С другой стороны — даже если и напутал, то что? У Руслана были готовы несколько вариантов развития разговора и вариант, при котором Вася — не тот, тоже учитывался. Но пока идем по плану «А»…

— Добрый вечер, чем обязан? — сверкнул синими глазами предполагаемый танкоизобретатель.

Он и одет был как геолог из фильмов пятидесятых — в толстый серый свитер с высоким воротником. С другой стороны — жил сын великого химика на съемной квартире, чуть ли не под самой крышей, и в помещении у него было, мягко говоря, прохладно. Не в шинели же ему ходить? Или что там носят офицеры флота? Шинели, наверное, да…

— Лазаревич, Руслан Аркадьевич, инженер мастерских Фрезе.

— Фрезе, фрезе, фрезе… — Менделеев задумчиво погладил бороду, — Это не вы канистры делаете?

— Мы. Но не только канистры, основной наш профиль — автомобили.

— Чините или напрокат сдаете?

— Делаем.

— Надо же… — они прошли в комнатку, которая, судя по столу с двумя стульями, служила гостиной. Собственно, кроме них, и узкого шкафа, в комнате ничего и не было, — Не слышал я про автомобили Фрезе… Хотя… Нет, слышал. Это не вы ли, часом, несколько лет назад пытались грузовики для армии продать?

— Мы, — кивнул Руслан, — но не я. Я там всего полгода как.

— А ко мне вы с чем пожаловали? Я автомобили не делаю, не чиню и даже не покупаю, — Василий обвел рукой комнату, как бы говоря, что у него денег и на приличное жилье не хватает, не то, что на автомобиль, который в начале двадцатого века был, во-первых, скорее игрушкой, чем средством передвижения, а во-вторых — дорогой игрушкой.

— Я, — осторожно начал разговор Руслан, — к вам, как к сыну своего отца…

— Химией не занимаюсь, — отрезал сын химика.

— Я тоже, — согласился Руслан, и замолчал, давая возможность отреагировать.

Менделеев не подвел:

— Зачем же вам тогда сын моего отца?

— Сын великого ученого, а Дмитрий Иванович велик, с этим никто не спорит, не мог не получить способности отца… Как говорит русская пословица: «Яблоня от яблока недалеко падает»…

Оба собеседника замерли, пытаясь осознать только что сказанное. Наконец, Василий, похоже, решил, что ему послышалось:

— Много разных пословиц бывает… От меня-то вы чего хотите? Раз уж вопрос у вас не по химической части. Я, знаете ли, по другой части пошел, на Балтийском заводе минзаги конструирую…

Сердце Руслана ёкнуло, но лицо Менделеева оставалось все таким же безмятежным. Мда… Такое понятие, как «режим секретности» либо вовсе в Российской Империи неизвестно, либо конкретно Василий Дмитриевич считает, что секретность — это что-то вроде пиратского кодекса, так, свод пожеланий, а не жесткие правила.

— И снова мимо, — чуть усмехнулся Руслан, — но, раз уж вы еще и конструктор, то, возможно, я пришел по адресу.

План А.

— Вам никогда не приходило в голову, что нашей армии остро не хватает сухопутных броненосцев?

И, по азартно загоревшимся глазам Менделеева, Руслан понял, что попал в точку.

— Задумывался… — медленно проговорил Василий, — Иногда.

— Сами понимаете, военные заказы — вещь для любого промышленника хорошая, — Руслан посчитал нелишним чуть подмигнуть. Чтобы в русой голове не зародились вопросы типа, а зачем этому господину нужно, чтобы у России были танки. Он намекнет, а Менделеев пусть сам догадается. Люди склонны верить тому, до чего дошли своим умом. Даже если к нужным выводам их ненавязчиво подтолкнули.

— …а наши мастерские — автомобильные. Да, сейчас мы строим автомобиль для армии, повышенной проходимости, но яйца в одну корзину класть не думаем. Вот я и решил, что вы, возможно, поможете мне, так сказать, сплести еще одну.

— Но, — вопросительно заломил бровь Менделеев, — где броненосцы и где автомобили?

При это он развел руками, показывая, что броненосец — это что-то огромное, вроде слона, а автомобиль — так, моська.

— Так у меня с собой наброски. Позвольте, покажу.

Менделеев с интересом зашуршал извлеченными из саквояжа бумагами.

— Так… так-так-так… Это где вас учили так чертежи делать?

— В Америке, — рискнул Руслан, — Нью-Йорк.

Снова — ноль эмоций. К тебе, конструктору военных кораблей, приходит иностранец, а ты и ухом не ведешь. Вася ты Вася…

— Американец? — рассеянно спросил Менделеев, рассматривая чертежи танка.

Руслан не стал изображать Т-34, ни с башенкой, ни без башенки, прекрасно понимая, что на данном историческом этапе Россия его не потянет. Английские «ромбы» его тоже не впечатляли. Вместо этого он набросал схему французского танка времен Первой мировой, как наиболее похожей на танк, каким он должен быть: с вращающейся башней, отделением управления спереди, моторным отделением — сзади и боевым отделением в промежутке между ними. Классический, так сказать, танк.

— Занимательно… занимательно… Башня вращается, значит? Интересно… интересно… Только почему он у вас такой маленький? Это не броненосец, это бронекатер какой-то получается! Проще уж тогда броневики делать, возни с бесконечной лентой не будет.

— Броневики по полю боя, перепаханному снарядами, не пройдут. А танки — пройдут.

— Танки? — недоуменно спросил Менделеев, — При чем здесь танки?

— Да, танки. Я так эту машину назвал. Для краткости. Чтоб никто не догадался.

Василий еще раз посмотрел на схему. По лицу было видно, что слово «танк», в 1911 году означающее исключительно «бак» для него не только не ассоциировалось с бронированной машиной — вообще никак к ней не прикладывалось.

— А другого названия у вас для нее нет?

— Воля ваша, как назовете, так и будет. Хоть танк, хоть бронеход, хоть, хм, крокодил.

— Так вы что, полностью отдаете эти чертежи мне? На привилегии не претендуете?

— Нисколько. Это ведь даже не чертежи, так, упражнение ума. Довести до готовой конструкции я не смогу никогда. А вы, Василий Дмитриевич, сможете. Вам, как говорится, и карты в руки.

Менделеев еще раз посмотрел на бумаги, разложенные на столе. Видно было, что он, хотя и прибеднялся, явно унаследовал ум отца — быстрые размышления на лице просматривались четко.

— Хорошо, — наконец сказал он, — Я обдумаю эту конструкцию. Как с вами можно снестись?

— Обратитесь в мастерские Фрезе в Эртелевом переулке.

На душе пели скрипки, флейты, и разные другие неопознаваемые музыкальные инструменты. Получается! Кажется, получается! Еще один шажок в сторону от Первой мировой — ну или, как минимум, в сторону от настолько длинной Первой мировой. В следующий заход нужно будет подкинуть Менделееву мысль о том, что нужны не только танки… тьфу, бронеходы… но и средства борьбы с ними. А то с такой секретностью немцы узнают о существовании бронеходов как только первый из них выкатится из ворот завода. А так как с промышленность у немцев как бы получше, чем у России, то может получиться и так, что против одного русского танка выедет десять немецких. А у нас — опа! — уже и противотанковые ружья с гранатами есть. А может — и гранатометы.

Как пойдет.

Отличное настроение не отпускало до самого понедельника, когда на пороге кабинета Фрезе появился Пузырев.

Настолько сияющий, что сразу стало понятно — если дела уже пошли хорошо, то они пойдут хорошо во всем.

Двигатель готов.

— Вот! — Иван Петрович хлопнул ладонью по боку двигателя, лежавшего в санях, с видом охотника, заполевавшего-таки красного зверя, — Готов!

Чтоб тебе пусто было, беззлобно подумал Лазаревич. Мы тут нервничаем, переживаем, ночей не спим… особенно когда Юля в ударе… а этот г… г… гражданин… видишь ли, сюрприз решил сделать.

Оказывается, двигатель у Пузырева готов был уже давно, еще до Нового года. Просто этому любителю эффектов захотелось добавить к нему еще и коробку передач. Вот так просто — захотелось и все. А предупреждать, естественно, не надо, иначе какой же это сюрприз, верно?

Впрочем, ворчал Руслан только мысленно, и без всякого укора в сторону Пузырева. В конце концов, тот совершил практически подвиг — почти с нуля собрать коробку передач за пару недель. Да за это… Ведь теперь печально стоявший в мастерской остов — даже не остов, рама с колесами — получил сердце и, фигурально выражаясь, печень, так что теперь дело осталось за малым. Сцепление, рулевое управление, тормоза, электрика, стартер, генератор, корпус, сиденье, зеркала заднего вида и бибикалка. Раз плюнуть.