При виде детёныша, который своей человеческой пятернёй хватался за плотный материнский мех и перебирался повыше на загривок, Лиза так растаяла, что, казалось, вот-вот полезет через вольер, чтобы его потискать.

Даниель огляделся, нашёл неподалёку лавочку и бросился к ней чуть ли не бегом, развернул на коленях блокнот и принялся строчить, выбрасывая росчерки, беспокоясь только об одном, как бы мысль, оформленная и цельная не распалась на дырявые лоскуты.

Зоопарк – отличный пример тупого человеческого высокомерия. Сначала животных ограничивают, отнимают у них возможность действовать, охотиться, осваивать территорию, справляться с опасностями, искать и выбирать партнёра, а потом подменяют всё это обслуживанием, без которого животное погибнет. Человек навязывает зависимость от себя, а потом сам себе рассказывает, какой он благодетель.

С животными поступают так, как будто они неживые, как с какой-нибудь техникой. Ремонт и обслуживание техники – это замена регенерации, того, на что способны живые, перенос на неживое свойств живого. Человек тратит собственную жизнь, чтобы оживить то, что ему нужно, но при этом сохранять контроль. С животными на ферме это понятно, человек получает концентрацию подконтрольных ресурсов для собственного выживания. Но в случае с зоопарком – это чистый эгоизм.

Возле других вольеров он что-то бормотал про себя, делал пометки. Лиза старалась обратить его внимание то на одно, то на другое, но, казалось, он видел совсем не то, что она, и отвечал невпопад. Если бы она время от времени его не одёргивала, Даниель не раз бы наступил на хвост павлину из тех, что свободно разгуливали по территории.

В зоне для приматов за толстым голубоватым стеклом сидел орангутанг. Высоты бетонного основания едва хватало, чтобы он мог опереться на него подбородком. Он сидел неподвижно, устало приникнув к стеклу, и двигал одними глазами, то поднимая их, чтобы поймать взгляд человека, то устало опуская и глядя то ли в бесконечность, то ли в себя. Даниель присел рядом, и они долго смотрели друг на друга. Затем Даниель поднялся, огляделся на указатели и зашагал к выходу. Лиза поторопилась за ним. Только за территорией, пройдя центральные ворота, Даниель остановился и вздохнул. Лиза состроила брови домиком и скривила губы.

– Я думала, тебе понравится. Ты ведь раньше тут никогда не был?

– Не был. Спасибо тебе. Теперь я точно знаю, что ненавижу зоопарки. Ненавижу саму идею зоопарка. И лицемеров, которые делают вид, что о ком-то заботятся, а на самом деле забирают живых существ из дома, запирают в вольерах, лишают возможности заботиться о себе самим, и не забывают продавать билеты на входе.

– Эспозито, почему ты не можешь просто расслабиться?

Даниель пожал плечами.

– Дыши глубже, наслаждайся свободой, ты теперь учёный, и даже бумажку тебе выдадут. Кстати, сегодня на чердаке отмечаем.

– Хорошо. Мне только в кампус, переодеться.

Даниель уже был на чердаке, когда Лиза, Вито и Карл, ввалились туда с пакетами. Лиза и Карл захлопотали вокруг стола, который сначала пришлось освободить от вечных куч из тряпок, кистей, огрызков бумаги, пустых бутылок и тарелок с присохшей едой.

Карл застыл перед чистой столешницей, увидев её снова через долгое время, как будто стараясь освежить в памяти впечатление от первой встречи. Лиза прервала его мечтания, быстренько уставив стол всем съедобным, что было добыто.

Даниель вдруг заметил, как все изменились. Карл стал каким-то потрёпанным, его шляпа засалилась на изгибах, а из каждой морщины на лице проглядывала тоска. Лиза сменила вечные джинсы с ободранными коленями на милое платьице, да ещё распустила волосы. Вито, постоянно занятый в больнице, впадал в сон, стоило ему к чему-нибудь прислониться.

Суета стихла, Лиза разлила вино по стаканам, подошла к Даниелю с двумя, отдала ему один, звякнула стеклом и задумалась над тостом.

– За непонятное устройство, прошедшее тест на интеллект, – опередил её Карл, развалившись в кресле и глядя на присутствующих вполглаза.

– Расскажите хотя бы, как это выглядело, – попросил Вито.

Лиза отхлебнула из стакана.

– Даниель устроил цирк роботов. Весь элегантный такой, в галстуке, представляете?

Она присела у стола, закинула ногу на ногу.

– Я слышал, как один из первого ряда сказал, что они как живые. Интересно, почему?

– А что непонятного? Они так забавно выплясывали, только музыки не хватало!

– Но, это же нормально, когда происходит адаптация… То, как они адаптировались, когда условия изменились, сделали их похожими …

Даниель защёлкал пальцами, пытаясь ухватить мысль.

– А мы сегодня в биопарк зашли. Оказывается, Даниеля тошнит от зверей.

– Не от зверей, а от того, что люди подменяют им то, что есть у них в природе своей дурацкой заботой. Даже если условия идеальные, это мешает им… адаптироваться, потому что адаптироваться не к чему.

Вито хмыкнул:

– Цирк ещё хуже. Там их даже в покое не оставляют, учат выделывать бесполезные трюки за еду.

– … А если бы роботы сами определяли длину и количество ног…, но как они узнают…?

– Что ты там бормочешь? – спросил Вито.

– Мы с ним кое о чём поспорили, теперь он не может остановиться. Я сейчас.

Лиза встала, подмигнула Даниелю и вышла за дверь.

– Да, конечно… Генетический алгоритм. Он может определить оптимальный набор параметров для какой-то целевой функции, выкинув все неоптимальные…

– Выкинув. Вообще-то это то, что мы называем смертью. Но ты продолжай, – заметил Вито.

Лиза вбежала в комнату, подскочила к столу и схватила свой стакан.

– С днём рождения, Вито!

Карл выполз из кресла, сгрёб Вито в охапку и потискал. Вито, видя, что объятий не избежать, решил просто потерпеть, пока всё не закончится. Лиза чмокнула Вито в щёку и достала из-за пазухи белый пуховой комок, который полностью поместился бы у неё на ладони, если бы не свисающие лапы.

– Это тебе.

Вито отпрянул.

– Где ты его взяла? И что мне с ним делать?

– Вообще-то это она, – Лиза развернула котёнка мордочкой к Вито, – Алиса притащила, а у мамы аллергия. Правда хорошенькая? Для начала можешь придумать ей имя.

– У меня фантазии нет.

– Посмотри, на что она похожа?

– На кусок ваты.

– Ассоциации врача! – захохотал Карл.

– Привет, Ватка. Отлично. Ты справился.

Лиза передала комок Вито. Тот подержал зверька на вытянутых руках и поставил на пол. Котёнок вздумал наползти ему на ботинок и подремать, но Вито дернул ногой, освобождаясь из плена и отошёл подальше. В задумчивости, покачивая вином в стакане, он заходил по комнате.

– Я не согласен с тем, что смерть необходимая часть алгоритма. Жизнь – вот необходимая его часть! Как врач, тем более не согласен. Медицина была придумана именно для того, чтобы победить смерть. Кто станет утверждать, что все эти вакцины, препараты, хирургия… что сама медицина, поскольку она что-то внешнее для тела, вмешивается в него, появилась зря? Что в ней плохого?

– Наверное ничего, если она не подавляет адаптацию, а помогает ей, скажем…, вакцинами.

– Я рад, что ты не полностью на стороне тех фанатиков, которые отказываются от вакцинации своих детей.

– Нет, не полностью.

– Так вот, я подумал и решил, что мне нужна своя клиника, которая будет заниматься продлением жизни человеку до бесконечности. Я пока не знаю, каким образом. Может быть, создать индивидуальный банк тканей на замену, использовать генную терапию или как-то ещё… Не знаю пока.

– Денег, наверное, нужна уйма, – заметила Лиза, – На саму клинику, на исследования…

– Деньги… Разве что на первое время. После первых удачных экспериментов деньги будет некуда девать. – Вито глянул на Ватку, которая задремала у Карла на колене, – Спасибо за кошку, кстати. Очень может быть, что кошка тоже скажет тебе спасибо, когда станет первой в истории бессмертной кошкой.