Отношения с Виолеттой у них были прохладные. Илья не знал почему, а девушка не говорила. Как он ни пытался докопаться до сути, Виолетта только отмахивалась, сохраняя железное молчание. Один-единственный раз она сказала ему, что лет шесть назад произошел очень мерзкий и мучительный для нее инцидент, который она и рада бы забыть, но, к сожалению, не забудет уже никогда. Больше этой темы они не касались.

– Чем занимаетесь, малыши? – спросил Марк, который вернулся к ребятам через десять минут, закончив разговаривать.

– Фантастическим ничем, – глухо отозвался Илья. – Лежим, едим. Кто звонил? – с любопытством поинтересовался он.

– Начальница, кто же еще, – прохрипел Марк, убирая телефон в карман. – Она уже в печенках у меня сидит. Ни минуты покоя, даже в свой законный выходной не даст расслабиться. Только за сегодняшний день это второй звонок от нее. Первый, кстати, был, когда я ушел в душ утром. Так за пятнадцать минут она меня четыре раза набирала. Четыре! И это притом, что было только начало десятого! – рассмеялся он.

– Ты имеешь абсолютное право не отвечать на эти звонки в свой выходной, – невозмутимо заметила Виолетта и была совершенно права.

– Могу, – ответил Марк. – Но все дело в том, что будет только хуже в итоге. Викторовна такой человек, э-э-э…

– Своеобразный? – подсказал Илья.

– Да дура она, – сказал он и улыбнулся во всю ширину своих губ. – Когда я из душа вернулся, все же, перезвонил ей. Она такая спрашивает: – «Ты спишь, что ли?» – Марк посмотрел сначала на Илью, затем на Виолетту, ожидая их реакции.

– А ты что ответил? – спросил Илья.

– Говорю: – «Нет. Уходил на скотный двор, коз доить. Время же – самое оно для хорошего удоя».

Сказанная Марком фраза оказалась настолько неожиданной для Виолетты, что она прыснула со смеха, схватившись руками за живот. Илья выпучил глаза, давая понять, что шутку он не понял.

– Ты серьезно?

Марк со скепсисом взглянул на него.

– Нет, конечно! Работа мне еще пока нужна. Не знаю, что она за человек такой странный. В результате-то, звонила, чтобы наговорить мне всяких ненужных глупостей и очевидных фактов, половину из которых я и так знал, – ответил Марк и сделал большой глоток вина.

– Расскажи про свою работу. Насколько помню, ты в пекарне работаешь, – сказала Виолетта, к которой, по-видимому, после сказанной шутки вернулось хорошее расположение духа. – Илья говорил, что тебя повысили. Кстати, поздравляю.

– Спасибо, – кивнул Марк. – Ну, что сказать? Если коротко – повысили меня до управляющего пекарней. Из плюсов только то, что зарплата стала выше. Но я теперь, – он стал загибать пальцы – и управляющий, и пекарь, и продавец, и менеджер по имиджу и закупкам и даже уборщик. Короче, все вакансии, которые только могут быть в пекарне – это я. Вот Викторовна и трезвонит мне по всякой чепухе постоянно.

– Жесть, – выдала Виолетта.

– А, и еще продавец выходного дня! – засмеялся Марк. – Потому что людей мало, и если кто-то из продавцов или пекарей заболеет – выходить на работу за них придется мне.

– Ты справишься с этим, – сказал Илья, откусывая от бутерброда с арахисовой пастой.

– Разумеется, справлюсь, – отмахнулся Марк. – И не такие завалы разгребали. Они хотят еще внедрить ночную работу пекарни, но я решительно против этого.

– Ага, – кивнула Виолетта. – Так и представляю себе, как какая-нибудь, одержимая выпечкой тетка просыпается посреди ночи в холодном поту, и говорит: – «Если я сейчас же не съем фисташковый круассан – я умру!».

– Вот именно. Это же абсурд! – согласился Марк. – Даже не знаю, если эта бредовая идея, все-таки, будет воплощена в реальность – то привет, работа двадцать четыре на семь! – он изобразил указательным и средним пальцами жест «мир».

– Почему они просто не хотят расширить штат? – спросила Виолетта. – Нанять, хотя бы, еще одного повара или продавца. Как я понимаю, они все равно взаимозаменяемы.

– «Мы сейчас экономим деньги!» – запальчиво процитировал свою начальницу Марк. – Думаешь, я им не предлагал сделать то же самое? Конечно, гораздо проще заставлять людей работать чуть ли не без выходных, чем открыть одну вакансию.

– Без комментариев, – закончила девушка.

– Ладно, давайте о плохих вещах не будем говорить, – вклинился Илья, поднимая свой бокал. – Предлагаю тост. Давайте выпьем за послезавтрашний отъезд Веточки, – он взглянул на Виолетту, – Солнышко мое, я хочу заранее пожелать тебе легкой дороги. Чтобы в Копенгагене у тебя не возникло ни одной проблемки, пусть даже самой маленькой. Чтобы учеба тебе нравилась и была в удовольствие. И, конечно же, получить второе высшее. Знай, что я тебя очень сильно люблю и всегда буду на связи.

Девушка кивнула и склонила голову набок. Было видно, что ее растрогали слова Ильи.

– А тебя, дружище, – он перевел свой взгляд на Марка, – Я тоже хочу поздравить с повышением. Это действительно очень круто. Хочу, чтобы твой рост по карьерной лестнице был всегда только вверх, и, ни в коем случае, не вниз. Пусть на твоем пути никогда не будет никаких неприятностей.

– Прекрасные слова, – улыбнулся Марк.

Все трое подняли бокалы, и, в едином порыве осушили их до дна.

– Та-а-ак, ну а теперь, – загадочно произнес Илья, откидывая бокал на простыню, – Вперед в воду!

– Фу, там же грязно! – брезгливо сказал Марк, вытирая губы тыльной стороны ладони.

– Ты опять завел старую шарманку? – фыркнул Илья. – Вон, посмотри, видишь их?

Он указал рукой на основную часть пляжа, где было, пожалуй, несколько сотен людей, как минимум четверть из которых находилась в воде.

– Вместо того чтобы сидеть тут и ворчать как дед, лучше бы пошел, и тоже окунулся, – добавил он.

– А, черт с тобой! Пошли! – Марк потер ладони и, по-детски высунув язык, стал стягивать с себя футболку.

– Веточка, ты с нами? – спросил Илья, глядя на Виолетту.

– Нет, я лучше полежу, – лениво ответила она, потянувшись к телефону. – Наверное, вино дало в голову. Идите без меня.

– Ну, смотри.

Парни разделись до трусов и убежали в воду. В воздухе были слышны только крики, плеск воды и веселый галдеж. Со стороны казалось, будто на какое-то время они снова вернулись в детство. Как там говорится, «первые сорок лет детства – самые сложные в жизни мальчика»? Это уж точно, можете не сомневаться.

Илья прижался щекой к холодному стеклу, и на несколько секунд ему стало будто бы легче. Сердце у него находилось за несколько сотен километров от собственной груди.

Они ехали в такси по пути в аэропорт. Виолетта сидела на заднем сиденье и указывала горе-водителю дорогу. Где они умудряются находить этих непутевых, по объявлению?

– Не хватало, чтобы мы сейчас еще в пробке встали, – промелькнуло в голове у Виолетты.

В любой другой момент времени, в идентичной ситуации Виолетта разнесла бы этого чайника-любителя, который даже навигатором пользоваться не умеет, в пух и прах. Так, что только искры бы летели. Но сейчас в глазах Виолетты читалось что-то непонятное, и Илья это замечал. Пользуясь тем, что он сидел рядом с водителем, его потухшие глаза периодически взметались вверх, в зеркало заднего вида. Во взгляде девушки читалось соединение меланхоличной тоски и нервозности. Последняя была связана именно с тем, что она боялась опоздать на рейс. Стоит обратить внимание, что переживания Виолетты были совсем безосновательными, поскольку они сели в машину за два часа до вылета, а дорога до аэропорта затрачивала максимум час. Поток машин на шоссе был не таким уж крупным, движение почти весь путь текло свободно. В конце концов, время, в которое они ехали, совершенно не относилось к часу пик, так что страх Виолетты оказаться в пробке тоже был напрасным.

В какой-то момент Илья обрадовался тому, что именно он сидит спереди, а не Виолетта. Готовые хлынуть в любой момент слезы, все же, просочились наружу и увидели живой свет.