— Я не заинтересована в том, чтобы быть одной из женщин, которых ты бросаешь на Ронана.

Была там, трахнула его. Это было не очень здорово.

— Ронан, не так ли?

Вспыхивает усталость, и я медленно направляюсь к входной двери, чтобы выйти.

— Увидимся позже.

Она хмурится.

— Ты в порядке, дорогая?

Я действительно не в порядке.

И дело не только в Ронане. Это смерть мамы, Сабина, дом, нахождение в моем родном городе с болезненными воспоминаниями, от которых я, кажется, не могу избавиться, полный переворот в моей жизни. Я оставила позади себя две хорошие работы и хорошую квартиру, а теперь начинаю все с нуля. Конечно, я делала это раньше, но я была моложе и более оптимистичной. Блу Беллу нужно держаться.

Я заставляю себя улыбнуться.

— Я в порядке.

Оставив ее там, все еще наблюдающую за мной, я прохожу через фойе и выхожу на крыльцо, как хор женских голосов поет “С днем рождения”.

— Надеюсь, он хороший, — бормочу я, когда выхожу на тротуар и высаживаю Спарки. Он прижимается ко мне, его хвост подергивается.

— Повеселился, а? — Я спрашиваю его.

Он бросает на меня взгляд. Если бы у него были брови, одна из них была бы изогнута дугой. Я вспоминаю, как он застрял в брючном костюме, и усмешка кривит мои губы.

— Ты моя поездка или смерть, Спарки.

Всегда и навсегда.

Сабина стоит на наших ступеньках, когда я подхожу к нашему дому. На ней обрезанные шорты и мешковатой футболка Рысей. Ее лицо — точная копия маминого, высокие скулы и острый подбородок, подвижные карие глаза. С длинными и густыми темно-каштановыми волосами, слегка завитыми, она поразительно красива, а ее IQ заставляет меня чувствовать себя идиоткой. Родившись через месяц после смерти нашего отца, она не говорила до трех лет, да и то целыми предложениями. Она научилась читать к четырем.

Ее голова наклоняется.

— Ты отправилась на долгую прогулку. Почему?

— Познакомилась с некоторыми соседями. Они отстой.

— В Антарктиде сто семьдесят девять дней темноты. Большая его часть покрыта лед толщиной более мили.

Мое сердце переполняется от ее преданности географии. У нее в комнате стопки книг, все о разных странах и населенных пунктах.

— Хочешь переехать туда?

Она ставит банки с краской, которые держала в руках, но не позволяет им уйти слишком далеко. Как и я, она художница, и покраска ее спальни в разные цвета была ее терапией после смерти мамы. Мы ходим в Ace Hardware и выбираем новые цвета через день.

— Нет. Это место, где я родилась, и это место, где я хочу жить.

— Я пошутила.

— Я так и знала. — Она пожимает плечами.

— Я все равно ненавижу холод. — Я вдыхаю сентябрьский воздух, улавливая аромат магнолий поблизости. Знакомые звуки сверчков и лягушек окружают нас, и это немного ослабляет напряжение в моей груди. — Ты пришла, чтобы найти меня? Хочешь поговорить? — Я сажусь рядом с ней на ступеньки.

Мы много разговаривали.

Мама ушла. Я здесь. Я не оставлю тебя. Никогда.

Она потирает украшение на пальце, кольцо с белым кварцем и золотым ободком, которое подарила ей мама. В пять лет ей поставили диагноз "высокофункциональный аутизм", и она использует кольцо, чтобы снять стресс.

— Что случилось с клумбой?

— Ах, кто-то случайно переехал их. — Я кратко рассказываю о джипе и вечеринке тренера, обводя часть о том, как я столкнулся с Ронаном. Она говорит мне, что была наверху в своей комнате и рисовала в наушниках.

— Мама была бы в бешенстве.

Она научилась злиться от меня. Нужно сделать лучше.

— Тренер Смит — необычный тренер, — добавляет она.

— О? Вы с ним разговаривали?

— Он мой учитель всемирной истории.

Мистер Смит был в ее списке предметов. Я массирую свое лицо. Занятия в школе идут только две недели, а у нас еще не было дня открытых дверей, но…

— Как я это пропустила? Тебе не пришло в голову сказать мне, что он футбольный тренер?

— Зачем мне это? Все знают.

Правильно. Она предполагает, что если она это знает, то я тоже должна.

— В прошлом году мы почти выиграли чемпионат штата. Мы бы победили, но Хаддерсфилд забрал титул. Футбол — это самая захватывающая вещь в Блу Белл.

— И все же я скучала по тому, что он был тренером.

— Ты часто смотришь в пространство, — говорит она.

— Я работаю над этим.

— В восьмом классе, когда я учила историю, тренер Митчелл сел за свой стол и сказал нам прочитать главу и ответить на вопросы в конце. Это было утомительно и бессмысленно. Я не думаю, что мои одноклассники узнали что-нибудь о нашей стране. Тренер Смит разговаривает с нами, он объясняет. — Она делает паузу. — Ты сегодня нашла работу?

Детский сад в городе полностью укомплектован, Пигли Вигли не нужны кассиры, в придорожном кафе Рэнди достаточно официантов, а в Мини-Маркете сказали, что я слишком квалифицирована. Этот страх снова прокатывается по моему позвоночнику, и я сглатываю, затягивая свой беспорядочный пучок и изображая уверенность. У Сабины проблемы с сенсорикой, резинка в одежде — это большой запрет, и социальные взаимодействия могут сбить ее с толку, но у нее больше интуиции, чем предполагают все книги, которые я прочитала. Может быть, это потому, что она моя сестра. Возможно, ее диагноз наделяет ее особой экстрасенсорной сверхспособностью. Что бы это ни было, она чувствует, когда я волнуюсь, независимо от того, какое храброе лицо я ношу. — Могло быть и лучше, но это сработает, — говорю я.

Я вытаскиваю ключи от кадиллака из своих джоггеров.

— Я в настроении поесть мороженого. Как насчет того, чтобы мы с тобой отправились в Dairy Queen? — Мы ограничиваем ее потребление сахара, но в их меню есть варианты. — За нами стоит машина, но мы могучие девочки Морган, и ничто не спасет нас от Снежной бури.

— Можем ли мы прокатиться от Dairy Queen до Свиньи?

Ах, старая круизная петля в Блу Белл.

— Ты хочешь посмотреть, кто на улице?

Она отсчитывает пальцы.

— Я подросток. У меня есть социальные интересы. Это субботний вечер. Тоби имеет машину. Возможно, я увижу его.

— Тоби?

— Он футболист. Квотербек. — Она ухмыляется. — Я спросила его, нравлюсь ли я ему, и он сказал да. Затем он коснулся моих волос и накрутил их на палец.

Нет, Господи. Я собираюсь убить его.

— Конечно, он спортсмен, — бормочу я себе под нос.

— Мы сидим вместе в учебном зале. Он очень горячий. Отличная задница.

У меня вырывается долгий вздох.

— О, Сабина. Ты напоминаешь мне… меня.

— Я достаточно взрослая, чтобы ходить на свидания?

— Я… не… знаю. — Мне разрешили ходить на свидания в пятнадцать, но что сейчас считается нормой? Я хочу, защитить ее, но я не уверена, как…

— Мама подарила мне книгу по анатомии, когда мне исполнилось четырнадцать, но в ней не было подробностей о половом акте. Я прочитала все это целиком. В ней было четыреста шестьдесят страниц с картинками. Не грязные, а просто диаграммы. В ней было мало информации об оргазмах. Женщинам труднее их иметь, и у меня есть вопросы.

— И я хочу ответить на них, но мы можем обсудить это позже?

— Когда это "позже"?

— Дай мне подумать об этом, хорошо?

— Когда ты закончишь думать об этом? — Она очень точна.

— Дай мне неделю.

Она кивает.

— Одна неделя, начиная с сегодняшнего дня.

Мы встаем и забираемся в мамину машину. Она пристегивается, а затем напоминает мне сделать то же самое. Используя зеркала и ее помощь, я отступаю, насколько могу, не задев блокирующую машину, затем протягиваю вперед и поворачиваю колесо во двор. Легко нажимая на акселератор, мы продвигаемся вперед на крыльцо и огибаем большой куст остролиста.

— Тельма и Луиза! — Я кричу, когда проезжаю через двор и по тротуару, врезаюсь в бордюр, а потом плюхаюсь на улицу.

— Кто они?

— Женский дорожный фильм. Превосходный. К сожалению, там нет Брэда Питта — о, и не волнуйся, мы не съедем со скалы.