— Я с вами, — полувопросительно сказала Ира.
— Вот и прекрасно. Пошли.
Лифты никак не желали приходить. От нечего делать Ира нервно покачивала пальцем ленту на папке. На Сафонову эти штучки не реагируют, а Зарецкий предостерегал от того, чтобы прикасаться к активным печатям. Та, злополучная, была родом из отдела обеспечения безопасности, а эта-то, больничная, наверняка безобидна. Ира украдкой тронула переливающийся квадратик; тот немедленно вспыхнул.
— О, прикольно, — оживилась Оксана. — Давно проявилось?
— Ты про что?
— Про твой спектр, — Тимофеева ткнула накрашенным ноготком в успокоившуюся печать. — Не знала, что ли?
— Ну… Вообще мне Викентьев говорил после аттестации, — припомнила Ира. — Он сказал, там совсем чуть-чуть. Типа где-то в прадедушках маги были…
— Ага, так часто бывает, — Ксюша кивнула и первой шагнула в явившийся наконец лифт. — А чего развивать не стала? Жёлтые тона — это в сторону всякой лечебной магии, могла бы врачом стать. Ну, не врачом, медсестрой, — подумав, прибавила она.
— Так слабо же совсем.
— По-моему, лучше быть хиленьким магом, чем сильным колдуном, — категорично заявила Оксана.
— А по-моему, наоборот, — буркнула Ира. — У меня вся родня по женской линии — ведьмы.
— Ну, твоё дело, — Тимофеева пожала плечами. — Все такие, кого я знаю, магию выбрали.
Ира пожала плечами. Выбрали и выбрали, ей-то что? А печати при таком раскладе и впрямь лучше не трогать. От греха подальше Ира заправила ленточку за уголок папки, чтобы не болталась во время беготни по извилистым коридорам. У запертых дверей травматологии весьма энергичным неприкаянным духом бродил туда-сюда Чернов. Медсестра куда-то пропала, в радиусе действия склочного контролёра оказался только Миша, который сидел с закрытыми глазами, бессильно запрокинув голову. Ворчать на пострадавшего Чернову мешало что-то, что у нормальных людей называется совестью, и он ограничился рассуждениями вполголоса об эффективности классической боевой магии против упырей.
— Есть новости? — спросила Ксюша, осторожно усаживаясь рядом со Старовым. Тот приоткрыл глаза и едва заметно качнул головой.
— Надо ждать.
Они и ждали. Вернулся благоухающий табаком Макс, явился изрядно промокший Зарецкий. В лице последнего Чернов обрёл наконец долгожданного оппонента, но спорили они как-то мирно, на пониженных тонах. Ира не вслушивалась; с ней самой никто не заговаривал, но прогонять её не спешили. Негромкие голоса успокаивали и скрадывали мучительную неподвижность времени. Сколько так прошло — то ли час, то ли день, то ли пятнадцать минут — знали разве что равнодушные белые цифры на экране телефона. Первым при виде вынырнувшей из-за дверей отделения медсестры — той самой, которой досаждал Чернов — подхватился Миша; Ксюша поддержала его за плечо, не давая свалиться.
— Вы можете зайти, — сказала женщина, боязливо косясь на застывших у стены контролёров. — Только тише, пожалуйста, не тревожьте пациента.
Ира, поколебавшись, увязалась за всеми. Медсестра не возражала; в полупустой палате места оказалось вдоволь. Андрей, бледный и какой-то тщедушный на фоне широкой койки, слабо улыбнулся при виде коллег и попытался помахать рукой.
— Не надо, — Зарецкий мягко перехватил вялую кисть и осторожно устроил поверх кипенно-белого одеяла. — Береги силы.
— Как ты? — спросила Ксюша, опускаясь на галантно подставленный Максом стул.
— Ничего, — Бармин выглядел виноватым, как будто доставил всем досадные хлопоты. — Врач сказал… хорошо всё. Пару недель… и выпишет.
— Много, — ляпнул Чернов и тут же схлопотал от Оксаны испепеляющий взгляд.
— Не слушай его и выздоравливай спокойно, — заявила она.
— Точно. Работа не волк, работа — упырь. Удирай, не удирай, всё равно догонит и вцепится, — неуклюже пошутил Макс.
— Это я виноват, — похоронным голосом сказал Старов.
— Не ерунди, — потребовал Ярослав и пошевелил в воздухе пальцами, подзывая из дальнего угла ещё один стул. — Живы — и молодцы.
— Правильно, — Андрей опять попытался улыбнуться, на сей раз успешнее. — Моим… не говорите пока, а?
— Ага, скажем, устал на дежурстве и остался дрыхнуть в кабинете, — ухмыльнулся Макс.
— Надо сообщить, Андрюш, — сочувственно сказала Ксюша. — Знать всегда лучше.
— Тебе привезти чего-нибудь? — деловито осведомился Чернов.
— Книжки. Если можно, — робко попросил Андрей.
— Твои талмуды? Санитаров заставишь вслух читать или как? — фыркнул Некрасов.
— Так… у меня же руки… в порядке, — принялся оправдываться Бармин. — У меня нога…
— Книжки так книжки, — быстро сказала Оксана. — Костик, будь человеком, метнись в офис, а?
Костик, к вящему Ириному изумлению, метнулся и возвратился с толстым фолиантом в глянцевитой суперобложке. Увесистый том лёг на тумбочку рядом с койкой.
— Пока врачи не разрешат, не трогай, — непререкаемым тоном приказал Чернов.
— Да, осваивай телекинез, — подхватил Макс. — Глядишь, с четвёркой выпишут!
— Ой, ну нет, — смутился Андрей. — Спасибо, ребята…
Минут десять они проболтали чёрт знает о какой ерунде, а потом медсестра вежливо, но непреклонно выставила компанию, объявив, что больному требуется покой. Ещё четверть часа силой усаживали упирающегося Старова в такси; Макс со всеобщего согласия уехал с ним. Зарецкий и Чернов тут же благополучно куда-то делись; куда именно, Ира выяснила, вернувшись в Управу. Контролёры обнаружились в кабинете, занятые любимым делом — мелкой ссорой, правда, вялой и по непривычному поводу.
— Давай домой, — повелительно вещал Чернов, башней возвышавшийся над своим столом. — Я додежурю. Следующая смена — моя.
— Вот именно, — Зарецкий невозмутимо плеснул в кружку кипятку. — Иди выспись, ты столько не выдержишь.
— Я не выдержу?! — взвился Чернов и, на беду, наткнулся пылающим взглядом на нерешительно замершую в дверях Иру. — Документы — Александру Михайловичу, немедленно!
— Остынь, Костик, шефа нет, — Ярослав не глядя вытащил из пёстрой кучки пакетик чая, сделал пару шагов вдоль прохода и вдруг отвесил пинка попавшейся по пути коробке с бумагами: — Это что ещё за дрянь?
— Это закупки, — быстро сказала Ира, не дожидаясь, пока Чернов возьмётся её отчитывать. — Я их разберу.
— Да они нафиг никому не нужны, — Зарецкий изумлённо поднял брови. — Зачем ты их достала?
Очень хотелось ответить, но ссориться с Черновым — себе дороже. Ира поспешно бросила на стол папку с документами и потянулась за злосчастной коробкой. Та, однако, проворно прянула в сторону и поползла к двери. Зарецкий лениво потянулся за ближайшим телефоном, умудрившись при этом не расплескать ни капли чая.
— Канцелярия? — поинтересовался он в трубку. — У нас тут бумаги скопились по закупкам, пришлите людей забрать. Нет, не принесёт, — Ярослав красноречиво покосился на Иру. Ох, не было бы потом неприятностей… — Это я сказал. Коробка тяжёлая. Да, без проблем, оформлю. Спасибо за понимание.
— Между прочим, никто не проверял исполнение по этим документам, — огрызнулся из своего угла Чернов. На Иру он смотрел, как на личного врага, будто это она вынудила Зарецкого звонить в канцелярию.
— Ты хочешь найти тут всю когда-либо заказанную фигню? — невозмутимо осведомился Ярослав. — Начни с защитных амулетов. Где твой?
— А твой где?
— Вон в ящике валяется.
Чернов раскрыл было рот, однако в этот самый миг Верховскому вздумалось заявиться в кабинет. Начальник хмуро оглядел вежливо примолкших подчинённых, коротко справился о состоянии Андрея и сухо сообщил:
— К нам сегодня высокопоставленные гости. Ведите себя пристойно, оба.
Чернов моментально надулся не то от важности, не то от обиды, а Зарецкий деловито уточнил:
— Скоро?
— В течение дня, — начальник выразительно поправил галстук; брезгующий, как всегда, официальным стилем Ярослав намёка предпочёл не понять. — Документы на Бармина и Старова вы забрали?
— Ой, да, — спохватилась Ира и протянула Верховскому больничную папку. Начальник снял печать, пролистал бумаги, выдернул две и протянул их секретарше.
