лишь из опыта и желания найти счастье для маленькой сестренки, которая его заслуживает. — Я осторожно кивнула в ожидании. — Ты только сказала это самой себе, так что глубоко внутри ты понимаешь — Марко не виноват, что не был с тобой. Да, он определённо не должен был оставлять тебя одну в ту ночь, но ты не знаешь, чтобы он сделал, если бы у его дедушки не было сердечного приступа. Марко остался бы в Шотландии, но ты понятия не имеешь, как бы все обернулось между вами. Я прекрасно знаю, что тогдашняя Ханна не приняла бы «нет» за ответ, поэтому имею наглое предположение сказать, что ты бы добилась своего. Но этого не произошло, и, насколько бы хреново не было, у Марко была причина уехать из Шотландии. И как бы тебе не нравилось его оправдание в том, что не искал тебя по возвращению, честно говоря, я не могу злиться на человека, кто держался от тебя подальше, потому что считал тебя, моя умная, забавная, красивая, сильная сестренка, слишком хорошей для себя. Я определенно не могу злиться на него за то, что тот плюнул на все трудности и тратил время на то, чтобы доказать тебе свою привязанность. Похоже, он — хороший папа, и я сама лично видела, как он ведёт себя с тобой как с самой драгоценной вещью на планете. Адам с Брэденом были вне себя, когда ты порвала с Марко, потому они, если бы встречалась с кем-то, были бы счастливы видеть кого-то, похожего на Марко. Он всегда прямолинеен и защищает тебя.

— Элс, — прошептала я, почти умоляя. Мне нужно было слушать это, что смутило меня еще больше.

— Но…, — вздохнула Элли. — Иногда мы чувствуем то, что чувствуем. Неважно, что мы считаем логикой, обычно нас ведут эмоции. Однако, не думаю, что Марко — не «единственный» только потому, что он уехал и поддерживал с тем, что произошло. — Она кивнула Лив и Джосс. — Сомневаюсь, что эти парни тоже.

Лив и Джосс подтвердили это полными сочувствия улыбками, покачивая головами.

— Ханна, если ты думаешь, что он — не тот самый, то так и есть. Но спроси себя… почему ты врала семье, чтобы защитить его? Почему помчалась за Коулом, чтобы не дать ему напасть на Марко? Почему все это так важно, если ты не любишь его?

Смятение. Я в полном смятении. От него нельзя было сбежать. Хотя вопросы Элли раскрыли двери, которые я пыталась наглухо держать закрытыми с тех пор, как порвала с Марко. Я крепко обняла сестру, потому что, в конце концов, больше не несла одна на плечах тяжкий груз правды. В этом я нашла простое облегчение.

Девчонки ушли, вернувшись к детям и мужьям, но я знала, что они все еще беспокоились обо мне. Я пыталась переубедить их, пока те обнимали меня, прежде чем уйти, что со мной все было в порядке, но их взгляды говорили мне о сомнении. Но я определенно не могла винить их. Ведь я просто дала понять им ранее, что не всегда рассказываю правду, когда дело доходит до эмоциональных всплесков.

Тишина нервировала. Я попыталась посмотреть телевизор, почитать книгу, но разум продолжал блуждать, а чувство беспокойства не уходило. Такое ощущение, будто я готовилась к чему-то действительно напряженному; я паниковала, а сердце колотилось в груди, будто через тело проходило слишком много адреналина.

Когда телефон зазвонил незадолго до девяти часов, мне пришлось задаться вопросом, было ли у меня шестое чувство.

Определитель показывал, что это был Марко.

Я могла бы проигнорировать, но мы оба заслужили лучшего.

— Привет, — тихо ответила я, сворачиваясь калачиком на диване и сильно прижимая телефон к уху.

— Привет.

Я закрыла глаза от его услышанного голоса.

— Не знаю, что сказать.

— Я знаю и не знаю, — ответил он. — Я бы заехал, но не знал, открыла бы ты мне дверь или нет.

— И я не знаю, открыла бы я, — честно ответила я.

— Да уж. — Марко вздохнул, что звучало с небольшой дрожью. — Ханна, я все понял, но мне нужно увидеть тебя. Пожалуйста, мы можем встретиться? Нам стоит поговорить обо всем.