— Отдайте мне ваши пистолеты, — говорю я решительно, держа ладони ровно между ними двумя. — Или вам обоим придется стрелять сквозь меня, чтобы добраться друг до друга.

Они оба, кажется, обдумывают это, пока тянутся мучительные мгновения.

— У нас у всех есть общий интерес, — говорю я. — Убедиться, что Дорнан больше никому не навредит.

Эллиот хмыкает, впечатывая свой пистолет в мою левую ладонь. Но он не отпускает его, пока Джейс неохотно не делает то же самое.

— Думаю, ты понимаешь, что общий интерес — это ты, — язвительно говорит Эллиот, позволяя мне взять пистолет из его руки. Джейс тоже отдает мне свой пистолет, и я тут же нахожу разгрузочный механизм каждого из них, отправляя два магазина с патронами на пол и делая оружие бесполезным. Бросив их на диван, я обхожу двух мужчин, которых любила больше всего на свете на разных этапах своей жизни. Их, и моего отца.

Страдал ли он?

Нет.

Ты не очень хороший лжец.

Мое сердце болит.

Я достаю свой пистолет, единственный, который заряжен в данный момент, и жестом приглашаю их обоих сесть на диван.

— Присаживайтесь, мальчики. Нам нужно многое наверстать.

Джейс недоверчиво смотрит на меня.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной, да?

Эллиот бормочет что-то себе под нос, гнев парит вокруг него.

— Пардон? — спрашиваю я, мои нервы расшатаны, а уши закладывает.

Он одаривает меня раздраженной ухмылкой и громко повторяет:

— Я сказал, вот на что это похоже. (игра слов «You’ve got to be fucking with me» можно перевести еще как: ты трахаешься со мной)

— И на что это похоже? — спрашиваю я, внезапно раздраженная ими обоими.

— Как будто ты трахаешься со мной, — говорит Джейс со скучающим видом, занимая место на дальнем конце дивана. — Я думаю, что любовничек немного ревнует.

— Я не ревную, — отвечает Эллиот, все еще не желая садиться рядом с Джейсом.

— Чувак, ты чертовски ревнив, — говорит Джейс. — Не волнуйся. Я ее не трогал. А вот мой отец — да. — Он смотрит на меня, и что-то болезненно ударяет меня в грудь, когда я пытаюсь поставить себя на его место.

Я так испорчена.

— Итак, — говорит Джейс, ставя ноги на журнальный столик. — Ты коп, да?

— Бывший коп, — огрызается Эллиот, нависая над противоположным концом дивана.

— Точно, — усмехается Джейс, явно не веря ему. — Неважно. Какого хрена ты делаешь в моем доме?

Кулаки Эллиота крепко сжимаются.

— Эл, — говорю я мягко, предупреждение и мольба в одном слове.

— Я слежу за тем, чтобы ты не убил мою девочку.

Джейс горько смеется, глядя на меня.

— Так он твой парень.

Раздраженная, я смотрю на Эллиота.

— Бывший, — выдавливаю я сквозь зубы. — Он мой бывший парень.

— Ха, — отвечает Джейс. — Он тоже думал, что ты была мертва шесть лет? Или это персональный ад, предназначенный только для меня?

Снова эта боль, сдавливающая мою грудь, как гадюка вокруг моего холодного, мертвого сердца. О, Господи. Это так тяжело. Лицо Джейса полно гнева и боли, и я просто хочу забрать все это, но не могу.

Кажется, я делаю только хуже.

— Это я спас ее от твоей поганой семейки, — решительно вмешивается Эллиот, глядя на Джейса. Джейс поднимается со своего места на диване, и они сталкиваются лицом к лицу, кулаки сжаты, глаза горят.

— Но ты никак не смог помешать ей вернуться, верно, любовничек? — отвечает Джейс. Они быстро сокращают расстояние между собой, их тянет друг к другу какая-то магнетическая ярость, которая велит им оторвать друг другу головы.

— Остановитесь! — кричу я.

Они оба смотрят на меня так, словно на мгновение забыли, что я здесь.

— Пожалуйста, — умоляю я. — Пожалуйста, мы можем просто поговорить, а не заниматься всей этой «я такой крутой мачо» ерундой?

Джейс вскидывает бровь, но делает шаг назад от Эллиота.

— Ты только что убила четырех человек, а теперь хочешь сесть и поговорить?

— Парень прав, — говорит Эллиот, потирая челюсть. — Ты слишком властная.

— Чрезвычайно властная, — соглашается Джейс, занимая свое место на диване.

— Ну, — говорю я с сарказмом, на моем лице застыла фальшивая улыбка. — Разве вы двое не стали вдруг лучшими друзьями?

Эллиот горько смеется и садится на другой конец дивана, на подлокотник, как можно дальше от Джейса, но все еще технически сидя. Я борюсь с желанием закатить глаза и вместо этого опускаю свой зад на журнальный столик, а ноги кладу на край дивана. Я сижу лицом к ним обоим, и таким образом, я смогу протиснуться между ними, если очередное состязание по мочеиспусканию выйдет из-под контроля. Они оба все еще в состоянии повышенной боевой готовности, но, по крайней мере, не машут кулаками. Пока что.

Я прикусила губу, уставившись на спинку дивана, пытаясь придумать, как лучше поступить.

— Ты ужасно тихая для девушки, которая хочет поговорить, — говорит Джейс.

Я перевожу взгляд на него.

— Просто пытаюсь найти правильные слова, вот и все.

— Как ты узнал, что это она? — Эллиот неожиданно спрашивает Джейса, говоря прямо мимо меня, как будто меня не существует.

— Тебе позвонили, — неожиданно говорю я, садясь ровнее. — Кто это был? Они знают, кто я?

Джейс вытягивает руки перед собой, явно раздраженный шквалом вопросов.

— Стоп. Ты была мертва шесть лет, а теперь ты вернулась, трахая моего отца, и допрашиваешь меня?

Я снова скисаю. Он прав.

— Извини, — бормочу я.

— Я попросил друга кое-что разузнать. Вообще-то, о тебе, — говорит он, глядя на Эллиота. — Следы привели к той ночи в больнице, где предположительно умерла Джульетта.

Брови Эллиота поднимаются невероятно высоко.

— Значит, на основании этого ты выяснил, кем она была? Это кажется чертовски большим скачком.

Челюсть Джейса сжалась, и он, похоже, собрался с мыслями.

— Я не хотел подсматривать, — говорит он, его щеки слегка покраснели. Он игнорирует Эллиота и вместо этого обращается непосредственно ко мне. — В ту ночь, когда мой отец… всадил в тебя нож.

Эллиот громко вдыхает, когда Джейс говорит «всадил», и я поднимаю указательный палец вверх, призывая его замолчать. Он все еще не знает о той ночи, когда Дорнан связал меня и засунул свое лицо мне между ног, прежде чем решил вонзить нож в мое бедро.

Что ж. Теперь знает.

— Тебе было… больно, — продолжает Джейс, — И твоя одежда была вся в крови. Клянусь, я не пытался ничего найти… но я увидел твою татуировку… и на секунду мне показалось, что я увидел, что она скрывает.

Конечно. Мои шрамы. Я никогда от них не избавлюсь.

— Это была всего лишь секунда, понимаешь? — Джейс говорит, его голос близок к срыву. — Я говорил себе, что ничего страшного. Что мне все привиделось. Ты была мертва! И ты не похожа на себя. Я заставил себя забыть об этом. А потом, когда мне позвонили… Я должен был посмотреть еще раз. Я должен был знать.

Его лицо покрыто следами нашего ужасного прошлого.

— Все это время ты была прямо у меня под носом.

Я не знаю, как долго еще смогу держать себя в руках. Я с треском ломаюсь под тяжестью своего обмана. Что он думает обо мне?

Боже, он, должно быть, так сильно ненавидит меня за то, что я сделала.

Эллиот разрывает густое напряжение, добавляя еще кое-что от себя.

— Она была у тебя под носом несколько месяцев. Твой отец и твои братья? Они были у тебя под носом шесть гребаных лет. И ты не пытался сбежать? Ты не пытался убить кого-нибудь из них? После того, что они с ней сделали? После того, что они в нее засунули?

Лицо Джейса бледнеет в то же время, когда я поворачиваю голову, мой умоляющий взгляд встречается со взглядом Эллиота.

— Эл, не надо, — говорю я, паника поднимается в горле. — Только не это.

Эллиот встает.

— Я держал ее за руку, пока они, блядь, насиловали ее снова и снова! — у него слезы на глазах, а Джейс смотрит на нас с открытым ртом, задыхаясь, как золотая рыбка.