А раз не видел — проблемы тут же и появились, конечно.

Во-первых, провода от батареи до выключателя и от выключателя до, собственно, фонаря выходили слишком длинными. Длинный провод — большое сопротивление — лампочка не горит.

Во-вторых, фонарики все же получались слишком тусклыми, но это быстро разрешилось мультипликационным путем. То есть простым увеличением фар с двух до четырех. Отчего машина приобрела еще более своеобразный вид, что, впрочем, по мнению Фрезе, шло ей только на пользу.

Ну и в-третьих, небольшой ресурс здешних батареек с пафосными названиями несколько губил эту замечательную идею…

Об этом Руслан и раздумывал, когда на парадной лестнице у собственной квартиры нежданно-негаданно наткнулся еще на одну проблему.

— Добрый вечер, Оксана Аристарховна.

— Добрый вечер, Руслан Аркадьевич, — сладким-пресладким голосом произнесла проблема.

Оксана, дочь Аристарха, Покоева, студентка бестужевских курсов, то есть Высших женских курсов, с прошлого года приравненных к университету (а до этого бывших неким суррогатом высшего образования для женщин). Соседка по лестничной площадке.

Очаровательная девятнадцатилетняя проблема.

Руслан был более чем уверен, что Ксюта, как ее называл папа, положила на своего соседа-американца глаз. Правда, Руслан не мог понять, рассматривает она его в качестве возможного будущего мужа — наличие у него в настоящем жены и дочери девушку, видимо, особо не смущало — в качестве тайного любовника или же — и это было бы идеальным вариантом — в качестве объекта тайных воздыханий, этакого идеала девичьих грез. Иногда Руслан считал, что он все себе придумал и принимает за интерес обычную вежливость, но потом его ожигали пламенным взглядом, как бы случайно прикусывалась нижняя губка, мимолетно, так что и не заметишь — и Лазаревич понимал, что нет. Здесь идет охота, добыча в которой — он.

— Со службы возвращаетесь? — голосом послушной девочки поинтересовалась Оксана.

— Со службы.

А вот ты, Ксюша, юбочка не из плюша, что здесь делаешь? Вроде бы учебные занятия заканчиваются раньше, да и, кажется, видел он тебя стоящей у подъезда. И зашедшей в него, как только он, Руслан, показался в поле зрения.

Подстерегала момент?

— Вы, Руслан Аркадьевич, обещали свою жену отпускать ко мне, а сами ее держите взаперти.

Юлю Руслан, естественно, ни в каком заперти не держал и она честно сходила пару раз на вечерние чаепития по-соседски. Не сказать, чтобы это был «ужас-ужас-ужас», но… Юле попросту было скучно. Темы, которые обсуждались, ей были не близки, в театральных репертуарах она не ориентировалась, про жизнь в Нью-Йорке рассказывать опасалась — в итоге чувствовала себя провинциальной дурочкой на приеме у министра. После второго раза она заявила, что она делала с такими выходами в свет и на чем именно видела.

— Мы, американцы, народ ревнивый.

Оксана захихикала, таким, знаете ли, особым обещающим смехом, от которого у мужчин начинают пробегать сладкие мурашки:

— У меня ей нечего опасаться, все благопристойно… А знаете что, Руслан Аркадьевич, приходите к нам в воскресенье! Ой, точно-точно, приходите! Соберется хорошая компания: я буду, Павлик, Ирина, Ростислав Петрович, я, поручик Радченко, Антон Макарович, Петя Борс, он стихи прочитает, Надежда Владимировна, Катя и Лена. И вы тоже приходите! Поручик восхитительно играет на гитаре. А вы играете на гитаре?

Руслан играл на гитаре и даже немножко мог напеть под нее. Но он опасался, что репертуар, которым он владеет, несколько… неподходящ для приличной компании начала 20 века. Нет, он приличен, играть на гитаре Руслан учился не во дворе. Просто — неподходящ. Непонятен.

— Видите ли…

— Ой, я и не подумала! В Америке же, наверное, нет русских гитар. Но у поручика — испанская! Сыграете нам американские романсы?

Руслан завис, пытаясь понять, как должна выглядеть испанская гитара. В голове зазвенели струны марьячи, но что у них там за гитары такие необычные были… тьфу ты. Испанская гитара — это обычная шестиструнка. А русская — на семи струнах. На такой играл Высоцкий, но в конце двадцатого века подруги семиструнные куда-то исчезли.

— В Америке нет романсов.

— Сыграете нам что-нибудь американское!

Руслан вздохнул… А, может, и правда? Юля развеется, он посидит в уголке, побренчит пару раз по струнам, сыграет что-нибудь такое этакое… На испанском, например.

— Обязательно придем.

— Я вас буду очень ждать, — тихо произнесла Оксана и покраснела.

Вот что ты с ней будешь делать… воображение, отставить! ЭТО мы с ней делать НЕ будем… и ЭТО тоже! Это она сейчас такая, с учетом здешнего воспитания, активная, а что будет ПОСЛЕ? Она сразу начнет на шею кидаться? Как же, свободная шея…

Надо думать, надо думать…

Утро не предвещало ничего плохого: Руслан возился с «крокодилом», устанавливая фары. Как оказалось, проблема с длиной проводов решалась в стиле Гака и Буртика, была у Руслана в детстве такая сказочная книга. В ней существовала Страна бездельников, один из обитателей которой сумел сделать важное изобретение, позволяющее пить вино, не вынимая пробку (бездельники же). Изобретение заключалось в просверливании дырки в пробке. Примерно так решил проблему Руслан: если длинные провода дают большое сопротивление — поставим короткие провода. А как включать эти самые фары, если от водителя до включателя теперь примерно метр? А мы попросту поставим костыль в виде стального тросика, который будет протянут от рукоятки на панели приборов — которой нет, как нет и самих приборов — до выключателя, расположенного прямо рядом с батареей. Потянул рукоять — дернул тросик — включились фары. Отпустил рукоять — тросик вернулся в исходное положение — фары погасли.

Костыль, конечно, да и тросики — вещь не дешевая, но что тут еще можно придумать? Стальную цепочку протянуть? Или реле? Хм, реле…

— Руслан Аркадьевич!

Фрезе был взъерошен и недоволен, даже бородка воинственно торчала вперед:

— Пришла беда, откуда не ждали!

— Неужели из Швейцарии? — машинально прыгнула Руслан на язык старая кавээновская шутка.

Фрезе на секунду завис:

— Не время шутить. Смотрите!

Он протянул Руслану газету.

«Газета-Копейка», с разлапистой ятью в заголовке. Издается в городе «С.Петербургъ». Стоит, что удивительно, одну копейку. Руслан в свое время пробовал ее читать, но она не понравилась, даже не столько серовато-желтой дешевой бумагой — здесь у всех газет такая — сколько нагловатым содержанием заметок, за которые иногда хотелось врезать по роже автору.

Так, ну и что здесь у нас?

— На первой странице, — сердито пропыхтел Фрезе.

На первой странице… Всякая реклама под заголовком, покупайте-продавайте, и ваши волосы станут яркими и шелковистыми… Такое чувство, что рекламщики девяностых черпали вдохновение из дореволюционных газет, до того стиль похож. Что тут еще? Разоблачение мошенника, события в стране и в мире к этому часу, «нам пишут из Янины», в смысле — перепечатки из других газет с глубокомысленными (по мнению автора заметки) комментариями.

Ну и…?

Так.

Стоп.

Разоблачение мошенника?

Руслан сел.

В короткой, как и все творчество авторов «Копейки», заметке — видимо, газета старалась впихнуть в один номер как можно больше всего интересного, а не растекаться мыслью по древу — под заголовком «Осторожно, мошенник?» жителям «С.Петербурга» сообщалось, что по имеющейся у редакции достоверной информации в столицу прибыл человек, который выдает себя за американского промышленника, однако сочетание магометанского имени и иудейской фамилии говорит о том, что он, возможно, вовсе не тот, за кого себя выдает. Да, так и было написано — «выдает за…», «…за кого себя выдает», за стилем автор заметки не следил. В настоящий момент «американец» втерся в доверие к известному промышленнику Петеру Ф., вероятнее всего, собирается провернуть какую-то аферу, вроде нашумевшей двадцать лет назад истории с Панамским каналом. Или же, если вспомнить, что вышеуказанный Ф. — лютеранин, то нет ли здесь какого-то заговора против православной Руси? На данные мысли автора заметки наводит и особа, которую «американец» выдает за свою жену, распутство и развращенность которой зашкаливает за все мыслимые пределы…