Ещё гипотеза. Всё, что происходит с мышью в её жизни – это только проявление механизмов адаптации. Тут нужно искать исключения, то есть, если в поведении живого я увижу что-то, что выходит за рамки адаптации, значит, эту гипотезу можно отбросить.

Я вижу, что адаптация живых происходит через некие механизмы (алгоритмы?). Т.е. происходят вычисления, оптимизация. Механизмы можно разделить на уровни, в зависимости от того, как они соотносятся со временем жизни.

Первый уровень касается параметров тела (генетический). У этого механизма такая особенность, что в течение жизни организм имеет тот код, который заложен в него изначально. Чтобы проверить другой код, нужно создать новый организм. Генетический алгоритм отбирает гены по одному критерию – значению целевой функции, – сумел ли организм дать потомство. Не дожил до половозрелости – вычеркнут. Не смог найти партнёра – вычеркнут. И так далее. Получается, что смерть – это просто способ сменить набор генов в популяции в процессе поиска оптимального. Но тогда зачем живым нужен страх смерти, если она такая полезная? Возможно, этот страх работает на увеличение продолжительности жизни. А то, ведь можно не успеть дать потомство.

Второй уровень – прижизненные изменения, обучение. Тело целенаправленно меняется, пока живёт. Это его способность обучаться и меняться под нагрузкой. (Растущие под нагрузкой мышцы и обучение – это одно и то же? Не знаю. Похоже, это где-то рядом, но не совсем одно и то же). Чтобы разобраться в механизмах этого уровня, хорошо бы изучить мозг. Там все алгоритмы.

Ещё гипотеза. Сознание – это обратная связь для поступающих сигналов. Направленные изменения не могут происходить без обратной связи. Из этой гипотезы следует, что всё живое обладает сознанием.

Изначальный набор параметров тела и изменения в течение жизни (то, что происходит на первом и втором уровнях), порождают личность. Получается, каждое живое существо – это личность! Самый мелкий червяк со своей историей, опытом… какой у червяка может быть опыт?… а, ну, от птицы увернулся, заработал шрамы, считай, яркая личность. Я бы всё-таки имел ввиду больше историю изменений в нервной системе, но, учитывая, что ткани червя поставляют информацию о своём состоянии в нервный центр, то, наверное, шрамы тоже считаются. А, если, например, организм потеряет конечность, это же не может не отразиться на настройках нервного центра (что и происходило с контроллером робопаука).

Третий уровень. В него помещается результат прижизненного обучения особей, их память и переработанный опыт, чтобы сохранить его для других. Чтобы другие могли сэкономить, взяв готовый результат чужих усилий. Это культура, ноосфера, как ни назови. Этот уровень существует во времени большей протяжённости, чем время жизни каждой особи. Когда лисица, волчица или кто-то другой учит детёнышей охотиться, и так происходит каждое поколение. Когда дельфины или луговые собачки не изобретают язык заново с каждым поколением, а передают его дальше. Пока жизненные циклы в популяции перекрывают друг друга, этот механизм возможен. Ну, или используется хранилище опыта на материальных носителях, доступное органам чувств.

Даниель потянулся, отложил блокнот и ощутил такой покой и завершённость, что, казалось, находился в той точке равновесия, вокруг которой вращается и пульсирует весь мир.

Сначала Даниелю показалось, что как в детском кошмаре, с планеты исчезли все люди. Тишина в лаборатории давила на уши. Он вышел в пустой коридор и тут ему навстречу из туалета, поправляя юбку, вышла Симона, научный секретарь.

– Где вы ходите? Дуйте живо в профессорскую, все уже там.

– Что-то важное? – спросил Даниель. – Могли бы и позвонить.

– Могли бы, если бы дозвонились, – фыркнула Симона.

Даниель извлёк из сумки выключенный мобильник. Сначала он разрядился и поэтому будильник не прозвонил, поэтому Даниель проспал. А потом так быстро пришлось собираться, что зарядить его было некогда.

Эрик сидел за столом в профессорской. Рядом в кресле, чуть отъехав от стола, расположился молодой человек в элегантном костюме и пускал солнечных зайчиков, качая ногой в лакированной туфле. Остальные сидели и стояли кто где. В воздухе разливалось подозрительное счастье, как будто на всех снизошло что-то приятное и долгожданное. В молодом человеке Даниель узнал одного из тех, кто присутствовал на его защите. Сейчас от него несло какой-то показной стереотипной успешностью. Кто в этой комнате звезда, было понятно по направлению взглядов. Даже Эрик выглядел загипнотизированным.

– Чуть не начали без тебя, – проворчала Лиза.

– Теперь все в сборе, – заметил Эрик.

Молодой человек встал, манерно пригладил причёску, размял плечи и, вышагивая перед столом, приготовился излагать. «Калибруется», – подумал Даниель.

– Меня зовут Пол Симсон. Я представляю компанию Robotech. В настоящий момент мы открываем проект по созданию роботизированной сельхоз техники, и вы все, можете нам очень пригодиться. То, что я видел на недавней защите, нас очень впечатлило, – Пол развернулся на каблуках и вперился взглядом в Даниеля, который стоял позади всех, прислонившись к стене.

– Если нам в компании удастся внедрить вашу платформу, это будет прорыв на рынке. Очевидно, что платформа сейчас находится на начальной стадии развития, поэтому мы видим необходимость в том, чтобы принять к нам в штат её ключевых разработчиков. Условия, сразу скажу, очень достойные.

– Получается, вы возьмете не всех? – спросил кто-то из молодых студентов из первых рядов.

– Мы бы хотели взять ключевых разработчиков платформы. Не можем же мы забрать у университета всех, тогда здесь станет слишком пусто. Некоторые занимаются и другими исследованиями. Рекомендовать сотрудников я поручил вашему профессору, потому что никто лучше него вас не знает.

– Нам всем интересно, как вы решили, что наша платформа – это то, что нужно для сельхоз техники? – спросил Эрик.

– Отличный вопрос, – щёголь снова театрально развернулся на каблуках, сжал кулак и будто потряс в воздухе невидимым флажком или позвонил в невидимый колокольчик.

– Сельскохозяйственные роботы очень разнообразны. У разных машин разная специализация. Есть даже летающие, знаете, для борьбы с паразитами и всякое такое. Если всех их объединить под одним стандартом управления, это повысит надёжность, взаимозаменяемость модулей, а значит ремонтопригодность в полевых условиях. Мне кажется, плюсы очевидны.

– Лично я ничего не слышал о вашей компании, – сказал Даниель, – а мы все тут, как вы понимаете, знакомы, или хотя бы слышали обо всех заметных игроках на рынке.

– Это нормально, – Пол со слегка заметным раздражением уставился на Даниеля, – компания создана недавно, является дочерней одного крупного машиностроительного холдинга. Большего я вам не могу сказать, пока вы у нас не работаете.

Пол натянул дежурную улыбку менеджера.

– К сожалению, мы поздно начали, – Пол снова взглянул на Даниеля, – Если вопросов пока нет, я, с вашего позволения, побегу. С Эриком мы на связи.

Щёголь сбежал, оставив в кабинете после себя гранату с выдернутой чекой, выпускающую дух войны всех против всех и каждого за себя. Через три секунды после того, как дверь за Симсоном закрылась, кто-то рядом с Эриком спросил:

– И как мы определим, кто тут ключевой?

Поднялся гвалт. Вопросы и реплики носились по воздуху, и даже ненаправленные, явно были адресованы Эрику, который мрачно катал по столу металлический карандаш.

– Я знаю, что все вы внесли свой вклад, – сказал он наконец, и гвалт схлынул, – Поэтому сделаем просто. Кто хочет работать в компании, а кто останется в лаборатории решать вам. Эрик положил перед собой лист бумаги и расчертил для списка.

Лиза протиснулась между тел и со светящимся взором вынырнула рядом с Даниелем, который наблюдал бурление котла издалека.