Переводчик: Ленчик Lisi4ka Кулажко

Редактор: Ленчик Lisi4ka Кулажко

Вычитка: Ленчик Lisi4ka Кулажко

Оформление: Ленчик Lisi4ka Кулажко

Обложка: Ленчик Lisi4ka Кулажко

Я боюсь.

Вот, я сказала это.

Страшно, тревожно, взвинчено, ожидая, что моя ложь и мое прошлое рухнут вокруг меня.

Что пугает меня больше всего? Это не то, что Дорнан владеет мной, не то, что Джейс ненавидит меня, и даже не смерть.

Нет, я не боюсь смерти. Однажды я подошла к ней настолько близко, что знаю ее идеально. Сама смерть — это не то, что меня пугает.

Я боюсь, что больше никогда не почувствую себя живой.

Раньше, хоть я и не религиозный человек, я молилась. Я лежала на траве на заднем дворе рядом с Эллиотом в Небраске и смотрела на миллионы ярких звезд, которые были не доступны мне в Лос-Анджелесе из-за вечного густого смога. Это было прекрасно, и это было страшно.

Я загадывала желания, глядя на эти звезды. Я желала стать однажды свободной. Желала вновь почувствовать себя живой. И самое страшное, что только в объятиях Дорнана, переживая его горе и утрату, целуя его слезы, я чувствовала себя по-настоящему реабилитированной.

Это так страшно, что я даже не могу произнести этого вслух, но это мой страх.

Когда Дорнан окончательно покинет этот мир, я все равно не буду чувствовать себя по-другому.

Что я так и останусь девушкой-призраком, которая мертва внутри.

Иногда этот страх почти невыносим.

— Джульетта. Джульетта.

Рот Джейса на моем, заглушая мои маленькие всхлипы, поглощая все мои вздохи. Он целует так, словно хочет поглотить меня полностью.

То, как он повторяет мое имя. Мое настоящее имя.

Часть меня хочет полностью сдаться, раствориться в его объятиях и остаться там навсегда, но другая часть меня, кричащая внутри моей головы, хочет знать, как он узнал? Как, черт возьми, он узнал, кто я?

В голове мелькает образ Дорнана, и я на мгновение замираю. Он в коме, так что на данный момент я в безопасности. Но мне нужно знать, как Джейс узнал мой секрет, и знает ли об этом кто-нибудь еще в клубе.

Я должна знать, нужно ли мне исчезнуть, пока кто-то другой не заставил меня исчезнуть… навсегда.

Грубые пальцы Джейса скользят по моим ключицам, а его губы продолжают прижиматься к моим, жадные и сладкие. Я плачу, и он плачет, и это похоже на то, что все мои мечты и все мои кошмары были реализованы в один беспорядочный, прекрасный момент.

Я в восторге. Я опустошена. Но в основном я боюсь.

Дрожащими руками мне удается оттолкнуть его назад, чтобы мы оказались глаза в глаза. Я все еще плачу, и его глаза тоже блестят. Я сижу на бетоне, вытянув ноги перед собой. Джейс опускается на колени и обхватывает меня.

И тут я вижу, как на его лице загорается первая искра гнева. Я вижу, как она просачивается в его рельеф, возможно, даже раньше, чем он осознает это. Его рот подергивается — его губы все еще влажные от моих — и его улыбка медленно исчезает, пока мы продолжаем смотреть друг на друга.

Я знала, что это произойдет. Ждала этого момента. Но увидев это, я опечалилась.

Он встает и протягивает мне руку. Я беру ее, мои ноги болят, пока он тянет меня на ноги. В ушах звенит от взрыва бомбы в доме его дедушки, голова кружится. Я отступаю назад, отпуская его руку, и опираюсь на багажник его машины.

— Почему ты мне не рассказала? — рычит он сквозь стиснутые зубы.

Я отвожу взгляд от него и смотрю на улицу за разрушающимися стенами больничной парковки.

— Джулз? — огрызается он.

Я снова перевожу взгляд на него и пожимаю плечами.

— Потому что ты бы заставил меня остановиться. А я не могу остановиться, пока все не закончится.

— Ты могла умереть, — говорит он, его руки сжались в кулаки. — Мы оба могли. Я думал, что ты уже мертва, ради всего святого. И ты здесь, искушаешь судьбу во второй раз?

Я упрямо сжимаю челюсть.

— Слишком поздно думать о таких вещах.

Он делает шаг вперед, его пальцы обхватывают мое запястье.

— Нам нужно идти, — говорит он. — Тебе нужно уехать отсюда, пока никто в клубе не понял, что, мать твою, ты натворила.

Он тянет меня за руку, но я не двигаюсь, и тогда все становится по-настоящему чертовски страшно.

— Нет, — протестую я.

— Что?

— Я хочу его увидеть, — говорю я, отпихивая его руку.

Он рычит от разочарования, полностью вторгаясь в мое личное пространство, прижимаясь ко мне и снова прижимая меня к машине. Это не должно меня пугать, потому что это то, чего я ожидаю. Это то, что я заслужила — его гнев, его ярость — поэтому это не должно меня пугать, но по какой-то необъяснимой причине пугает.

— Да что с тобой не так? — шипит он. — Ты хочешь его увидеть?

Я гневно толкаю его в грудь, но он не сдвигается с места. Будь на мне каблуки, я бы топнула ногой, чтобы заставить его отступить, но я босиком и вся покрыта тонкой пленкой пыли и мусора, благодаря бомбе Эллиота в бензобаке Дорнана.

— Назад, — говорю я. — Ты не можешь указывать мне, что делать.

Он только ухмыляется, продолжая удерживать меня.

— Ты ничуть не изменилась, — вырывается у него, его глаза горят. — Ты все такая же чертовски упрямая, как и в тот день, когда я тебя встретил.

В тот день, когда я встретил тебя. Я не могу позволить своим мыслям вернуться в прошлое прямо сейчас. Просто не могу.

— Слезь с меня, или мое колено тесно познакомится с твоим пахом, — угрожаю я, оборачивая свои пальцы вокруг его запястий и сжимая, впиваясь ногтями достаточно глубоко, чтобы выступила кровь.

Он даже не вздрагивает.

— Ты не хочешь причинить мне боль, — говорит он. — Я вижу это по твоему лицу, Джульетта. Ты не причинишь мне вреда, чтобы добраться до него.

— Я не хочу, — говорю, продолжая впиваться ногтями в его плоть. — Но это не значит, что я не сделаю.

— Джульетта! — рявкает он. — Достаточно! Просто сядь в эту чертову тачку и забудь о своей маленькой вендетте хоть на пару гребанных минут!

Я открываю рот, чтобы сказать «нет», но, прежде чем успеваю это сделать, краем глаза замечаю движение. Я поворачиваю голову налево, где море машин раскинулось возле здания больницы, и борюсь с желанием закричать.

Там стоит парень и смотрит на нас.

Парень в кожаной куртке.

Чертов цыганский брат.

Джейс быстро отступает назад, когда замечает парня, его пальцы крепко обхватывают мое предплечье. Я вздрагиваю, когда он сильно сжимает его, и искренне надеюсь, что это оплот, созданный для защиты, а не для заключения меня в тюрьму.

— Джульетта? — усмехается парень, подходя ближе. — Джульетта, Джона Портленда? Чушь. Эта мертвая маленькая шлюха была блондинкой.

Я открываю рот еще до того, как успеваю подумать.

— Это называется краска для волос, ублюдок.

Его рот кривится в уродливой гримасе, и он поднимает брови, забавляясь.

— О, да. Теперь я тебя узнаю. Маленькая сучка Джона. Для мертвой девчонки ты выглядишь чертовски хорошо.

Имя моего отца в его устах звучит как богохульство. Желчь поднимается в моем горле, а мысли начинают метаться, когда становится совершенно ясно, что я больше не контролирую эту ситуацию.

Он знает. Он собирается убить меня.

У меня нет оружия. У меня нет даже чертовой обуви. В ушах звенит от взрыва, я замерзла, устала и голодна, а этот ублюдок знает.

— Джимми, — обращаюсь я к другу, предателю, моего отца с такой яростью, что практически вижу, как она парит в воздухе между нами.

Его сапоги со стальными носками хрустят по устланному листьями бетону, когда он приближается к нам. Джейс отстранился от меня, и мы стоим бок о бок. Я украдкой бросаю взгляд на Джейса и с удивлением вижу, что он самодовольно смотрит на меня.