Накрапывал небольшой дождь. Окинув здание взглядом, он отчётливо увидел на остатках верхних этажей неясное мерцание. Майкл захромал по направлению к зданию. В ушах всё ещё стоял сильный звон, голова кружилась, а в глазах всё расплывалось. Находясь на проезжей части, Майкл услышал сигнал автомобиля, который чуть было не врезался в него. Мужчина безучастно посмотрел на водителя. Тот высунул голову из машины, собираясь обложить Теллера изощрёнными ругательствами. Но увидев внешний вид Майкла, ретировался. Майкл продолжил свой путь. Раненная нога ныла всё больше. Появилась также боль в районе рёбер. Майкл старался не обращать на неё внимания. Он был близок к своей цели. Свечение указывало ему путь.

С Майклом столкнулся прохожий. В голове помутнело от резкой боли в плече. Дождь усилился. Майкл промок до нитки. За ним тянулся красный след. Ещё одно столкновение. Ещё прохожий. Уже с другой стороны. Затем ещё и ещё. Люди не замечали Майкла.

«Они все ослепли, что ли? – возникла в голове раздражённая мысль.

Это разозлило Теллера, и он прибавил шаг. Но как ни старался, он не приближался к зданию. Словно бежал на месте. Всё было против него. Снова удары по рукам. В этот раз с двух сторон. Резкая боль пронзила тело. Майкл чуть не вскрикнул. В глазах потемнело. Каждое движение давалось с трудом. Но он шёл. Прохожие шли ему на встречу и преграждали путь. Несколько раз он был вынужден обходить их стороной. Дождь превратился в ливень. Небо прорезала яркая полоса молнии. За ней последовал раскатистый гром.

Хорошего было мало, ливень заливал глаза. Лишь в одном Майкл видел преимущество: прохожие попрятались под укрытиями, улица постепенно опустела. Остались лишь рабочие, разбиравшие завалы. Снова отвлекающе яркая вспышка сверху. Молния или загадочное мерцание. Майкл на ходу посмотрел наверх. Из-за плотного потока дождя рассмотреть что-либо было невозможно.

В этот момент Теллера что-то остановило. Небольшое, но непреодолимое препятствие. Майкл остановился и опустив взгляд удивлённо уставился на рукоятку ножа, торчащую из его груди. Нож сжимала худая сморщенная рука. Рука старика. Теллер поднял взгляд и посмотрел на того, кому принадлежала рука. Глаза мужчины округлились от резкого осознания. Прямо напротив него с мрачным видом стоял Кофлер. Его мертвенно бледное лицо, не выражало никаких эмоций.

Всё поплыло перед глазами Майкла. Ноги стали как ватные. Тело начало неметь. Майкл попытался сделать ещё шаг, но не устоял и рухнул на колени. Подняться сил больше не было. Даже поднять голову. Мерцание исчезло. Будто его и не было никогда. Ему на смену пришла вспышка огненной боли, застилавшая собой всё остальное.

Майкл из последних сил поднял взгляд вверх. На своего убийцу – Кофлера. Выглядел старик ещё удручающее, чем ночью. Синее сморщенное лицо с потемневшими пятнами и впалыми глазами взирало на мужчину холодным взором. Губы искривляло подобие оскала. Кофлер трясущимися руками вынул нож из тела Майкла и ещё раз вогнал лезвие по самую рукоять. Затем ещё раз. И ещё. Майкл почувствовал, как нож пробивает грудные рёбра и входит в сердце. Изо рта хлынула кровь. Йозен склонился над Майклом и обшарил карманы мужчины.

– А, вот оно! – Скрипучим голосом произнёс Йозен. С этими словами он достал свой дневник. – Спасибо, что нашли его, Майкл! – Невинно произнёс убийца.

– Почему? – Еле слышно прохрипел Майкл.

– Что? – Заскрипел Кофлер прямо над мужчиной.

– Почему… ты… ээто…делаешь? – из последних сил выдохнул Майкл.

– Потому, что ты мертворождённый и должен оставаться мёртвым! – С этими словами Кофлер встал и побрёл восвояси, оставив Теллера лежать на земле.

Посеяв семена злобы,

Взрастив из них ненависть,

Пожнёшь плоды гибели.

Белая пелена спадает с глаз. Я снова здесь, вернулся из забытья! Прикован к этому чёртовому креслу. Интересно, как долго я отсутствовал? Шум в ушах не ослабевает. Несмотря на это, я опять слышу голос незнакомца в комбинезоне. Он повторяет свой вопрос: – Как поёт соловей?

Я смотрю на него, не моргая. Прямо в упор. Кажется, я попал в некую лабораторию для садистов, которые любят задавать дурацкие вопросы и пытать! Осмотревшись по сторонам, я примечаю некоторые изменения, что произошли с комнатой. Повсюду то и дело появляются фиолетовые всполохи. Они окрашивают собой стены, приборы, провода. И даже попадают на моего странного собеседника. Да и само помещение становится пластичнее. Свет, исходящий от мониторов, приобретает еле уловимые пурпурные оттенки. Но собеседник эти изменения не замечает, или делает вид, что не замечает. Снова удар током. В этот раз я не теряю сознание. Пока я оправляюсь от вспышки, вспоминаю фигуру в капюшоне, Странника и пустыню. Но это не мои воспоминания. Всё обрывочно! Сплошные перемешанные образы. И даже эти образы предстают передо мной в пурпурном ореоле. Эбонитовая комната. Там был Странник в последний раз. Но где он сейчас? И кто же я такой? И как сюда попал? Снова вопросы без ответов.

«Ответь на вопрос, дитя. Дай ему надежду» - Снова всплывает из глубины сознания этот обезличенный голос. Теперь я точно знаю, что голос не принадлежит мне. Он принадлежит кому-то извне.

– Как поёт Соловей? – Напоминает о себе мой садист-собеседник.

– 31 387 72 17 473 6 2 – диктую я числа, возникшие в голове.

Незнакомец возвращается за мониторы и что-то изучает на одном из них. До меня доходит, что он читает! Читает то, что я говорю ему. Мои слова появляются на экране этого монитора. Что тут происходит!? Неужели он не понимает меня? Может быть, мы с ним общаемся на разных языках? А это некий переводчик? Но ведь я его понимаю! Что-то внутри незнакомца начинает источать пульсирующий свет. Ярко оранжевый. Это цвет надежды. Собеседник возлагает большие надежды на наше общение.

«Помоги ему, Дитя»

Фиолетовые тени немного отступают. Я понимаю, что могу читать их чувства. Я эмпат? Почему «их»? Неужели он тут не один? Естественно, не один! Я чувствую за стенами присутствие ещё нескольких оранжевых свечений. Менее ярких. Скафандр снова подходит ко мне. Цвета внутри него сменяются с оранжевого на светло-зелёный.

– Спасибо! – Произносит незнакомец. В его голосе я угадываю глубокую благодарность и облегчение. Он тянет ко мне руку. Зачем? Может быть, чтобы похлопать по плечу? Но быстро отдёргивает её. Снова возвращается за мониторы.

– Послушайте! Я вам не враг! – Пытаюсь придать своему тону умиротворение, хотя внутри всё ещё колыхается злость. Снова этот противный, искажённый голос. – Чтобы с вами не случилось, я хочу помочь вам!

Незнакомец смотрит на мониторы. Изучает мои слова, обращённые в предложения.

– Прости, но мы должны продолжить! – С сочувствием в голосе произносит он. Из-за герметичного костюма, его голос тоже звучит слегка искажённо. И он продолжает:

– Что произошло в Красной Комнате? – Задаёт он очередной вопрос, на который у меня пока нет ответа.

– Я не знаю! – Твердо, но со страхом в голосе произношу я. Пурпурные тени снова окутывают собой всё вокруг.

Слышу, как механизмы для причинения боли опять заработали. Значит опять пытки. А может быть это своего рода шоковая терапия. Ясно одно: этот человек настолько отчаялся, что пойдёт на всё для достижения цели. Что же с ним произошло. А может и не с ним одним! Меня накрывает шквалом боли и света. Я тону в ней, как в океане. Погружаюсь на дно.

Темнота имеет странные свойства. Она обволакивает собой всё вокруг плотным коконом, не отпускает. В ней невозможно увидеть ничего, даже себя самого. Изощрённый обман для нашего мозга. Отключаются рецепторы определения пространства-времени. Лишь бесформенное сознание, плавающее в этом Ничто. Со временем начинает казаться, что всё вокруг соткано из Темноты.

Странник не знал, сколько времени находился в полной темноте. Поначалу ему казалось, что он плывёт где-то на глубине, но позже понял, что перестал ощущать вообще что-либо. Он не чувствовал даже своего тела.