В голове пульсировало, сердце колотилось, ноги дрожали. Я обернулась, чтобы успокоить Коула, и не замечала людей, собравшихся вокруг нас.

— Он не знал, Коул. Он не знал.

Ноздри Коула раздулись:

— Но он все же, бл*ть, бросил тебя.

— Да. Бросил. Но насчет остального… он не знал.

— Не знал что? — спросил Марко с нетерпением позади меня.

Плечи напряглись. Я никогда не хотела, чтобы этот момент настал. Коул открыл рот, чтобы что-то сказать.

— Не смей, — рявкнула я.

— Ему нужно знать.

Чувствуя тошноту от предстоящего разговора, я ответила:

— Он и узнает. Но только я скажу ему об этом.

— Кто-нибудь, пожалуйста, объяснит мне, что, мать вашу, происходит? — заревел Марко.

— И мне. — Я повернула голову на звук незнакомого голоса. Высокий мужчина, одетый в каску и в желтую сигнальную строительную жилетку поверх костюма, смотрел на Коула. — Не хочешь рассказать мне, почему ты атаковал одного из моих рабочих на стройке?

— Мне бы хотелось знать то же самое

Этот голос уже был знаком. Я заметила Брэдена и Адама, появившихся в толпе мужчин. Они остановились подле парня в костюме, который, как я предполагала, был руководителем объекта. Брэден с Адамом выглядели встревоженно; по их взглядам, когда они рассматривали Коула с Марко, можно было сказать, что они раздражены, но их выражения стали обеспокоенными, когда взглянули на меня.

— Мистер Кармайкл? — Руководитель выглядел удивленным. — Я не знал, что вы планировали приехать сегодня. Могу уверить вас, что такого никогда ранее не случалось.

— Не переживай, Тэм. — Брэден отмахнулся. — Это моя младшая сестра. — А затем посмотрел на меня. — Ханна, что происходит?

Чувствуя, как щеки побледнели от всеобщего внимания, я сделала шаг к Брэдену и Адаму, пытаясь их успокоить.

— Мне нужно поговорить с Марко наедине. Я все вам объясню, но сначала мне надо рассказать ему.

На мгновение Брэден замолчал, пока обдумывал мое предложение. Было ясно, что он хотел знать, что, черт подери, происходило, поэтому мог решить, не помочь ли ему закончить начатое Коулом. Наконец он строго кивнул и затем повернулся к Тэму.

— Моей сестре нужна офисная кабинка.

— Конечно. — Руководитель объекта указал на одну из них. — Она пустая.

Прежде чем я смогла что-то сделать, теплая рука Марко прижалась к пояснице. Он осторожно повел меня, в то время как Тэм начал кричать на каждого, чтобы те принялись обратно за работу.

Мне хотелось убрать прикосновение Марко, ненавидя боль внутри себя — это мучительное желание, которое, видимо, не могло ужиться с самой идеей непрощения. Однако я позволила держать ему там руку и не знала, делала ли это для него или для себя.

Оказавшись в тихой кабине, я отошла от двери и наблюдала за Марко, как он подошел к столу руководителя. Он повернулся и посмотрел на меня с миллионом вопросов в глазах. Игнорируя пульс в голове, где Коул задел меня, я опустила взгляд на губу Марко — Коул разбил ее.

— Прости за Коула, — прошептала я.

— Я могу забить на то, что он сделал. Просто хочется знать, почему он накинулся. — Мне потребовалось все мужество, чтобы посмотреть Марко в глаза. — Ханна? — продолжал он, его терпение явно уменьшалось.

Последний раз мне стало плохо, когда я узнала о его сыне. Не замечая озноба, я потерла дрожащей рукой сухие губы и поборола тошноту.

— Все это не из-за твоего сына, — сказала я ему тихо. — Воздух вокруг него резко застыл, а его взгляд стал острее. — Не знаю, как рассказать все это, — призналась я.

— Что ж, тебе лучше найти способ, потому что я потерял терпение насчет этого дерьма недели назад.

Вздыхая, я киваю. Мне просто нужно сказать. Просто сказать.

Дыши, Ханна.

— Когда ты ушел от меня пять лет назад, я была в плохом положении. Я думала, что меня просто гложет разбитое сердце, и поэтому не чувствовала себя хорошо. Но несколько месяцев спустя я гуляла с Джо и Коулом и ощутила неописуемую боль. Из-за чего потеряла сознание. — Лицо Марко напряглось, и по его глазам я поняла, что он не хотел слышать о дальнейшем, но ему нужно было знать. Мне не хотелось рассказывать ему, потому что знала, что этой новостью тоже причиню ему боль. Я боролась со слезами и собралась с силами. — Когда очнулась, то оказалось, что я провела сорок восемь часов в больнице.

— Ханна…. — Казалось, он умолял меня.

Затем слезы все-таки взяли верх.

— У меня был выкидыш. Ну, не совсем выкидыш; было то, что называют внематочной беременностью. Это значит, что яйцеклетка развивается в одной из маточных труб, а не в самой матке, но, так как я не знала о беременности, яйцеклетка росла, пока не разорвала трубу, отчего у меня началось внутреннее кровотечение.

— Ты почти умерла? — спросил Марко глубоким и наполненным эмоциями голосом, которые были читаемы в его глазах.

— Да. Меня оперировали. Они удалили поврежденную трубу. — Говоря это вслух, я напомнила себе о той обиде и без всякого осознания выплеснула его наружу. — Я врала друзьям и семье, от кого забеременела. Я защищала тебя. Защищала тебя, но тебя не было, чтобы защитить меня. Мне пришлось пережить неудачную беременность в семнадцать лет. А тебя не было рядом. И я знаю, что у тебя на то были причины, и пыталась простить и забыть. — Я вытерла слезы, но они капали слишком быстро, чтобы справиться с ними. — Но ты даже не объявился, когда переспал с Лией. Ты был в Эдинбурге ради нее, Марко, и, прекрасно осознавая, что это неправильно, я чувствовала предательство с твоей стороны. Ты должен был быть любовью всей моей жизни, но как, учитывая все это? Я прошла через случившееся одна только ради того, чтобы понять, что эта должная любовь подарена другой девушке, и никогда не будет моей.

Небольшое пространство уплотнилось удушающей тишиной, которая нарушалась лишь моими тяжелыми вздохами.

Я ждала, пока он скажет что-то. Что-нибудь.

Без предупреждения, Марко повернулся и врезал кулаком в стену.

— Черт, бл*ть, бл*ть! — Он несколько раз ударил кулаком, отчего стена смялась как бумага.

— Марко! — Я хотела остановить его, но мой голос уже это сделал. Он врезался в стену лбом с дрожащими плечами. — Марко, — прошептала я. Мои эмоции смущали меня еще больше, пока боль внутри умоляла утешить Марко. Я решила подойти к нему, и, пока шла, он повернул голову и наблюдал за мной.

В его глазах читалась такая боль, которой ранее я никогда не видела.

— Ты была драгоценным, прекрасным подарком, который был подарен мне жизнью, когда я больше всего в нем нуждался, — тихо произнес он. — Я никогда не чувствовал себя в безопасности, будучи ребенком. Я знал, каково это, и ненавидел мысль о том, что кто-то, о ком забочусь, может ощутить то же самое. Я стал беспокоиться о тебе довольно быстро, отчего чувствовалось, что я всю свою жизнь хотел защищать тебя, ты понимаешь. И не защитил. Получается, я предал тебя. И мне так жаль. Мне очень, очень жа… — Его голос поник, когда Марко зарыл лицо в ладони, отталкиваясь от стены и отворачиваясь от меня.

Дверь за нами открылась, и в проеме я увидела Брэдена. Он заметил мое заплаканное лицо и красные глаза, разбитую штукатурку на стене и очевидное плохое состояние Марко. Сочувствующим взглядом Брэден мягко спросил меня:

— Хочешь, чтобы я отвез тебя домой?

Я посмотрела на Марко, но он не повернулся ко мне. Ему нужно было время переварить все. А я? Я не знала, что чувствовать. Я просто знала, что такой человек, как Марко, так легко не терял контроль над эмоциями. Я просто знала, что он любил меня. Сильно. И просто знала, что все это было огромным больным комом, который уже не могла исправить.

— Да, — прошептала я, стирая слезы со щек и шагая к Брэдену.

Я остановилась перед ним, затем он обнял меня за плечи и вывел из кабины. Идя к ожидающему такси, я оглянулась через плечо в сторону Марко. Внутри все еще была большая часть меня, пытавшаяся уберечься от того, что Марко мог снова причинить боль, но это не значило, что уход от него, когда он так нуждался во мне, был правильным. На самом деле, вина мучила меня всю дорогу до дома.