– Кто ты?

Незнакомец вскинул голову, и Деннис впился ногтями в свои ладони. Серебристо-белые волосы были растрепаны как сильного ветра, взгляд чистейших голубых глаз выражал насмешку, а белая кожа, по сравнению с которой Деннис выглядел совсем румяным, отдавала легким голубоватым сиянием – казалось, для нее не существовало окутавшего пространство красного цвета.

Каким бы вырванным из сказки не выглядело создание перед ним, Деннис узнал в нем себя. Те же скулы, та же линия подбородка и тот же разрез глаз. Длинная зеленая накидка, расшитая золотыми нитями, подчеркивала его странный внешний вид, а бледные губы искривились в легком намеке на улыбку. Некто опустился на землю. Он сокращал дистанцию и тоже разглядывал парня, выглядящего одновременно похоже на него и совершенно нет.

– Кто ты? – глупо повторил Деннис.

– Не могу сказать, – от голоса создания перехватывало дыхание, – я здесь, чтобы предупредить тебя. У меня мало времени.

– О чем?

Деннис не сводил глаз со своей копии и старался лишний раз не дышать. Ощущение мороза обволакивало, проникало под кожу. От тела напротив исходила сила, опасная и разрушающая, но Деннис испытал сильное желание потянуться за ней, нырнуть с головой и пропустить через себя, впитать и сохранить хотя бы частичку.

– Чтобы ты не открывал дверь, – проговорил ее источник, – ты еще не готов к тому, что спрятано за ней.

– О чем ты говоришь? Какая дверь?

Красивое, но кажущееся таким холодным, словно высеченным изо льда, лицо, исказилось в гримасе боли. Его обладатель шумно втянул воздух.

– Ты не можешь сказать, – понял Деннис. – Что-то мешает?

Кивок.

– Я узнаю эту дверь, когда увижу ее?

– Ты сразу узнаешь ее, когда увидишь, – ответ прозвучал все тем же мелодичным голосом.

«Мой эмоциональный спектр еще меньше, чем я думал, если даже это не смущает меня, – подумал про себя Деннис»

– Почему я не готов к тому, что за ней? – спросил он.

Выражение неестественно лазурных – ни намека на знакомую зелень – сияющих глаз изменилось, стало более сочувствующим, участливым. И эта деталь сразу сделала создание больше непохожим на Денниса, чем похожим на него.

– В тебе слишком много подавленного гнева. В контроле чувств и эмоций тебе нет равных, как и в отказе от них. В этом твоя главная сила, но в этом – и твоя главная слабость тоже. Ты должен открыть свое сердце прежде, чем печать будет взломана. Иначе последствия могут быть печальными не только для тебя, но и для всех тех, кому не посчастливится оказаться рядом.

Деннис скрестил руки в привычном оборонительном жесте и медленно выдохнул. Он впервые за прожитые семнадцать лет оказался готов признать, что ничего не понимает, и это чувство ему абсолютно, совершенно точно не нравилось. Ему не нравилось знать, что кто-то знает больше, чем говорит, и общается с ним языком недоговоров.

– Почему печать обязательно будет взломана?

– Она уже стирается с твоих костей.

– Моих костей, – эхом повторил Деннис. – Бред. Я трижды был при смерти. Думаешь, меня не изучили от и до?

– Это не то, что видно примитивному глазу.

– Хорошо, я понял. Я должен стать плюшевым до того, как какая-то печать будет взломана. Но что меня ждет, когда это произойдет?

Бледные губы плотно сжались, выражая недовольство. Создание не произнесло больше ни слова и развернулось, пытаясь уйти, но в голове Денниса было слишком много вопросов: что его ждет? кто поставил эту печать? кто мешает ему говорить? почему именно сейчас его решили предупредить? что это за дерево? кому принадлежит этот скелет?

Переполняясь решимостью получить хотя бы один ответ, он схватил уходящего за плечо и охнул, поняв, что именно имел в виду Виктор, когда сказал, что у него тяжелая рука. Деннис продолжал держать своего беловолосого клона: собственное плечо заныло от боли, и ныло сильнее по мере того, как хватка поверх зеленой накидки крепла. Это было слишком очевидно, чтобы даже просто задуматься об этом.

– Ты – это я, – пробормотал Деннис в пустоту. Теперь он сжимал только воздух. – Такое будущее меня ждет.

– Похоже, твой иммунитет не только физический, но и эмоциональный.

Деннис моргнул раз, другой, третий. Очертания крыльца дома постепенно возвращали свою четкость, а голос Майи становился звонче, разборчивее.

– Что ты имеешь в виду?

– Карта пустая, – ответила она.

Опустив голову, Деннис посмотрел на шершавый прямоугольник. Он видел могучий ствол и хитрые сплетения сочных ветвей. Дерево больше не выглядело живым, дышащим, но оно точно было.

Майя раскидала карты по ступеньке. Все они действительно оказались пустыми: желтовато-серые, с редкими вкраплениями красного.

– Здесь написано, что ясновидящие не могут читать карты, если их сила направлена на человека с сильным блоком в сознании. Карты слепнут, – она подняла взгляд на быстро спрятавшего свою карту за пояс Денниса и прикусила губу, задумавшись ненадолго. – Может, поэтому я не видела тебя?

– Чье это? – спокойно спросил Деннис, кивая на раскрытый журнал.

– Не знаю, здесь нет имени, – Майя вздохнула. – Что все это значит? Вдруг я их сломала?

– Карты настоящие, и ты не безнадежна, но тебе лучше потренироваться на ком-нибудь другом. Например, на Шойе.

Деннис сидел на втором уровне своей комнаты и разглядывал одолженную без разрешения карту, то подставляя ее под лучи солнца, то приближая к лицу, чтобы вглядеться в нее повнимательнее. Однако та выглядела обычной картой – старой, грубой на ощупь, безынтересной. Он даже задумался, не начала ли у него прогрессировать какая-нибудь болезнь, не привиделись ли ему и сгоревшее дерево с то ли вросшим в него скелетом, то ли с пытающимся из него выбраться, и густые тучи цвета венозной крови, и его двойник, больше напоминающий высеченную изо льда ожившую скульптуру, которую кто-то одел в ужасный зеленый цвет непонятно зачем. Отголоски боли вспыхнули в плече сразу же, как только Деннис допустил мысль о наличии у себя психического расстройства.

Он отложил карту и помассировал виски. Ходьба от одного книжного шкафа к другому никак не помогала, поэтому Деннис сел на подушку, брошенную прямо около круглого стеклянного столика, и склонился над раскрытой пустой тетрадью. Несмотря на весь технический прогресс, письмо от руки доставляло ему особое удовольствие, как и запах физических книг, которые можно пощупать, понюхать и продолжать бесконечно переставлять с места на место, унимая собственную тревожность. Придумывать новый идеальный порядок для уже знакомых вещей, у которых есть свое место, – это то, что успокаивает. Поэтому задумавшийся Деннис начал перекладывать выложенные в ряд простые карандаши по новой системе – теперь от наименьшего количества букв в названии фирмы изготовителя к наибольшему, но учитывая, начинаются они с гласной или согласной.

– Нужно выписать все вопросы на бумагу, а потом решить, ответы на какие найти проще, чтобы составить из них новый список, начиная с наиболее важного, – пробормотал он. – Или сначала нужно понять, что у меня есть?

Оказалось, не так много. Пару часов назад Майя, громко прихлебывая из чашки, в очередной раз спросила, как понять, кем они все являются? И люди ли они вообще? На последний вопрос Деннис ответил больше положительно, здраво рассудив, что они, прожив столько лет, неоднократно подвергались медицинским осмотрам, и если бы в их физиологии было нечто нечеловеческое, их как минимум допросили бы озадаченные врачи, введенные в ступор результатами анализов и обследований.

– Да, но кто мы? И как найти ответы во всей этой горе мифов, легенд и элементарных человеческих выдумок? – Майя озадаченно покачала головой и перевела взгляд на горный хребет, виднеющийся вдали.

Деннис безразлично пожал плечами. Карта, спрятанная за поясом, обжигала. Ему не терпелось заняться ее изучением.

– Не все в этом мире можно объяснить, но если даже не пытаться мыслить рационально, можно очень быстро сойти с ума.