«Он лапой пятипалой стучит в стекло окна…» Клёну, выросшему под окном Он лапой пятипалой стучит в стекло окна, А за стеклом усталым дорога мне видна. Но шума всё же меньше, чем было без него. Спасибо, клён, что вырос, не слушай никого. Расти себе и дальше, на радость нам с женой, Стань выше ты и толще и каждою весной Своей листвой обильной от шума защищай, А осенью нас радуй изяществом плаща, Когда листвой украсишь унылый этот двор И своё слово вставишь в осенний разговор. «Когда город сожмётся до маленькой точки…» Когда город сожмётся до маленькой точки, До последней, мельчайшей, подробной детали И в ушах застучат каблучков молоточки, Ты узнаешь его в своём сердце едва ли. Так ты в лупу глядишь: распадается зренье, Не узнать целиком – лишь детали, кусочки. Отойди, воспари, испытай озаренье, С высоты прочитай его улицы-строчки. А потом охвати его взором единым, Охвати целиком, от залива до Охты, И вздохни восхищённо и радостно: «Ох ты! Был любимым и весь он остаётся любимым!» «Лучшее в человеке…» Лучшее в человеке Спрятано где-то за. Сомкни усталые веки – Пусть отдохнут глаза. Бьётся в руках синица, Журавль улетел давно. Пусть тебе хоть приснится То, чего не дано. Чтоб средь людей кричащих, Решающих всё войной, Был бы ты тих и счастлив И не убит виной. «Многоугольник крепостной стены…» Судьба, судьбы, судьбой… Б. Окуджава Многоугольник крепостной стены И вертикаль соборной колокольни. Да ангел на кресте. Вздохнёшь невольно Под тихий плеск смирившейся волны. О, этот вид! Другого и не надо Для взгляда, неприученного лгать Себе, другим, кому бы то ни стало. Единственная, в сущности, награда Для тех, кого иное всё достало, Кому, по сути, нечего терять. Но жизнь берёт своё – чего бы ей не брать? Судьба, она строга, её не переспоришь. Летят тебе в глаза иные зори, Иные ангелы летят тебя спасать. Баюкает тебя гул сосен верховой, Но слышишь ты во сне: Нева, Невы, Невой… «Мои нечастые наезды…» Мои нечастые наезды. Скрипучий лифт. Этаж шестой. Ах, мне сюда бы не проездом: Здесь мой спасительный постой. Хозяин мой немногословен – Он понимает толк в словах. Мы с ним одной, по сути, крови, Хоть не уравнены в правах. Он знаменит, а я не очень, Верней, совсем незнаменит, Но и моя златая осень Листвой опавшею звенит. И мне порой открыты дали, Что открываются ему… И наш единый код печали Понятен сердцу моему. «Мы о славе мечтали, а, к счастью, её не случилось…» О слава, ты так же прошла за дождями… А. Кушнер Мы о славе мечтали, а, к счастью, её не случилось. Ничего с этой славой хорошего не получилось. Только ветер и дождь, только ветер и дождь, только ветер… Хорошо и без славы на этом единственном свете. Над Крестовским уходят в залив облака на закате, И такая тоска вдруг внезапно накатит, накатит. Нас на пир пригласили, а мы оказались на тризне: Ничего здесь уже не осталось от нашей обыденной жизни. Постоим над рекой, над задумчивой нашей Крестовкой. Постояли, вздохнули, пусть вздох получился неловким. И по разным делам побрели по осеннему граду. Разве, долгая жизнь, ты сама по себе не награда? «На Крестовском не ходят трамваи…» На Крестовском не ходят трамваи: Сняты рельсы, умолкли звонки. Жизнь здесь важная нынче, иная, И принять нам её не с руки. Но мне чудится всё же в тумане Разноцветье сигнальных огней, И проспект Константиновский странным И пустынным является мне. Так, как будто за искрой трамвайной, Отлетела вся прошлая жизнь, Оказавшись ненужной, случайной На земле, что под ветром дрожит. «Надежда – лукавая сводня…» Надежда – лукавая сводня, Завеса для наших очей. Нет, жить надо только сегодня, Не знаем мы завтрашних дней. Не знаем мы, что будет завтра, Да, в общем, и незачем знать, Ведь жизнь – воплощенье театра И наша задача – играть. А знать – ремесло режиссёра, Он, в сущности, сводит концы, Утишит он ссоры и споры И скажет нам: «Вы молодцы!..» А если не скажет, то, значит, Мы плохо играли с тобой. Нелёгкая это задача – Быть в полном согласье с судьбой. |
