— Спасибо, «Марисоль».

— Ну мы же договорились. Вы не подводите меня, а я не подвожу вас, — голос был слабым и дрожащим, — Ох. У меня внутри всё болит. Надо бы помочь, а?

Фонари открылись. Подкатили лесенки для экипажа. Два аэродромных техника вытащили Дрэйвера — похоже, сотрясение при взрыве лишило его сознания. Буксировщик уже стыковался к дышлу передней стойки, чтобы отвезти «Марисоль» в мастерские.

— Мы нашли неисправность, сэр, — Майк подумал, что пора бы уже. Он сидел под стеной восемь часов, ожидая, когда Гибсон определит проблему. — В какой-то момент, во время боя, отказали гидравлические системы. Основная, скорее всего, от сотрясения. Дублирующая не выдержала нагрузки, вышла из строя и вывалила шасси. Надо менять всю гидравлику в корме. Лючки главных насосов потеряны, и под обоими крыльями есть повреждения обшивки. Сожалею, сэр, но на данный момент вы выбыли из «Красного Солнца». «Марисоль» встаёт на ремонт на две недели, не меньше.

Генерал Деклан похлопал его по плечу.

— Ничего, сынок. Ты уже дважды произвёл на всех большое впечатление. Когда её починят, группа как раз отправится домой. Мы перебазируемся из Банкер-Хилл. Наше место в Карсвелле займёт 43-я, а нам уже заготовили задачу на формирование отдельной эскадрильи. Как только «Марисоль» встанет на крыло, ты поведёшь четыре самолёта на Утапао. Это в Таиланде. Дружеский визит, — Деклан собрался было уходить, но обернулся. — Да, Речное Ополчение приглашает тебя и твой экипаж на попойку сегодня вечером. Они, похоже, впечатлились. Постарайтесь не разгромить Лас-Вегас.

— …возрадуйтесь, защитники земли русской! — майор Олег Ульянов склонил голову, когда дозвучали последние слова молитвы перед боем. Экипажи стояли перед строем тяжёлых Т-10. Сегодняшнее сражение станет исполнением священного долга. Даже более чем долга — день нынче судьбоносный. Сегодня его танковый батальон, среди прочих, уничтожит последнюю дивизию СС. Когда-то ССовцы был бичом Европы, ужасом всех, кто выступал против тирании, но теперь они почти отошли в историю. Сегодня надо стереть последних, разбить дивизию «Викинг».

За спиной у него было напоминание, что легко не получится. На верхней лобовой плите его танка красовался участок свежей, зелёной как мох краски. Вчера, во время наступления, они вышли к руинам хутора в чистом поле. Перед развалинами догорал БТР-40[87], рядом лежали тела его команды. Вокруг рассредоточились остатки разведвзвода, раненые или просто прижатые к земле.

Когда он осознал картину, раздался громкий лязг. От брони срикошетил снаряд. Он отполз назад, рассредоточил взвод и сравнял остатки строений с землёй из 122-мм орудий. Они превратили всё в щебёнку и заставили противотанковую пушку заткнуться, но защитники продолжали сопротивляться, пока их позиции не раскатали гусеницами. Пушкой оказалась древняя 50-мм PaK-38, а оборонялись повара полевой кухни. Бойцы мрачно пошутили, что им противостояли две пушки — противотанковая и гуляшная[88]. Правда, это уже никак не могло изменить тот факт, что несколько поваров с устаревшим орудием задержали наступление почти на час.

Молитва завершилась. Заклубились облака чёрного дизельного дыма, T-10 запускали двигатели. Сейчас немцы узнают, что противник на подходе. Пехотные атаки начинались с массированного артиллерийского удара, который разбивал оборонительные сооружения и ошеломлял немцев, но сегодня штурм начнут тяжёлые танки, чтобы вскрыть все вражеские огневые точки.

Уже заняли позиции СУ-130, прозванные «линкорами» за морские 130-мм орудия, совмещённые с горизонтальным дальномером. Крупнокалиберное орудие разработали для установки на эсминцы, но России, очевидно, было совершенно не до строительства военно-морского флота. И их применили на дальнобойных противотанковых самоходках. Если покажутся немецкие танки, СУ-130 легко их перебьют, но вряд ли они высунутся так рано. Передний край немецкой обороны был густо насыщен окопанными ПТО при поддержке пехоты. Орудия размещались так, чтобы их сектора обстрела перекрывались, и любой танк, подставляющий под огонь толстую лобовую броню, откроет другому орудия борт или другие части. И только тогда, когда русские машины увязнут в обороне, появятся немцы.

На это был готов ответ. Ульянов, как командир батальона, распоряжался двумя приданными ему артиллерийскими батареями. У обоих его командиров рот было ещё по одной. Каждой батарее присвоили кодовое слово, по которому та открывала огонь. В полосе наступления батальона заранее рассчитали ряд ориентиров, привязанных к вероятным местам немецких противотанковых гнезд. Всё, что требовалось сделать майору — позвать соответствующую батарею и указать ей цель. В лейтенантские годы он видел, как воюют американцы, и поразился умению, с которым те переносили обстрел с одной отметки на другую. Огонь сосредотачивался или распределялся сообразно обстановке. Русские систему управления артиллерией пока до такого уровня не дотягивали, но уже были лучше, чем ничего. А у «линкоров» в укладках имелись и осколочно-фугасные, и бронебойные снаряды.

Ульянов последний раз окинул взглядом гряду холмов и отдал команду «В атаку». Погода была далека от идеала. Висели тяжёлые низкие тучи, солнце спряталось. Но его батальон быстро продвигался. Семь машин первой роты слева, семь машин второй — справа. Другие батальоны T-10 двигались ещё дальше по сторонам, вырываясь вперёд, чтобы вскрыть расположение немецких позиций. С высоты они наверняка напоминали быстроходные катера. Облака пыли походили на брызги, а трава и кустарник, поднимавшиеся позади, на кильватерный след.

Позади них готовились к выдвижению Т-55, чтобы войти в созданную тяжёлыми танками прореху. И те, и другие несли на броне автоматчиков, которые потом спешатся и добьют ССовцев. Но у них хватало работы и сейчас. Танки шли по заросшему полю, через путаницу сорняков и высокой травы. Автоматчики прятались за башнями или дополнительными баками, но держали АК-47 нацеленными вперёд. Высокотравье служило прекрасным укрытием для гранатомётчиков с «Панцерфаустами». Когда-то здешние жирные чернозёмы были самыми обильными зерновыми угодьями в России, фермы обеспечивали пшеницей не столько свою страну, но и большую часть Европы. Потом пришли немцы, вырезали скот, уничтожили зерновые культуры и заморили жителей голодом. И теперь на этих полях всходил смертельный урожай: впереди из травы внезапно поднялся немецкий солдат, собираясь выстрелить из «Панцерфауста». Стрелок Ульянова срезал его из спаренного пулемёта. Мгновение спустя послышался едва уловимый толчок, когда разогнавшийся тяжёлый танк переехал тело. То ли траки проскрежетали по направляющим роликам, то ли донёсся крик, Ульянов не разобрал. Прямо по курсу, из почти незаметной ложбинки, вылетел огненный хвост. Большая ракета с четырьмя хорошо заметными рулями. Олег чётко видел короткие вспышки на их оконечьях, наводчик направлял снаряд на цель. Все пятнадцать танков открыли огонь из пулемётов по месту пуска, их ленты были заряжены трассерами для лучшего целеуказания.

— «Алексей», «Катя».

— Полетели, — ответил безликий голос.

Всего секунду ракета сохраняла управляемый полёт, а потом пошла прямо, в никуда. Прежде чем стрелки успели выпустить другую, над головами просвистели снаряды и разорвались точно в их укрытии. Работает! Очень хорошо. Да и гнездо немцев вычислили точно. Танк нырнул в низину. За шумом мощного дизеля очередей не было слышно, но майор знал, что автоматчики сейчас на ходу зачищают позицию. T-10 боком смял дальний склон низины, Аня занесла корму так, чтобы не подставить тонкую нижнюю броню. Она уже два года была водителем танка, одна из трёх женщин-мехводов в батальоне. Несмотря на изящное телосложение, за рычагами тяжёлой машины она наработала способности профессионального атлета. Однажды она вышибла дух из оскорбившего её тыловика, сломав ему челюсть в пяти местах.