— Если это принесет мне одного из тех серых дьяволов, на которых вы разъезжаете, мне придется согласиться. Но вы преподали мне урок вежливости. И я сдаюсь.

— Нет, вы не сдадитесь, — ответил Иэн, — потому что поражение потерпел сын кобылы, а не вашей матери. Вы почти одолели меня. Вы были настолько близки к победе, что мне не хотелось бы признаваться в этом. Мм еще встретимся когда-нибудь.

Лошадь наконец поднялась на ноги, но что-то она себе повредила, поскольку хромала. Альбини тоже хромал. Должно быть, он поранил ногу во время падения с лошади. Без лишних слов Иэн проводил его на край арены, чтобы убедиться, что никто не попытается воспользоваться его ранением, и там вежливо распрощался.

Он был в прекрасном настроении. Бой с Альбини взбодрил его, хотя и несколько утомил. Лошадь Альбини упала весьма кстати — это дало ему необходимую передышку. Он попридержал своего жеребца несколько мгновений, осматривая поле боя. Пыль сгустилась. Иэн не им&л ни малейшего представления, где его друзья. Но, с другой стороны, и его враги не знали, где он сам.

Следующие минуты показали, что это последнее предположение оказалось слишком наивным. Как только Иэн понял, что на краю поля не найдет достойного себе соперника, он направился в ближайшую брешь в массе сражающихся всадников. Его немного удивило, когда никто не рванулся ему навстречу. Он предполагал, что, поскольку все его хорошо видели, кто-нибудь поспешит воспользоваться его усталостью от предыдущего боя.

Однако пока он не забрался в самую гущу сражения вблизи центра поля, никто не проявлял желания вступить с ним в бой. Но наконец ему бросили вызов два рыцаря, и на этот раз у него было немного надежд легко и быстро справиться с ними. Фулк де Кантелю и Генри Корнхилл не были новичками и жаждали реванша за свое неожиданное поражение в состязании на копьях. Иэн понимал, что, если они преуспеют в своих намерениях, у него мало шансов покинуть поле живым.

Тем не менее Иэна не охватило то чувство отчаяния, которое владело им днем раньше. Его военный опыт был многообразен и относительно свеж. Небольшая рана в боку не причиняла ему особого беспокойства. Он задорно выкрикнул вслух имена своих соперников, резко развернул лошадь и вонзил шпоры, так что она прыгнула вперед.

Боковым зрением Иэн поймал группу из полудюжины рыцарей, продиравшихся сквозь гущу сражавшихся. Они не оглядывались по сторонам в поисках соперников, а целеустремленно и прямо, как полет стрелы, двигались в сторону Иэна. «Наемные убийцы Джона», — решил Иэн. Он яростно пришпорил коня. Сейчас не время для турнирных любезностей — это настоящая война, где хорош лишь мертвый враг. Ярость придала ему сил, и он обрушил на Фулка серию ударов, немилосердно продолжая вонзать шипы в бока своей лошади. Слишком занятый защитой, чтобы отскочить в сторону, Фулк наконец познал судьбу, которую уготовил ему Иэн. Серый ударил лошадь Кантелю в брюхо, и, когда та инстинктивно поднялась на дыбы, Иэн нанес сокрушительный удар. Фулк покачнулся в седле и откинулся назад — и лошадь накрыла его.

Не теряя ни секунды на раздумья, Иэн пришпорил коня и устремился навстречу приближавшимся рыцарям. Внезапно он услышал, как за его спиной кто-то дважды выкрикнул его имя. Волна облегчения сразу же сменилась страхом. Голос не принадлежал ни Лестеру, ни Вески. Это был ФицУолтер, созывавший подкрепление. Иэн понял, что то, чего он боялся, свершилось. Оба заговора против него соединились воедино, умышленно или случайно. Но то, что открылось ему в следующее мгновение, было еще хуже. Повернув голову, чтобы убедиться, что это был действительно Фиц-Уолтер, он удостоверился не только в этом, но заметил дополнительно, что рядом с ФицУолтером был уже и Саэр де Квинси.

Иэн не питал иллюзий насчет того, чем такой бой должен был закончиться для него самого. Шестеро спереди и двое сзади — этого больше чем достаточно, чтобы уложить одного. А еще то, что Иэн повернул голову, позволило Корнхиллу, которому удалось наконец справиться с лошадью, нанести неожиданный удар, на который Иэн не среагировал бы, если бы не…

Возглас триумфа, изданный наступавшими рыцарями, неожиданно оказался спасительным для Иэна. Его меч мет-нулся как раз вовремя, чтобы парировать удар Корнхилла, который наверняка перерубил бы ему шею, если бы напрочь не снес голову с туловища. В итоге вражеский меч лишь скользнул по его плечу. Иэн ахнул, что не имело, однако, никакого отношения к боли. Это был звук искреннего изумления, когда эта воинственная шестерка вместо того, чтобы обрушиться всей массой на Иэна, обошла его с Генри и, разделившись по трое, занялась ФицУолтером и де Квинси.

Иэну понадобилось десять минут, чтобы покончить с Корнхиллом, вместо пяти, поскольку его так распирало от смеха, что половина ударов приходилась мимо цели. Несмотря на свое приподнятое настроение, он прекрасно понимал, что опасность еще не миновала. Тот факт, что одна группа заговорщиков сокрушала другую в уверенности, что те двое пришли Иэну на помощь, не отменял того, что оставались еще шестеро, которые намеревались убить его.

Наконец Иэн выбил меч из руки Генри и испытал большое удовольствие, услышав, как тот закричал, и, увидев, что тот не сделал даже попытки потянуться к булаве, притороченной к седлу, Иэн проехал немного вперед и развернулся.

Итак, Корнхилл побежден и отправился залечивать перебитые пальцы. Саэра де Квинси только что свалили.

Иэн увидел, как один из атакующих сорвал с его руки щит, а другой выхватил меч. Он напрягся, готовясь к очередному бою, но случилось странное. Те трое, даже не глянув в его сторону, отправились восвояси, затерявшись в толпе бьющихся рыцарей и клубах пыли. Иэн растерянно оглянулся на ФицУолтера, который еще яростно отбивался.

Иэн очутился в странном положении — теоретически он обязан был прийти на помощь воину из своей партии. И тут, как дар небес, перед ним предстал и бросил клич какой-то незнакомый рыцарь. Благословив про себя этого человека, кто бы он ни был, Иэн парировал его удар и занялся привычным делом — хотя и не слишком энергично. Счастье еще, что противник оказался не слишком сильным, поскольку Иэна опять начал душить радостный смех. Веселясь, Иэн не забывал поглядывать на ФицУолтера. Наконец и с ним было покончено, и у него тоже отобрали щит и меч.

Иэн легко парировал удары, которые его противник наносил с каким-то странным небрежением. Поведение первой тройки предсказывало, но не гарантировало поведение второй. И на мгновение Иэну показалось, что они действительно были настроены иначе, поскольку, расправившись с ФицУолтером, направились прямо на него. Однако не остановились. Неожиданно свернув вправо, они оставили Иэна наедине со своим неуклюжим противником.

Несколькими мощными ударами Иэн разоружил этого деревенского помещика, который вознамерился помериться силой с настоящим закаленным воином. Он не стал слушать его имя. Все его желание смеяться как рукой сняло. Он узнал один из щитов. Сэр Роберт де Реми был одним из второй троицы.

— Да, — произнес приятный голос за его спиной, — очень странно. Действительно странно.

Иэн стиснул зубы.

— Клянусь, что я никакого отношения к этому не имею.

— Я…

Лестер расхохотался.

— Да не надо мне рассказывать! Неужели я не узнаю тонкие и элегантные пальчики леди Элинор, заварившие эту кашу? Но исполнено великолепно. Давайте покончим с этим, — сказал Лестер, не догадываясь, как сразил Иэна своей проницательностью. Он возвысил голос во всю силу своих здоровых легких: — За де Випона! За де Випона!

к концу состязаний напряжение Иэна и Элинор пошло на спад. Хотя ей не довелось увидеть Иэна в тот момент, когда он неминуемо должен был пасть жертвой Кантелю и Корнхилла, она поняла, что худшее для ее мужа уже миновало, увидев его врагов, ковыляющих с поля. Когда за ними вскоре последовали ФицУолтер и де Квинси, без мечей и щитов, стало ясно, что ее план удался. Избавление от страха должно было принести ей радость, и король едва ли сдержал бы свою ярость, если бы заметил на ее лице удовольствие, но в ней, казалось, сохранялось лишь одно чувство — гнев.