Старик внезапно зашаркал в сторону дочери канцлера, скаля зубы — и от этого она испугалась её ещё сильнее.

— Гнусные подонки! — яростно цедил он, забавно ковыляя до цели через преграды, которых не видел. — Как смеете явиться в этот дом? Как смеете стоять здесь?

— Степаныч! — окликнул я старика настолько громко, насколько это было возможно в моём положении. — Куда ты-то полез? Это же София, Захар Степанович, это ж дочь Карины!

На лице Захара мелькнула растерянность. Вытирая усы от слюней, он чуть приостановился. София к этому времени успела превратиться в кусок подрагивающего камня — она поморщилась и вжалась в угол комнаты. Слёзы обильно потекли из глаз.

— Неужто ты считаешь её причастной? — добавил я. — Она ещё совсем крохой была. Вот встретишь её отца — тогда и выберешь. По добру или по силе.

Изгорбившись, старик покачал головой — и махнул рукой.

— Прости, доченька, уж совсем зол на отца твоего. Прости меня.

София молчала, тихо хныкая в ладони. Я же плавно разорвал связь с окружающей Аурой и поглядел на дворецкого.

— Расскажи, Степанович, про камень, — голос мой твёрдости не обрёл, зато дышать стало проще. — Ты ведь знаешь о нём. Вижу, что знаешь. Кто вообще его продал Владимиру?

Захар устало взмахнул рукой, отворачиваясь от Раевской.

— Какая уже разница? — губы его сморщились. — Аукцион был. Помню... человек высокий, статный, акцент цыганский. Тёмный такой, смуглый. Эх... как хорошо всё было, пока Каринка наша... этого ирода проклятого не встретила. Покарал господь, ох как покарал.

Цыган?.. Возможно ли такое, что именно с него всё началось? Возможно ли, что именно он распилил мой камень? Не припомню, чтобы среди свободного племени цыган в моей прошлой жизни был кто-то заметный. Хотя...

— Кто именно, не вспомнишь?

Захар мотнул головой...

...а затем дёрнулся.

— Драгомир... Дэвид Драгомир — старый цыган! — выговорил он настолько чётко, что даже стало любопытно. — Да, он продал камень... и приковал на наш род взгляд дьявола.

Дэвид Драгомир, значит. Увы, но этого человека я не знал. Впрочем, такие люди не уходят из истории бесследно. Что-то да должно выявиться.

Я осторожно подпёр ногу, поднимаясь на колено — а затем выпрямился и поглядел на Софию. Сказать, что она была растеряна, испугана и... эмоционально опустошена — не сказать ничего. Впрочем, этого вполне было достаточно, чтобы посеять смуту в её душе.

Зашагав ближе к проёму, я поглядел на Захара вплотную. Руки мои безжизненно колыхались в такт походке, о них можно было забыть на какое-то время.

— Почему обитаешь здесь? — я говорил чуть ли не шёпотом, голос слегка хрипел. — Почему не оставляешь это место?

Старик пожал плечами, поглядел на застеленную кровать и... вновь пожал плечами.

— Ощущаю здесь его присутствие, — он говорил тихо, неспеша. — Добрым был господин. Тут помер, веришь? Константин порезал, да сбежал.

Я понимающе кивнул.

— Ладно Вовка, он уже в возрасте был, но... — добавил я, вздыхая. — Карину жалко.

— Раевский... — кулак старика сжался. — Убил бы проклятого, да сил нет. Говорил Карине, не связывайся, взгляд у него опасный. А она лишь отмахивалась. Люблю, говорила. Эх...

От отмахнулся, смахивая слёзы с лица; я лишь кивнул, подавляя в себе желание хлопнуть старика по плечу своей почерневшей рукой. Впрочем, обе они сейчас обездвижено висели на плечах — как сувениры.

— Ты сказал, был аукцион, — я всё ещё старался вспомнить, что за Драгомир. Может, цыган был исследователем или геологом?

Вполне возможно. Причём безумно талантливым геологом.

— Давно ещё был, — отозвался он, глядя куда-то в пустоту. — Не помню когда. А Дэвид Драгомир... вот его кое-как помню.

Я кивнул.

— Как выглядел, есть предположения?

— Высокий, плечистый, — перечислял старик, хмурясь. — Чёрные волосы, смуглое лицо и тёмные глаза. Аристократ какой-то цыганский, одним словом.

Впрочем, поездка оказалось более чем полезной. Первое; я и не ожидал Захара тут увидеть. А второе — новая информация... думаю, мы попробуем отыскать его с Альтаром.

Дэвид Драгомир, значит. Я запомнил.

— Пойду я, — заключил я, делая шаг к Софии. — Не поминай лихом, Захар. Как господина отпустишь, так на небесах ему привет передавай. И Вовке, и Карине. Скажи, на Земле долго ещё их помнить будут.

Слёзы старика сильнее покатились по щекам, он сгорбился, рухнул на колени и... заплакал. По-мужски — так же, как и я, когда только попал сюда.

Кто говорил, что мужчины не плачут? Пусть горят в Аду.

...как только я перешагнул за порог комнаты, голос Захара одёрнул меня. София к этому времени уже успела прийти в себя; она стояла в коридоре.

— Так... а кто ты? — он даже не повернул голову в мою сторону.

— Эраст... старый друг, — заключил я в полуобороте. — Ты меня не помнишь, но... разве это важно?

Захар мотнул головой; далее диалог не продолжился.

Я, спокойно прикрывая дверь плечом, поглядел на Софию — и вышел во двор поместья. Интересно, но сейчас — после того, как Аура боли в большинстве своём была поглощена — двор стал почти таким же, каким был прежде.

Прекрасные сады, цветущие яблони...

И что самое интересное — гнетущая Аура боли и всех сосредоточенных эмоций в нём тоже медленно растворилась. И теперь сказать, что это место было поглощено природой было сложно; именно так и должны выглядеть подобные места.

Без всей этой зловещей атмосферы я наконец ощутил, что пробыл тут слишком долго.

Оглядевшись напоследок по сторонам, попытался-было зашагать к машине, но меня чуть повело, и я удержался на ногах лишь потому, что успел опереться плечом о колонну.

Аура... она ещё не успела прижиться, схватиться с моим телом, поэтому кружилась голова.

— Ты в порядке? — голос Софии был надломан, а от того взгляда «стервы» не осталось и следа. Сейчас она казалась искренней.

— Водить умеешь? — прошептал я, делая над собой усилия не свалиться на газон.

Девушка кивнула, открывая мне дверь фургона.

...как только мотор загудел, я прислушался к себе.

Пожалуй, Ауры было... больше, чем я рассчитывал. Внутри меня играла какая-то тёмная энергия. Одновременно знакомая и чуть искажённая. Как если бы... ко мне вернулась небольшая часть моей прежней Ауры, но сильно покорёженная Небесной Аурой, перетекающей в моё тело из Восьмого Неба.

— Ты не говорил мне, что хочешь помочь, — спокойным голосом протянула София, выруливая на дорогу. — Так этот... Захар всё время был тут?

Я загадочно хмыкнул, оставив вопрос без ответа.

— ...я много искала информацию о людях дома Рюриковых, но... — Раевская поглядела на меня через зеркало заднего вида. — Не думала, что дворецкий остался в этом доме. И вообще, я впервые встретила человека, способного лишиться рук, чтобы восстановить поместье.

Восстановить поместье? Я усмехнулся, глядя на свои руки. С чего бы поместью восстанавливаться?

— Что ты смеёшься? — София приподняла бровь. — За дурочку меня держишь? Думаешь, превратить заброшенный замок в роскошный особняк — это смешно?

— София, — мой тихий голос раздался по салону фургона. — Вези меня в штаб Красного ордена. И, прошу, не задавай вопросы, ответы на которые тебе не понравятся.

София, делая растерянные глаза, открыла рот.

Закрыла.

Когда я говорил, что собираюсь заняться чем-то... запрещённым, я имел в виду не реставрацию замка.

***

Второе Небо. Поселение Крах.

— Что... что за?!.. Быть такого не может.

Егор Пыськин в компании своих друзей стоял в густом лесу, что более недели назад был восстановлен Эрастом Орловым. Он вытаращил глаза; челюсть его повисла от... завораживающей картины.

Да, Егор именно то и делал, что хлопал глазами в изумлении при виде полностью сожжённой местности.

Он отлично помнил, как провожал Эраста сюда; собственными глазами наблюдал за тем, как лес полностью восстановился. Трава, деревья... если раньше они расцвели на его глазах, то сейчас... всё было в прежнем — погоревшем — состоянии.