— Мир спасает…

— Что-о-о-о?!! — прогрохотало надо мной. Да, тучи давно сгустились, а теперь, стало быть, прорвало.

— Мир спасает, говорю же, — чуть громче произнесла я, но моему блондину все равно ответ не понравился.

Странно даже. Родина в опасности, а он капризничает!

— В столовой сегодня, когда этот адепт приглашал тебя на королевский бал, он тоже спасал мир? — едва сдерживая ярость, и поэтому довольно холодно поинтересовался Лесар.

— Нет, в столовой Еджайд только готовился спасать, — со всей откровенностью и прямотой призналась я. — Не понимаю, к чему этот допрос посреди ночи?

— Давай я его просто сейчас убью, и больше никто никого ни в чьей спальне по ночам спасать не будет? — предложил лорд Рацис.

— Н-не надо, — взмолился ботаник и отскочил от меня так резво, словно я была не я, а змея ядовитая. Предатель!

Меня же до крайности возмутило поведение стража Лесара. То, что он является моим куратором, не дает ему право врываться ко мне вот так и убивать моих гостей! И я… я посмотрела на блондина грозно, но испугался только Еджайд. Причем, за себя.

— Я, пожалуй, пойду, — промямлил он. — Поздно уже, что-то засиделся…

— Иди-иди, — нарочито ласково произнесла я, не отрывая взгляда от лица Лесара.

Как уходил ботаник, не видела. Слышала лишь, как с тихим шелестом распахнулись его крылья.

— Инни, я тетрадь на тумбочке оставил! — крикнул самоубийца. Встретимся на балу!

Я подождала еще немного и, когда все стихло, решила высказать Лесару все, что накопилось в душе. Очевидно, у стража тоже накопилось немало. Наши фразы прозвучали практически одновременно:

— Как же ты меня достал!

— Всю душу ты мне вымотала!

Его слова неприятно резанули по… живому. Я даже какое-то время просто учащенно дышала, подбирая самые страшные и самые обидные слова для ответа. А потом…

— Я вымотала?

— Ты, Инни. Ты, — устало отмахнулся Лесар и бесцеремонно уселся на мою кровать. — Ты невыносима! Расходуешь бездумно резерв и потом едва не разбиваешься о скалы, влезаешь в башню первородных, сбегаешь от патруля, нарываешься и вызываешь на бой самого сильного парня отделения стражей и, что удивительно, побеждаешь! Ты втираешься в доверие, заставляешь окружающих ценить тебя, считаться с твоим мнением… любить!..

— И что в этом плохого? — с вызовом спросила я.

— Все! Все это отвратительно, Инни! — выпалил Лесар, поднимаясь на ноги. — Особенно то, что я с ума схожу от ревности! Я, воин с тренированной выдержкой, едва не убил сейчас этого мальчишку только за то, что ты его обнимала! И знаешь, что я тебе скажу, девочка?

— Ч-что? — голос предательски дрогнул, потому что… потому что он был так близко, его глаза так сияли, а сердце так билось…

— Ты выйдешь за меня замуж, Инни! Темные боги тебя побери! — выпалил страж.

— Выйду, — ответила я. Совсем неожиданно для себя самой.

— Ч-что? — теперь, кажется, голос дрогнул у Лесара.

— Я выйду за тебя замуж, хотя бы затем, чтобы портить тебе жизнь на совершенно законных основаниях! — заявила я.

А он улыбнулся, и приблизился, и склонился к самым губам, а потом выдохнул:

— Порти, Инни.

И поцеловал.

Мир не был спасен в эту ночь, но я ни о чем не жалела.

Утром Лесар ушел, пока я еще спала. День обещал стать тяжелым, ибо нам предстояла подготовка к королевскому балу и помолвке сестры.

Непослушный луч скакал по подушке, так и норовя попасть мне то в глаз, то в нос, отчего спать дальше не представлялось возможным. Я жмурилась, отворачивалась, но все мои попытки были безуспешны. Пришлось открывать глаза.

Да, дела ждать не станут, а до вечера, если так разобраться, оставалось не так уж много времени.

А вот когда я глаза открыла…

То не поверила им.

Рядом на подушке, на которой еще совсем недавно мирно спал страж, теперь лежала шкатулка. Красивая, разрисованная мастером. На верхней крышке — над горами парил белокрылый арс, а по боковинкам шел орнамент из геометрических фигур, напоминающий один из вариантов огранки драгоценных камней.

Почему Лесар сам не отдал мне подарок, а оставил его вот так — почти сюрпризом?

Стало безумно интересно, что находится внутри, и я подняла крышку.

Внутри, на черной бархатной обивке лежали бусы… Или точнее их можно было бы назвать ожерельем из молочно-белых сияющих камней. Афесы — так, кажется, их называли в Аэрлее? Они символизировали вечную любовь, неразлучность, единение.

Дождалась.

Так стало тепло и хорошо на душе, что захотелось весь мир сделать таким же немного сумасшедшим от счастья. Не успела, потому что пришла Лойс. На этот раз служанка постучала.

— Хорошего утра, птенчик, — поздоровалась добрая старушка. Она улыбалась и посматривала на меня как-то лукаво. — Что гость-то ночной, давно ли ушел?

Хотелось бы мне спросить, который из гостей, но это было бы за гранью. Я и без того нарушила все правила приличия, хотя…

— Сбежал, — смущенно улыбнулась я и кивнула на коробочку. — Вот, оставил.

— Хорошие афесы, редкие. Нужно по-особенному относиться к девушке, чтобы достать такие. Однако, не вчерашний гость тебе их принес. Тот был совсем юный, меня приметил и дышал испуганно, как загнанный хищником зверек.

Значит, не о Лесаре шла речь. Это и обнадеживало, и смущало одновременно. Как быстро я себя выдала! Конечно, это Лойс, а не кто-то чужой, но факт оставался фактом — расколоть меня легко. Нужно быть осторожнее.

— С чего ты взяла, что в комнате кто-то был? У тебя же нет магии, — спросила я.

— Магии может и нет, но есть нюх, интуиция, и слышу я хорошо, — по-доброму рассмеялась служанка.

— А вдруг это бы оказался враг?

— Враг? — удивилась старушка. — От врага не может пахнуть молоком и печеньем. Кроме того, ваш отец поставил немало магических оповестителей. Их еще ваш предок, магистр Фрей создавал.

Логика железная. Выходит, простые арсы, потерявшие магию, компенсируют ее другими чувствами. Как у слепых обостряется слух, так и у арсов, лишенных магии, повышается интуиция. Это вполне логично, если учесть спектры магии, обладатели которой пострадали первыми. Лойс верно подметила все нюансы и точно описала Еджайда.

Я успокоилась и поднялась с кровати. Со шкатулкой расставаться не хотелось, а ожерелье не только радовало глаз, но и согревало душу.

— Довольно. Положите украшение на стол, оденете его на бал, птенчик мой. Наверняка лорд Рацис там объявит о вашей помолвке. Я хоть и не одобряю отношений до брака, но на ваши тайные встречи глаза закрывала, — по-доброму пожурила меня служанка.

Стало стыдно. Я почувствовала, как горят уши, и щекам стало невыносимо жарко.

— Какие же они тайные, если тебе о них известно, — пробубнила я, глядя в пол, потому что поднять глаза на Лойс в этот момент просто не могла.

— Птичка моя, — хохотнула она. — Я ведь вас с младенчества нянчила, да молочком выкармливала. Если что и проходит мимо меня, так я потом остаточки сердцем чувствую. Сами потом узнаете, когда свои детки пойдут. Ох, и красивые у вас со стражем Лесаром детки получатся! Дали бы первородные мне дожить да хоть одним глазком взглянуть на них!

На смену стыду пришло смущение. Лойс так просто рассуждала о сложных для меня вещах. Дети… Я сама еще не совсем повзрослела…

— А что характер у вас беспокойный, ничего. Спокойствия лорда на двоих хватит. Может и к лучшему, что вам достался такой рассудительный, умный мужчина, обладающий железной волей, — продолжила расхваливать жениха нянюшка.

Мне он, конечно, нравился, но, слушая ее, я отчетливо понимала, что мы говорим о каких-то двух разных мужчинах. Нет, с наличием ума и сообразительности я полностью согласна, но что касается железной воли, а тем более спокойствия… Тут можно поспорить! Лично я его знала, как несдержанного, вспыхивающего, словно сухое сено от костра, мужчину. И все же к нему тянуло с неимоверной силой, несмотря ни на что…