- Мне не нужны твои деньги! Мне нужна моя дочь! – резко выплевываю слова, глядя с презрением.

- Дарьяна моя дочь. Не твоя. Ты отказалась от детей несколько лет назад, забыла?

- Хах, вспомнил, - усмехаюсь, откидывая светлую прядь длинных волос с лица. – Ты бы еще вспомнил, как мы яблоки воровали в саду детдома, а потом улепетывали от старого злого сторожа.

Я смеюсь, совершенно неожиданно вспомнив наши с ним приключения, и Макс усмехается. Зачем вспомнила? Видно, что он и не забывал. И я ни одного дня не забыла, который провели вместе, в детском доме.

Только собираюсь сдаться, не вовремя пришла я сюда, как слышу тоненький детский голосок за спиной Макса:

- Папа?

Дарьяша смотрит на нас с изумлением в таких ярких бирюзовых глазах, что сердце сжимается. Будто малышка застукала нас за чем-то постыдным. В принципе так и есть, у нас словесная дуэль, победителем которой выйдет тот, кто сильнее духом. И приз в этом поединке она, моя пятилетняя дочь.

- Папа, не прогоняй тетю Дашу. Я хочу, чтобы она жила с нами.

- Вот-вот, - шепчу в ухо упрямцу, теперь никуда не денется, - подумай о ребенке. Ты не вправе лишать ее матери. Эгоист!

Я даже слышу, кажется, как Нечаев мысленно посылает проклятия в мою сторону, бессильно сжимая красивые губы. Всегда их любила, любовалась…

Он присаживается на корточки перед малышкой, стирает что-то с ее щечки и так нежно обнимает ее, понятно, что эта девчушка всё в его жизни.

- Хорошо, котенок, как скажешь.

- Ура-а! Папочка, я так тебя люблю! – вопит егоза, обнимая Макса за шею. Потом бросается ко мне, хватает за руку и тащит на второй этаж:

- Пойдем, тетя Даша, я тебе комнату покажу, прямо рядом с моей.

Смотрю на бывшего, проходя мимо и чувство, что не победила я в поединке. Он для Дарьяны папа, а я тетя. Это больно бьет по нервам, я даже про чемоданы забываю. Ничего, принесет.

Но дело сделано, я заселилась в дом, в котором живет моя дочь, и с радостью приступила к обязанностям матери, первым делом накормила ее ужином. Затем мы приступили к занятиям, которые задали в детском саду, с увлечением лепили поделки из пластилина и болтали.

Уложив малышку спать, звоню нашей няне, она ждет моего отчета.

- Я переехала, Нина Андреевна, так что не переживайте, Дарьяна под присмотром.

- Ох, хорошо, я и не надеялась, думала не выдержишь напора Максима, ты всегда была неженкой, а он упертый, как бык. Рада за тебя, милая… На меня уже нет надежды, я стара и не смогу ухаживать за девочкой. Но теперь могу спокойно умереть, у моих любимых будет все хорошо, ты же знаешь, что вы с Максимом мне как внуки, которых у меня не было…

Слышу хлюпанье в трубке и тороплюсь успокоить нянюшку, подыскиваю нужные слова.

- И помирать вам еще рановато, не так все радужно у нас с Максом, он меня ненавидит.

- Да брось, какая ненависть? Любит он тебя, тосковал. Видела, как фотографии твои разглядывал. Он так прячет их, будто боится потерять. Ничего, теперь все на лад пойдет.

Мне бы уверенность нянюшки. Как было уже не будет, Максим показывал свой вздорный характер, невесть откуда взявшийся. На себе испытала, как он изменился. И Дарьяна стала все чаще грустить, ища встреч с любимым папочкой.

Я прожила с ними неделю, и за все это время Нечаев ни разу не забрал дочь из детского сада, ни разу не пошел гулять с нами, не ужинал и не читал сказки на ночь. Он просто либо приезжал поздно и сразу шел в кабинет или спать, либо не приезжал вовсе.

От таких выходок я стала чувствовать себя преступницей, которая похитила любовь этих двоих, лишила малышку отца. Даже не могла выловить его, чтобы поговорить. Макс не открывал дверь своего кабинета или спальни, слыша мой голос, или просто демонстративно и молча захлопывал ее перед моим носом.

А я стала снова паковать чемодан, потому что такой ценой не хотелось выдирать любовь Дарьяны. Я все рано ей почти чужая, и лишать отца, с которым она росла с рождения и безумно любит, не в праве. Вот только няня вернется из клиники, и уеду. Даже Розу предупредила, чтобы искали себе жилье. Или мне, «однушку», мне одной хватит.

- И снова папа задерживается на работе, - грустит Дарьяна, поглаживая подросших щенков, - а можно я сегодня не лягу так рано спать? Я хочу встретить папу, я соскучилась…

Не могу сказать «нет», просто язык не поворачивается. Просто киваю. Потом иду в ванную, поплакать. А мне нервничать нельзя, на завтра назначена процедура инсеминации, и нужно быть спокойной.

Почему все так? Я все разрушила много лет назад, наказана за это одиночеством, но Макс не хочет восстанавливать руины, рушит остатки. А я уже готова смириться, если получится забеременеть, то даже уведомлять его не стану, буду так же жить со своим ребенком, и ждать, когда вырастет Дарьяна и станет сама распоряжаться своей жизнью. Наверное, только тогда я смогу рассказать, что я ее мама.

- Подожду еще, - говорю зареванной физиономии в зеркале, - мне привычно одиночество уже…

- Ну что у тебя с настроением? – Роза ходит мимо меня, копаясь в телефоне, потом улыбается и строчит сообщение.

И зачем пришла поддержать меня? Все равно вся в переписке с возлюбленным. Она уже и забыла, о чем спросила меня, я и не стала отвечать. Да и не до разговоров мне, мысли роятся в голове, как испуганные пчелы, жужжат. Сейчас меня позовут на процедуру инсеминации, а вдруг у меня не получится забеременеть?

Повторно провести эту процедуру я вряд ли решусь, и так чувствую себя вором. Хозяин биоматериала и не знает, что его обкрадывают. Так, стоп. Меня он тоже обокрал, получается, даже не спросил разрешения. Ну вот, теперь я спокойна, забираю свое, получается. А вот в другой раз уже будет воровством считаться. А вдруг он у меня не одну яйцеклетку забрал? Я ведь даже не проверила, что у меня осталось в криохранилище.

- Дарья Славская, пройдите в лабораторию, - медсестра равнодушным голосом приглашает меня пройти, потом выдает стерильную накидку и бахилы, провожает до маленькой комнатки, своеобразного предбанника, где я переодеваюсь, складывая свою одежду на стул.

Меня колотит, хотя знаю, что будет дальше, доктор прочитал целую лекцию, в том числе и по поведению при процедуре. Спросил еще, сильно ли я буду нервничать, ведь в таком случае прописываются успокоительные. Я от лекарств отказалась, чего тут нервничать, так подумала, но время пришло и у меня зуб на зуб не попадает от переживаний.

- Расслабляемся, иначе не получится ничего, а нам надо сделать карапуза, здорового и шустрого, - шутит доктор, и мне представляется крепкий мальчуган, похожий на своего отца. И я выдыхаю.

Сама процедура занимает несколько минут, но потом я лежу без движения час, смотрю в окно и предаюсь мечтам, мысленно прошу вселенную, чтобы все получилось с первого раза. Вдруг приходит мысль, что беременность и роды, это новые расходы, декретный отпуск, а вот содержать меня и ребенка некому будет. И нет особых накоплений, как и собственного жилья.

Чувствую, как поднимается былая паника, снова мерещится детский дом, и мой малыш в нем. Но тут же беру себя в руки. Я могу зарабатывать в интернете, переводить медицинские статьи. Найду еще способы, как добыть средства на жизнь себе и ребенку. В конце концов есть еще Роза, всегда поможет. Ну и Нечаев, конечно, на самый крайний случай. И вообще, не буду думать, что там впереди, буду решать проблемы по мере их поступления.

Через час я выхожу из спецкабинета с указаниями не принимать сегодня ванну, не поднимать тяжести и не принимать спиртного. Легче легкого.

- Ну, дорогая, можно тебя поздравить? – вопит Роза, обнимая меня слегка, будто боясь помять.

- Нет Розочка, поздравлять будешь, когда увидим положительный результат, - улыбаюсь, все еще чувствуя легкий мандраж.

- Но первый этап пройден, только ждать теперь, - не унимается подруга, столько жизнерадостности в ее голосе, что и я заражаюсь им. – Так, теперь поедем в пиццерию, меня кормить пора!