Заказал чашку черного кофе и вернулся за столик, на котором рядом с моим смартфоном лежал злополучный шелковый шарф, словно укор мне. Долго мял нежную ткань, пропуская ее гладкость сквозь пальцы. Козел. Просто идиот. Браво.

Вдруг осенило – найти и вымолить прощения. Переступить через себя, жить вместе, как друзья, воспитывать дочь. Делить ее любовь пополам, а желания свои засунуть подальше, я смогу держать себя в руках.

Только вот я не смог найти Дашу, не дождался ее у подъезда, не дозвонился по телефону. Абонент не абонент. И подруга ее не знала ничего, наскакивала на меня в ярости, орала, что я мизинца Дашкиного не стою, и, если с ней что-то случилось, она самолично меня на клочки порвет. Мы вместе с грозной Розой прочесывали город, переживая все больше. Я рвал волосы от отчаяния, и был бессилен сделать что-либо, чтобы отыскать пропажу. Объездил все отели в округе, мысленно умоляя Дашу не делать глупостей.

А на следующий день пропала моя дочь, вместе со старой няней. Телохранитель, который ждал их у ворот детского сада, нашел только мобильник Нины Андреевны у задней калитки. И мое мнение изменилось, понял, кто приложил руку к исчезновению Дарьяши и няни.

Я их найду, что бы мне это не стоило, и накажу бывшую жену. По-своему.

Дарья

Не поняла, где проснулась, кровать не моя, узкая, стены вокруг безликие, беленые бледно-желтым цветом. Но тут же вспомнила вчерашний день и поморщилась. Не задался день, с самого утра. Но, как говорит Роза, никто не умер, и это уже кайф. Роза…

Пытаюсь вспомнить, куда засунула сумочку, там деньги и мобильник, потом вижу ремешок, вьется из-под подушки. Хватаю сумку и роюсь в ней, представляя, как мне сейчас влетит от подруги, которая с ума сходит от тревоги.

- Жива? – вопрошает грозный голос в динамике. – Ну это ненадолго, вот только попадись мне, паразитка! Я тебе покажу, как не ночевать дома, и как телефон отключать, душу из тебя вытрясу!

Орет. Это хорошо. Переживает за меня, единственный человек на свете, кому я нужна. Я улыбаюсь молча, тепло разливается в груди. И вдруг – «ты не нужна нам, Даша…» перевожу взгляд на решетчатое окно, за стеклом видна теплотрасса и переломанные талым снегом кусты каких-то осенних цветов. Весна пришла. Тоска и мрак.

- Чего молчишь, беглянка? – спрашивает подруга, уже не орет в трубку, пыл иссяк.

- А чего говорить… Нечаев приезжал?

- Нечаев твой еще не уезжал, кофе хлебает, сидит как сыч. Мы с ним полгорода прочесали. Ты где?

- Нигде. Скажи, пусть едет домой, пусть забудет, что я существую.

- Сама скажи… - начинает Роза и я поспешно сбрасываю вызов, и тут же снова отключаю телефон.

Вчера бежала от бывшего мужа, не разбирая дороги, так долго бежала, что очнулась уже далеко от того кафе, в незнакомом месте. Потом бродила по парку, по магазинам, просто по дорожкам. До вечера ходила среди толпы людей и чувствовала пустоту внутри, одиночество. Одинокая среди толпы. Забрела в какой-то клуб, хотелось напиться, но заказала только кофе. За день я переварила то, что сказал мне Макс, и поняла, что нужно делать. Обиды на него нет, все понимаю. Помню, что я творила восемь лет назад.

Нашла небольшой дешевый хостел и рухнула в кровать, даже не разделась. Теперь я готова строить новую жизнь, в прямом смысле. Поеду в клинику, куда сдавали биоматериал в прошлом, хочу ребенка, тогда Нечаев не отвертится, женится на мне снова. И будет у нас семья, а у Дарьяши мама.

- Пройдете обследование в нашей клинике, а потом уже будем решать, нужна ли вам инсеменация, - говорит врач, к которому я обратилась за помощью.

- Нужна, в любом случае, - мне лучше знать, что мне сейчас нужно.

- Возможно ваши репродуктивные органы не могут участвовать в зачатии, и вы не сможете выносить и родить ребенка. Я так понял, вам уже за тридцать и детей нет?

- Детей нет… но я абсолютно здорова. Просто мне очень нужен ребенок.

- Без обследования, мы за дело не возьмемся. В любом случае. Вам даже договор не дадут подписать. Надо еще донора найти…

- Не нужно донора искать, - я рассказала доктору, что все необходимое уже хранится в их клинике.

- Понятно. Тогда нужно проверить наличие биоматериала и разрешение на его использование.

У меня мурашки побежали по рукам, от страха. А вдруг Максим изменил доступ? Или та доверенность имеет срок годности, и он уже истек. Или я не подхожу под категорию нуждающихся в инсеминации, как медицинский работник знаю, что не всем положена такая процедура.

Но зря я боялась, доверенность все еще имела силу, биоматериала было в достатке, получила направление на обследование и успокоилась. Куда ты от меня денешься, Максик, хотел большую семью – ты ее получишь. Я чувствовала, что у меня все получится.

Домой заявилась уже ближе к вечеру, сразу наткнувшись на свирепую Розу.

- Ты снова выключила телефон! Ты хоть понимаешь, как я за тебя переживала?!

- Ну прости, не подумала. И я не маленькая девочка, вполне могу сама о себе позаботиться. Если бы мне нужна была твоя помощь, то обязательно позвонила бы тебе.

После пережитого, я будто заново родилась, переосмыслила свою жизнь. И очень проголодалась. Буквально штурмую холодильник, но там почти ничего нет съедобного. Роза моя та еще обжорка, а вот по магазинам ходить не любит, закупать продукты всегда приходилось мне, после смены. В этот раз я отправилась в бега, не до супермаркета было мне.

- Твой с ума сходил, - смеется подруга, отбирая у меня половину бутерброда, с единственной пластинкой сыра, найденной в холодильнике. – Видела бы ты его, когда проходили часы, а о тебе ни одной новости, чуть все волосы не выдрал на башке. Ты где была?

- Ничего, Нечаеву полезно попереживать, а то строит из себя недотрогу. Ишь, выбросить меня решил из своей жизни, эгоист. О дочери даже не думает, - встаю со скамейки, чтобы помыть кружку, и все еще чувствую голод. У меня всегда так, когда происходит что-то значимое, важное в моей жизни. – А была я… да не знаю, где я была, сначала бежала, боясь, что Макс догонит и начнет каяться, я же его знаю – брякнет фигню, а потом локти грызет. Потом напиться хотелось, но поняла, что так проблемы не исчезнут. Нашла какой-то хостел дешевый, в гостиницу не решилась, нашел бы быстро. Ну а утром пришло осознание, что надо делать.

- Хм… и что надо делать? – Роза выгребает из вазы последнее печенье и с интересом смотрит на меня. – Я думала, она прикорнула в ночном парке на скамейке, в отчаянии грызет свою сумочку и поливает слезами близлежащие кусты, ан нет, строит стратегию, и ни слезинки в очаровательных зенках!

- Ох Роза, нет у меня времени на депрессию и отчаяние, - смеюсь, вытаскивая телефон, чтобы составить список продуктов. – Это для меня непозволительная роскошь. Не собираюсь складывать лапки и скулить. Моя дочь нуждается во мне, а я в ней. Поэтому, я посетила центр репродуктологии и завтра буду проходить обследование, а потом мне проведут инсеминацию. У меня будет ребенок от Максима!

- Ниче се! – кажется, мне удалось удивить могучую девушку, она ошеломленно смотрит на меня, восторг светится в черных глазах. – А ты изменилась. Совсем другая стала. Горжусь тобой, дорогая моя!

- Обстоятельства меняют человека. и хватит мной гордиться, собирайся, поедем продукты закупать.

Через час Роза толкает полную тележку к кассе, я же остановилась у стойки с конфетами. Не особо люблю эти сладкие штучки, но вдруг захотелось. Странно, еще не беременна, но хотелки уже проявляются. Представила, как скажу Нечаеву, что он скоро снова станет папой и засмеялась. Да, будет ему сюрпризище!

Хватаю пачку шоколадных конфет, тех, что подороже и ловлю удивленный черный взгляд. Роза знает мои привычки, я ем только шоколад, и то редко, когда получаю гостинцы от благодарных пациентов или от коллег.

Уже на выходе у меня звонит телефон, руки заняты пакетами, а на пол ставить не хочется, бегу к скамейке. Это не Макс, он со вчерашнего дня в черном списке. А больше мне никто не может позвонить, Роза рядом. Сердце сжимается, когда вижу имя няни на дисплее.