Это чувство в некотором смысле спасло ее. Она сидела в напряженном молчании, никак не давая понять, что знает, что ее муж теперь в безопасности — насколько безопасно вообще можно было себя чувствовать в пылу турнира. В какой бы момент он ни глянул на нее, Джон не мог найти в ней ни малейшего признака облегчения или удовольствия. При всей своей ненависти к ней король был вынужден поверить, что Элинор не знала ничего о том, что так способствовало потрясающему везению ее мужа.

Иэна де Випона спасла чистая случайность или собственная сноровка. Если бы во всем этом деле была хоть малейшая зацепка, хоть малейший намек на подкуп или тайное давление, Джон нашел бы способ повернуть это против Иэна. Он не мог заставить себя поверить, что такой влюбленный осел, как де Випон, мог сохранить какой бы то ни было план втайне от своей жены. А ведь, с другой стороны, по напряжению, охватившему Элинор, было очевидно, что она слышала о заговоре против мужа.

При этой мысли у Джона вырвалось тихое раздраженное восклицание. Когда он обнаружит, кто так бездарно сорвал его план, он подвергнет этих мерзавцев таким пыткам, каких они не увидят даже в аду. Эта идея — плод его ярости — привела его к другой мысли, которая могла оказаться вполне полезной и, безусловно, приятной. Он может и должен начать открытые поиски заговорщиков. Он поймает их и накажет так, что смерть и вечные муки ада покажутся приятным облегчением от его знаков внимания. И тем самым он очистит свое доброе имя от подозрений в заговоре против де Випона. Хорошо! Очень хорошо. К тому же охотой мог бы заняться Солсбери. Привязанность его к де Випону широко известна. Никто не станет сомневаться, что он честно проведет расследование или что король уклоняется от поисков и наказания виновных. И Вильяму будет тоже приятно.

«Так тому и быть», — решил Джон, и лицо его просветлело. Может быть, все это и к лучшему. После вчерашней сцены за ужином, если бы с де Випоном случилось что-то, ему бы не удалось отмыться от подозрений.

«Мне не следовало так поддаваться ярости и желанию побыстрее отомстить, — подумал Джон. — Рано или поздно, а слишком поздно этого не может быть, де Випон в конце концов впутается в какую-нибудь неприятность. Что-то Вильям говорил насчет мятежных кастелянов? Не может ли король отправить помощь своему верному вассалу? Если помощь отвергнут и, возможно, силой, разве это не станет изменой?» Детали еще следовало обдумать получше, призыв к помощи, например, чтобы обеспечить правдоподобие, но это не обескураживало Джона. Именно такого сорта интриги ему нравились больше всего.

Несмотря на полное отсутствие интереса к вознаграждению, Иэн оказался главным претендентом на приз в рукопашной так же, как и в прошлом состязании. Его бой с Аль-бини был выдержан в героическом стиле романов, которые все так любили. И после того как он осознал слова Лестера, его охватила такая ярость, что он сбивал с ног всех, кто попадался ему на пути.

В конце концов приз достался Арунделю, благодаря негласному соглашению между Пемброком и Солсбери, которые считали неразумным объявлять два раза подряд победителем Иэна во гнев Джону. Они не зря приняли это решение, поскольку Иэн даже не стал дожидаться объявления результатов. Как только трубы возвестили об окончании состязания, он на полном скаку покинул ристалище и прямиком направился домой, даже не остановившись поговорить с оруженосцами.

После себя он оставил страх. Оуэн и Джеффри подошли к Элинор. Они видели, как их хозяин умчался прочь, и не знали, то ли им следовать за ним, то ли ждать его супругу. Если они покинут ее, предоставив возвращаться домой одной, он их прибьет. Если ее вассалы, однако, собирались сопровождать ее, то их долг был следовать за лордом Иэном. С другой стороны, если ему будет нужна помощь и никого не окажется под рукой, тоже возникнут проблемы.

Прежде чем они смогли обсудить это дело, к знамени Иэна стянулась целая ватага побитых и грязных воинов, которые жаждали дать клятву и залог того, что заплатят выкуп за лошадь и доспехи. С такой ситуацией ни один из оруженосцев никогда раньше не сталкивался. Входит ли в их обязанность принимать залог? Как они объяснят отсутствие своего господина?

Тут к ним пришло спасение. Желанная, как Царица Небесная, леди Элинор спустилась к оруженосцам и побежденным рыцарям. Быстрый вопрос и испуганный ответ прояснили для нее ситуацию. Он уехал рассказать своей любовнице, что жив — такой хрупкой и нежной, чтобы смотреть, как ее любимый умрет, если это необходимо. Лицо Элинор, когда она поздоровалась с побежденными соперниками Иэна, было словно вытесано из мрамора. Перед каждым из них она извинилась за отсутствие мужа, ссылаясь на некое срочное и неожиданное дело, и умоляла оказать им честь и зайти к ним домой завтра.

Никто не верил ей, но это было и неважно. Главное, что никто не обиделся. Некоторые мужчины выразили сожаление, что Иэн попал в беду, и предложили любую помощь, какую они могли оказать. Элинор любезно, но категорично отвергла это предложение, не отрицая того, что Иэн ранен, и не подтверждая этого.

Во время этих переговоров прибыли сэр Генри и сэр Уолтер. Не будь такими храбрыми воинами, они бы тут же развернулись и скрылись куда подальше при первом же взгляде на лицо Элинор. Если Иэн был серьезно ранен, их в какой-то степени могли обвинить в этом, поскольку Элинор для того их и вызывала, чтобы они присматривали за ее мужем. Полные неприятных предчувствий, они ждали, пока не ушел последний из побежденных рыцарей.

— Миледи, миледи, где он? — спросил сэр Уолтер. — Как могло случиться, что он оказался ранен? Я видел его не больше часа назад полным сил и здоровья.

Если Элинор и узнала, кто говорил с ней, то не подала и вида.

— Кто сказал, что лорд Иэн ранен? Только не я. Я благодарю вас за вашу хорошую и верную службу. Вы можете остаться и повеселиться при дворе, если хотите, а если угодно, можете ехать домой.

Сэр Генри пялился на свою хозяйку, не узнавая ее. Холодная благодарность была не в ее стиле. Она могла быть ледяной в неодобрении или сверкающей в гневе, но благодарила всегда с улыбкой и объятиями, со смеющимися глазами. Случилось что-то действительно ужасное, но он даже не мог предположить, что это могло быть.

— Я останусь еще на день-два. Если я вам понадоблюсь, миледи, пришлите за мной, и я приеду.

— Я тоже, — поддакнул сэр Уолтер.

— Очень хорошо, — без выражения согласилась Элинор. — Благодарю вас.

Затем, не попрощавшись и даже не взглянув на оруженосцев, которые беспокойно ждали в сторонке, она развернула лошадь и ускакала. Тут же началась безумная суматоха. Ее люди вскакивали на лошадей и собирали снаряжение, которое нельзя было бросать. Кастеляны наблюдали за ее отъездом, разинув рты. Подобное невнимание к людям и имуществу они наблюдали в Элинор впервые.

Этот поступок, однако, не был результатом невнимания, шока или ярости. Элинор просто хотела приехать домой без свидетелей. Если Иэна еще нет, ей не потребуется извиняться или объяснять что-то. Она уйдет в свою спальню и предоставит Иэну объяснять свои поступки.

Однако все ее предосторожности оказались лишними. Как только она поднялась по лестнице, то услышала лязг металлической кружки, ударившейся то ли в пол, то ли в мебель. А когда вошла в переднюю, навстречу ей из спальни вылетела Этельбурга, словно ею, как снарядом, выстрелили из катапульты. Немедленно раздался еще более тяжелый стук — несомненно, за кружкой последовал кувшин для вина. Искры замерцали в глазах Элинор, уголки губ ее задрожали. Вероятно, Иэн был принят не так, как он ожидал.

— Мадам, мадам! — прошептала Этельбурга, вцепившись в руку Элинор и оттаскивая ее к двери. — Он сошел с ума! Дайте ему остыть. Не входите!..

Элинор оторвала пальцы своей служанки от руки. В глазах ее загорелся зеленый блестящий огонек.

— Я вполне способна дать сдачи. Не бойся за меня. Лучше иди вниз и прикажи нагреть воду и приготовить ванну. — Она не потрудилась понизить голос, и тут же последовал ответ: