— Убедился, что не столб? Можешь валить, — становиться стервой я умею, особенно перед такими, как Дима. Парень слишком уверен в себе и наверняка не привык к такому общению, но растекаться перед ним лужицей я точно не собираюсь.

— Воу-воу, а цыпленок с зубками, оказывается? — Дима поднимает руки вверх. — Сдаюсь, зайчонок, только не бей.

Он хохочет, демонстрируя белые зубы и пирсинг в языке. Из-под белой футболки видно татуированные шею и руки, и я почти уверена, что чистого места на торсе у него нет. Его можно приводить в детский сад на уроки рисования и вручать детям фломастеры, используя его вместо раскраски. А что, экономия на бумаге, опять же. Да и не жалко его.

— Какой цыпленок? Какой зайчонок? — я, видимо, так смешно хмурюсь, что этот идиот снова ржет, постоянно закусывая губу. У него в крови флирт, видимо. Ведёт себя, как шлюха какая-то.

— Я Дима…

— Семёнов, я в курсе, от меня-то тебе что надо? Поржать подошёл? Тогда смейся сам себе, а я пойду, — хочу вернуться внутрь, чтобы продолжить любоваться его братом-близнецом, но пальцы Димы крепко сжимаются вокруг моего запястья, не давая уйти. Я правда не понимаю, что ему нужно, но ещё больше не понимаю, как они могут быть братьями. Вот постоянно, когда вижу Диму, задаюсь этим вопросом. Они даже внешне почти не похожи.

— Предложение к тебе есть серьезное, — говорит, так и не отпуская. Ко мне? Какое у него ко мне может быть предложение? Подержать дверь туалета, пока он будет трахать очередную красотку?

Вариант, что он может предложить секс, я не рассматриваю ни с какой стороны. Потому что Дима мудак, а я таких не люблю, да и явно не в его вкусе.

— Серьёзное, у тебя? Смешно.

— Внутри ты больше стерва, чем снаружи, да?

— А ты и внутренне и внешне мудак, вот повезло, да? — мне хочется гордиться собой за такой диалог с этим самовлюблённым придурком. Я вроде нормальная, но отбривать надоедливых людей всегда умела. Это с детства. У мамы всегда была такая прилипчивая подруга, что я научилась отвязываться от нее уже к своим семи годам. Но Дима, видимо, даже хуже тети Лены.

— Если продолжишь кусаться, я заткну тебе рот, — заявляет самоуверенно, и я отчего-то замолкаю. Не слишком мне хочется знать, каким способом он собрался это делать, учитывая, что он явно сильнее меня. Выше на голову, шире раза в два, а рука в бицепсе наверняка толще моего бедра. Я-то, как бабушка говорит, глист на сковородке. Кожа да кости, без преувеличения. В зал походить, что ли, может, хоть задница появится?

— Ладно, — киваю, — руку только отпусти.

Видимо, с ним и правда проще согласиться, чем что-то доказывать. Наверное так он отвалит от меня быстрее. Сильно на это надеюсь.

— Пошли внутрь только, я замёрз.

Джентльмен из него так себе, конечно. Уверена, Андрей бы в первую очередь подумал о даме, а не о себе любимом. Но что ожидать от неудавшейся копии такого прекрасного человека? Думает исключительно о себе, неудивительно.

Зачем-то плетусь за ним, хотя не уверена, что он все ещё обо мне помнит. Шагает уверенно к столику, по пути здороваясь с несколькими девчонками, целуя тех в щёку, а я только закатываю глаза на все это безобразие. Бесит он меня, что еще говорить?

Садится на диван, раскидывая руки по спинке, и поднимает на меня взгляд.

— Так и будешь снова столбом стоять или, может, присядешь?

— Мне никто не предлагал, — пожимаю плечами, а потом понимаю, что звучит это как-то жалко. Я что, без приглашения не могу сесть на диван в клубе?

— А ты принцесса что ли, чтобы тебе предлагать? Садись быстро.

Облегчённо выдыхаю, что Дима не стал высмеивать меня за неуверенность, и сажусь напротив него, отказываясь лицом к лицу не только с ним, но и с Андреем, который сидит через столик от нас. Правда меня он ожидаемо не замечает, тогда как Дима нескрываемо рассматривает с ног до головы. Что, блин, ему надо?

— Села. Что дальше?

— Стань моей девушкой, — говорит Дима без намека на шутку, и я чувствую, как мои глаза расширяются от такого предложения. Что, простите?

Мне хочется смеяться, хмуриться, хохотать во все горло и недоверчиво морщиться одновременно, потому что серьезное лицо Димы не даёт подумать о том, что сказанные ранее им слова являются шуткой. Чувствую себя рыбкой Дори из мультика, но я правда не понимаю, что происходит.

— Что, прости?

— Прощаю, — ухмыляется засранец. — Девушкой, говорю, стань моей.

— У тебя туговато с юмором, — я хмурюсь, и уже хочу уйти, но громкий голос заставляет буквально вжаться в чёртов диван.

— А у тебя с пониманием, цыпленок, ведь я не шучу.

Он складывает руки на груди и смотрит на меня исподлобья, катая между зубов шарик от пирсинга. На губах его тень лёгкой улыбки, но я снова и снова убеждаюсь, что он абсолютно серьёзен. Нет, тогда я и правда ни черта не понимаю.

— Ты не можешь серьезно мне предлагать это, — я с недоверием осматриваю его с ног до головы, давая понять, что просто так не сдамся. Я, может, и незаметный для всех цыплёнок, но зубки у меня и правда есть. И пользоваться ими я тоже умею.

— Почему это? — Дима вскидывает бровь, продолжая играть спектакль.

— Потому что это ты. Ты раздолбай и бабник, о каких отношениях идёт речь? Тем более со мной, м?

— Раздолбай и бабник? — громко смеётся Дима, запрокидывая голову. Ну вот, теперь я ещё и клоун. — Не то что мой великолепный братишка, в которого ты влюблена по уши, да?

— Какого?..

Откуда он знает? Какого хрена происходит? Он решил меня шантажировать этим? Ну все, поздравляю, Лапина, ты влипла.

— Что? Не думала, что я знаю?

— Что ты знаешь? Несёшь какой-то бред, — голос нервно подрагивает, и я кидаю взгляд на Андрея, пытаясь понять, в курсе ли он этого разговора. Мало ли, может это он подослал братишку ко мне, когда каким-то образом узнал о чувствах? Хотя бред. Я слышала, что они не особо общаются.

— Если ты думаешь, что я настолько слепой и не замечаю эти твои влюбленные взгляды на него уже черт знает сколько времени, то ты явно хренового мнения обо мне.

Киваю, словно под гипнозом, ведь мнения о Диме я действительно хренового.

— Какие взгляды? Ты, по-моему, несёшь бред! — нервный смешок срывается с губ, но я пытаюсь идти в отказ до самого конца. Нельзя сдаваться, этот придурок обязательно высмеет меня перед Андреем, я уверена. Станет на весь клуб рассказывать, что я по уши влюбленная в него дурочка, а мне опять потом от позора отмываться черт знает сколько времени.

— Слушай, зайчонок, прекрати отнекиваться, — Дима опирается локтями на стол и наклоняется ближе, заставляя меня затаить дыхание. — Только идиот не заметил, как ты пускаешь слюни на моего братишку каждый раз, когда он оказывается в поле зрения. Даже сейчас, когда ты сидишь со мной, постоянно смотришь на него.

— Чего ты хочешь? — нет смысла отнекиваться, по глазам вижу, что он и правда говорит то, что видит. Я почти уверена, что он собирается шантажировать меня этими чувствами, Только до сих пор не понимаю, что ему нужно. Я уже даже забыла о той идиотской фразе про «стань моей девушкой». Видимо, он сказал её для привлечения внимания.

— Ну я же сказал. Стань моей девушкой.

— Слушай, я правда не понимаю, зачем тебе это нужно. Пока все это напоминает абсолютно идиотский бред. Ты покурил чего-то, да? Так скушай конфетку, отпустит.

— Я пытаюсь, но конфетка никак не хочет меня выслушать, — он ухмыляется, а меня тошнит от этих прозвищ. Как у него может быть толпа девчонок, когда он так называет их? Это же ужасно.

— Сам ты конфетка, — морщусь.

— Леденец, — он подмигивает, а я закатываю глаза. — Ну ладно, а теперь к делу. Мы должны притвориться парой недели на две-три.

— Слушай, у тебя каждое предложение хуже предыдущего, — я тоже опираюсь на стол, наклоняясь к вынужденному собеседнику. — Звучит как полный бред.

— Согласен, — он кивает, прищуриваясь. — Но план вполне неплох. Мне нужно помириться с братишкой. Мы не особо общаемся, больше грыземся, но мама поставила условие о примирении, короче, не суть. Надо. И я подумал… что если ты сыграешь мою девушку, то это поможет нам обоим.