Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Элинор знала, что была хорошей женой для Саймона — они были счастливы вместе. Раз она должна поработить Иэна, она станет хорошей женой и ему, и он тоже будет счастлив. Как жаль, подумала Элинор, легко поднимаясь по ступенькам, что Иэн никогда не говорил с ней о той женщине, которую любит. Задача ее намного бы упростилась, если бы она знала свою соперницу.

Перебирая в мыслях прожитые годы, Элинор вдруг поняла, что Иэн вообще никогда не говорил с ней о женщинах, разве что в общих словах упоминая придворных дам. Были намеки на любовные победы Иэна, но они исходили только от Саймона, который смеялся или многозначительно приподнимал бровь, когда упоминалось конкретное имя. Но никогда одно и то же имя не повторялось дважды. Элинор готова была биться о заклад, что ни одна из тех женщин не была более чем средством потушить жар молодой крови. В пользу Иэна говорило и то, что он не был самовлюбленным соблазнителем. При многозначительных намеках Саймона он казался скорее смущенным, чем гордым.

Ну что ж, на нет и суда нет, решила Элинор и занялась более практичными вопросами. Она потратила много времени с Джоанной, выбирая платья и отделку для нарядов девочки, но потом подумала, а она-то сама? Она созвала прислугу и принялась основательно перетряхивать сундуки. Для Саймона она всегда выдерживала платья в стиле, характерном для молодой девушки, потому что ему так нравилось. Для Иэна ей нужен новый образ. Ничего светло-зеленого и желтого. Зеленый и золотой цвета, конечно, шли ей, но в более насыщенных тонах, более ярких. И есть же и другие цвета.

Элинор пощупала пальцами отрез роскошного оранжевого бархата и золототканой вуали, тонкой, как дыхание, и сверкающей золотыми нитями. Вуаль пролежала здесь много лет с тех самых пор, как она вернулась из Святой Земли. Она поднесла вуаль к лицу и пошла посмотреть — по-настоящему посмотреть — на себя в полированный лист серебра. Даже невзирая на то, что это несовершенное зеркало давало темное и блеклое отражение, зрелище было эффектным. Теперь туника. Было открыто и перерыто еще несколько сундуков. Где-то когда-то был — да! — кусок тяжелой-тяжелой ярко-золотой парчи. Она развернула ткань и облегченно вздохнула. Кусок был достаточно велик. Элинор приложила оранжевую ткань к золотой и услышала изумленное восклицание одной из служанок.

— Это под тунику, мадам? — едва слышно спросила та.

— Да, — медленно произнесла Элинор, — разумеется. Мне нет нужды кичиться богатством. Я могу позволить себе скромность.

Один наряд есть. Но нужно еще как минимум три. Взгляд ее упал на другой отрез бархата, темно-красный, почти коричневый, с ярко-алыми, пушистыми, как подшерсток у котенка, ворсинками. Чтобы украсить его, потребуется вышивка. Элинор уже мысленно видела узор, не слишком тонкий в деталях, так, чтобы с ним справились служанки. А головной убор? Придется делать золотым — другой цвет здесь не подойдет.

Остальные наряды были выбраны быстро. Был установлен стол для кройки, и Элинор принялась за работу с выбранными тканями. До наступления темноты одно платье и одна туника были готовы к шитью. Элинор была немножко разочарована, что не успела сделать больше, но находилась в слишком приподнятом настроении, чтобы позволить такой мелочи расстроить ее. Служанки могли шить при свечах, а остальное она раскроит завтра.

На том порешив, она снова спустилась в зал и отыскала отца Френсиса. Общими усилиями они выбрали разные формулировки, отдельно для приглашения друзей, для крупных вельмож и для вассалов с кастелянами, которых скорее вызывали, нежели приглашали. Первоначально Элинор планировала написать приглашения сама при участии отца Френсиса, но теперь она поняла, что это займет слишком много времени.

Она поручила священнику взять и отнести список гостей и образцы в небольшое аббатство, расположенное в десяти милях на восток, и уговорить аббата, чтобы тот поручил переписать все это мирским братьям, которые служили там писцами. Естественно, в благодарность за помощь Элинор пожертвует приличную сумму церкви аббатства.

Вечер Элинор провела за письмом к Вильяму и Изабель. Они были ее сердечными друзьями и заслуживали большего, чем сухое приглашение на свадьбу. Не то чтобы здесь требовались какие-то особые разъяснения. Даже если Вильям не знал о проблемах Элинор с королем — а скорее всего он знал, поскольку Саймон обычно во всем доверялся ему, — и он, и Изабель, безусловно, понимали тяжелую правду жизни.

Очень довольная прошедшим днем, Элинор позволила служанкам раздеть ее и расчесать сверкающие волосы, пока ее мысли были заняты планами на следующий день. Она только немного устала, физически устала от волнений и трудов, хоть и без тяжести на душе, устала ровно настолько, чтобы с удовольствием вытянуть ноги в своей роскошной постели.

— Иэн, лорд де Випон, — прошептала она и тихонько хихикнула. Постель вызывала неизбежные ассоциации. — Ты скоро будешь подписывать свои письма по-другому, или я не та женщина, какой себе кажусь!

Подпись, которая так терзала Элинор, стоила Иэну не меньших мук. Если бы Элинор потрудилась присмотреться, она увидела бы, что та часть письма была замарана, подтерта и переписана. Иэн сначала написал «твой господин и муж», потом решил выцарапать, когда сообразил, что это может указывать на стремление к власти над ней.

Разумеется, Иэн собирался подчинить себе Элинор, но в свете ее страстного утверждения своей независимости не хотел открыто демонстрировать подобные замыслы, во всяком случае, до свадьбы. Следующая его идея была: «Твой любящий муж». Он размышлял над этим некоторое время, пытаясь убедить себя, что Элинор примет это без возражений, просто как формальное завершение письма.

В конце концов, он решил, что так подписаться будет слишком рискованно. Простейшим вариантом было бы подписаться «Иэн», поскольку маловероятно, что кто-то другой с таким именем мог писать ей на эту тему. Однако к тому времени он так взвинтил себя в поисках темной подоплеки в своих подписях, что решил, что даже одно имя могло намекать на высокомерие. Так на странице появилась подпись «Иэн, лорд де Випон».

Фразы, в которых Элинор нашла признаки чванства, стоили Иэну еще больших трудов, чем подпись. Как только договор был подписан, его охватил порыв побыстрее расправиться с грабителями и вернуться в Роузлинд, чтобы доложить о победе своей госпоже. Но когда он вспомнил их последнюю бурную ссору и свою растущую неспособность приличным образом скрывать страсть, ему пришлось признать, что такое сближение было бы достаточно неразумно. Пока они порознь, они не будут ссориться. Лучше вернуться, как только начнут съезжаться гости. Не только потому, что Элинор была слишком хорошо воспитана, чтобы устраивать сцены на людях, но и потому, что у них будет меньше возможностей для уединения и конфликтов.

9.

Закрепив ткань в пяльцах, Элинор едва успела взять в руки иголку, как в зал вошел Бьорн. К удивлению Элинор, он был не один. Опираясь на его руку и прихрамывая, с ним вошел молодой человек в грубой, изодранной одежде. Элинор с возрастающим беспокойством следила, как они медленно приближались к ней. Поначалу, заметив изможденный вид незнакомца, она испугалась, что это был один из людей Иэна, приехавший с плохими новостями. Но эта мысль практически сразу была отброшена. Бьорн не стал бы приноравливаться к медленным движениям незнакомца, если бы с Иэном что-то случилось. Он бы поспешно устремился вперед с подробной информацией, даже если его компаньон был очевидцем.

Когда мужчины подошли, Элинор поняла, что человек, сопровождавший Бьорна, несмотря на рваную одежду, не был простолюдином. Поэтому она не слишком удивилась, когда Бьорн представил его как сэра Ги из Хедингхэма.

— Он отправлен на ваш суд, госпожа, лордом Иэном. Он и есть тот самый предводитель разбойников.

— Лорд Иэн пострадал? — спокойно спросила Элинор.

— Нет, госпожа.

— Прекрасно. — Глаза Элинор повернулись к сэру Ги. — Зато вы, кажется, пострадали, сэр Ги. Присядьте и расскажите мне, почему мой господин прислал вас ко мне.

34
{"b":"7963","o":1}