— Вы оба, — становлюсь перед ними и складываю руки на груди, пытаясь не дрожать от напряжения. — Пойдёмте в кафетерий, поговорим.

— Цыпленок, сейчас пара, вообще-то, — хохочет Дима, а я с трудом держусь, чтобы ему ещё один синяк не поставить. Чего он такой довольный вообще? Ночью грустный приходил, а тут прям светится.

— Вы пропустили две, не делайте вид, что заботитесь об учебе.

Разворачиваюсь и иду в сторону кафетерия, зная, что они оба пойдут за мной. Не оборачиваюсь, хотя дико хочется, только сдерживаю отчего-то рвущуюся наружу улыбку.

— Я слушаю, — говорю, когда они усаживаются напротив меня. В кафетерии никого, все уже разбежались на пары, и только мы сидим в самом центре зала за столиком, глядя друг на друга как три идиота. Хотя, учитывая нашу ситуацию, то без «как». Три идиота.

— Катюш…

— Нет! Достало! Никаких обманов. Мы все втроём варимся в этой каше, каждый видит то, что хочет видеть, и никто толком ничего не объясняет. Я хочу правды, устала уже от всего!

Видимо, говорю я это настолько эмоционально, что парни тут же успокаиваются и садятся чуть ровнее, убирая с лиц улыбки. Так-то лучше.

Дима складывает руки на груди и молчит, глядя прямо на меня, а Андрей принимается за рассказ.

— Вчера, когда ты ушла домой, я увидел машину Димы. Заметил, что он едет к тебе, и решил подождать. Потому что… Да пофиг почему, решил и всё! Дима вышел через час где-то, весь грустный, задумчивый. Я к нему подошёл, попросил не трепать тебе нервы и уже наконец определиться, кто ему нужен, а не запутать всех ещё сильнее. Ну, слово за слово, и подрались…

— Из-за этого? — хмурюсь. Тупой повод для драки.

— Из-за всего, Катюш. Накипело. Мы слишком многое прошли вместе, поверь, нам было за что подраться. А тут ещё и это все. Ты, грустная из-за него, и он идиот, потерявший из-за бывшей голову. Вот и накопилось.

— Да уж…

Слова о бывшей заставляют злость снова подниматься по телу к горлу, чтобы сидеть там противным комом и отравлять организм. Меня даже мысли о Маше бесят, видеть ее рядом с Димой просто невыносимо.

— В общем, как-то так, — говорит Андрей, улыбаясь, и тут же поднимается с места.

— Мы разве поговорили?

— Думаю, дальше вы и без меня справитесь, — он подмигивает мне и уходит, а я вдруг натягиваюсь струной от пронзительного взгляда. Все время, что мы сидели тут, он смотрел на меня… Так. Как будто я превратилась в Анджелину Джоли.

— Дим, вам пять лет, чтобы драться, да? — выдыхаю. Усталость накатывает резко, словно волной.

— Получил за дело, цыплёнок. Андрюха все верно сказал, у меня крыша поехала. Я запутался в наших с тобой отношениях, тут ещё Маша вернулась, в любви признавалась, скучала, говорит. И я как придурок просто застрял во всем этом без движения, потому что не мог понять, что мне вообще надо. Так что правильно он мне навалял. Я не сопротивлялся почти.

— У Андрея бровь разбита.

— Ну я же говорю: почти, — усмехается.

— Зачем ты вчера приходил?

Если я решилась на разговор, чтобы расставить все точки над i, то нужно довести его до конца. В конце концов, терять мне точно уже нечего.

— Честно?

— Нет, можешь соврать, я же для этого тут сижу, — злюсь и хмурюсь. Дима всегда был таким противным?

— Хотел узнать, нужен ли я тебе, цыпленок. Я порвал с Машей, потому что понял: ни к чему это не приведет. Она требовала быть только с ней, даже с братом не общаться, а я понял, что когда-то школьная любовь уже давно любовью быть перестала. Я даже не скучал. Оказывается, когда человека любишь, ты скучаешь по нему. Так сильно, что даже среди ночи готов ворваться к нему в квартиру.

О боже… Это он сейчас… Это что он сейчас имел в виду?

От напряжения потеют ладони, но я стараюсь держать лицо. Не собираюсь вешаться на шею ему сразу, хотя и хочется. Мы ещё нифига не выяснили, на самом деле.

Просто эти слова… Слишком приятно их слышать. Даже после всех страданий и тупых недомолвок.

— Порвал с Машей?

— Ну, если можно порвать то, что отношениями и не являлось, то да. Попросил её уехать, потому что ни к чему хорошему это бы не привело. Все в прошлом, её приезд изначально был ошибкой, а я просто осёл.

— Не могу не согласиться, — фыркаю. Мозг закипает от всего происходящего, пытаюсь понять, что происходит, но нифига не получается. Может… Может, и не стоит ничего понимать? Просто жить.

— Спасибо, — он улыбается и накрывает мои руки своими, чуть сжимая пальцы.

Я не знаю, что это означает. Но, кажется, что-то хорошее.

— Любовь — это что? Любовь — это искусство. Любить нужно не за что-то, а вопреки. Вот никому не нравится его этот огромный нос, а она любит его в нем, потому что нос для неё не главное.

— А если мозгов нет? — выкрикивает одногруппница Настя на лекции по психологии. Препод решил устроить пару, посвящённую любви, поэтому уже полчаса проходят очень интересно. Я сижу с Анькой, перед нами Андрей с Димой, и никакой Маши, что не может не радовать.

После разговора в кафетерии Дима сказал, что не хочет на меня давить, но, цитирую: «потерять тебя не могу, цыпленок». В каком смысле это было сказано, я не знаю, но приятно. Однозначно.

— Ну, можно и безмозглых любить, почему нет?

— О, Катюш, твоя тема, — поворачивается к нам Андрей, и я хохочу в ладошку, потому что Дима цокает слишком громко.

— Плюсик тебе в копилку, — говорит Анька Андрею, и Дима не только цокает, но ещё и закатывает глаза. Детский сад.

— А если любовь зла, Юрий Викторович? — неожиданно спрашивает Аня.

— Козлы тоже достойны любви!

— Нет, ты смотри, все о тебе да о тебе, — снова шепчет Андрей, и мне хочется дать ему по голове чем-нибудь тяжёлым. Что за толстые намёки по поводу моих чувств к Диме? Я, вообще-то, не собиралась ему ни в чем признаваться, пока не пойму, что ему вообще от меня надо.

Может, конечно, он и сам давно понял: я не особо скрывалась, но совершенно не значит, что можно на каждом углу говорить об этом.

В конце концов, мы просто общаемся, дружим, и фиг знает что ещё делаем. Но мы не в отношениях, поэтому ни о какой любви не может идти и речи.

Я и о дружбе нашей пару дней назад с сомнением говорила, о чем вообще…

Дальше пара проходит относительно спокойно, если только не считать постоянно подкалывающую меня Аню. Какая-то она сегодня очень довольная… Поделилась бы рецептом счастья, я, может, тоже хочу.

— Домой? — спрашивает Аня, когда складываю вещи в сумку. Киваю, краем глаза поглядывая на быстро сбежавшего из аудитории Диму. — Мне к брату забежать надо, поэтому в разные стороны сегодня. На вечеринку идёшь?

И… Черт. Вечеринка! Я вообще о ней забыла. Собиралась идти с Андреем, надеясь, что Дима с Машей туда не придут, а в итоге… А в итоге мы, вроде, помирились с Димой, а Маши больше и нет, судя по всему. И что делать?

— Давай ближе к вечеру решим, ладно? Как-то я не очень себя чувствую, — вру подруге, не краснея. Хотя, почему вру? В голове снова какая-то каша, что вполне сойдёт за нехорошее самочувствие.

— Наберу! Побежала, — Анька целует меня в щеку и убегает из аудитории быстрее, чем я успеваю моргнуть.

Хватаю сумку, иду к выходу из аудитории, цепляюсь за порог, чуть не падаю, но тут же взлетаю, оказываясь на широком плече.

Даю руку на отсечение, что это плечо ещё и татуированное.

— Дим, спасибо, я дойду, — по спине его не бью, кусаться тоже не собираюсь, просто болтаюсь вниз головой как кукла какая-то, или труп, на крайний случай.

— Я довезу, цыплёнок, нам все равно по пути.

— С каких пор твой дом по пути с моим? — на нас смотрят все студенты, но Дима, по-моему, чувствует себя как никогда комфортно. Неудивительно.

— А я к тебе. Подберём тебе наряд на вечеринку вместе, ужин приготовим. Я задолжал тебе один, помнишь?

Помню ли я? Черт, конечно, я помню. И как из-за Маши не пришел, и как от пирога отказался. Я все помню, до мелочей, потому что тогда это ранило слишком сильно.