— Бродрик, он не примет от нас ничего лишнего из одной бессмысленной юношеской гордости!
— Куда он денется, нужно просто поговорить с ним нормально, — уверенно сказал Ангус, — можешь оставить это нам, мужчинам. В его возрасте уже начинают интересоваться девушками и всё такое, — он со смехом толкнул локтем своего младшего сына, недавно закончившего Хогвартс.
— Мы можем вернуться к этому разговору после праздников, — примирительно предложила Изабелл, хотя её дочери сразу стало ясно, что волшебница успела прикипеть к этой идее и сама наверняка проведёт ревизию шкафов в поисках хороших вещей, оставшихся от давно сыновей.
Разговор перешёл на другие предпраздничные темы. Ангус и Бродрик сели за партию в шахматы, отец принялся работать над своей рождественской прововедью, Маргарет пошла укладывать Мередит на дневной сон, а Минерва неожиданно для себя разговорилась с её супругом, Ричардом.
До этого у них не находилось времени толком пообщаться: вскоре после (необыкновенно скорой) свадьбы у них с Мэгги появился Вильям, стоило тому немного подрасти — родилась Мередит. Поэтому как единственные молодые родители с маленькими детьми они даже на семейных праздниках часто вынуждены были оставаться немного в стороне от веселья. Ричард, как хороший муж, старался дать жене возможность побольше поговорить с родителями, братьями и сестрой, а сам брал на себя большую часть забот с малышами.
Сложно было поверить, что маленький Вильям, которого, кажется, только-только крестили в той самой сельской церкви в двух шагах отсюда, уже должен был пойти в Хогвартс. Гордому отцу было интересно послушать новости из собственной старой школу, куда должен был через год отправиться его сын, а Минерва всегда рада была поговорить о своей работе, талантливых и непослушных студентах, ярких событиях из последних квидичных матчей. Время за таким разговором и рюмочкой шерри летело незаметно.
***
Не прошло и двух часов, как подростки вернулись. Взрослые, слегка разморенные приятной беседой у горящего камина и сладким напитком, вначале даже не напряглись, услышав грохот входной двери и возбужденные возгласы. Вот бросили на пол одну за другой тяжелые сумки с коньками, Генриетта тонко взвизгнула «Осторожней!», а вот и Вильям, даже не снявший куртку, вбежал в гостиную. Он ещё не успел ничего сказать, но как только старшие мальчики вошли в комнату, сразу несколько человек повскакивали со своих мест, среди них и Минерва.
У Снейпа была глубоко рассечена щека, он прижимал к ней платком свежий комок снега. А Гэвин не только хромал, но и щеголял живописным свежим синяком под глазом и разбитой губой.
— Я бы залечила это всё за две минуты, если бы не дурацкие британские правила! — громко возмущалась Генриетта, но её никто не слушал.
Вокруг угрюмых мальчишек столпились сразу все женщины семьи, но Кейтлин, как целительница, аккуратно оттеснила остальных и по-деловому, не выясняя, кто прав, кто виноват, принялась колдовать над повреждениями. Одного беглого взгляда на сына ей хватило, чтобы понять, что его раны не были ничем серьёзным, и она кивком попросила свекровь позаботиться о нём. Изабелл, уже имевшая дело с множеством неугомонных детей, тут же достала палочку и призвала миску с теплой водой и чистых полотенец. Кейтлин крепко схватила Снейпа за подбородок, не давая ему крутить головой, и осмотрела порез:
— Надо продезинфицировать, — ей быстро нашли нужное зелье и вскоре оно уже шипело и пенилось на ватном тампоне от прикосновения к открытой ране.
Снейп прикусил губу, но терпел, не произнося ни звука. Гэвин тоже позволил бабушке залечить его боевые ранения без возмущений. Через пятнадцать минут глубокий порез был исцелен до едва заметной красной линии, которую тоже на всякий случай заклеили пластырем, лицо Гэвина тоже было в порядке, а про хромоту он буркнул только:
— Ну и что мне, прямо здесь штаны снимать?! Обыкновенный синяк, заживёт.
Наконец, когда все травмы были излечены, можно было выяснить, что же случилось. Минерва, к сожалению, могла очень хорошо себе представить картину произошедшего. Как она и опасалась, пребывание вдали от Хогвартса не заставило эмоциональные проблемы мистера Снейпа исчезнуть. Она сама много раз наблюдала за началом таких драк в школе (тогда она, конечно, успешно предотвращала их, но слишком часто они происходили не на её глазах). Что же, было бы глупо ожидать чего-то другого. Она была по-прежнему уверена, что в состоянии справится с взрывным темпераментом своего студента и надеялась только, что это происшествие не очень сильно повлияет на мнение её семьи о нём.
— Может быть, вы наконец расскажете нам, что стало поводом для драки? — потребовала она, обращаясь в основном к мистеру Снейпу, но тот только упрямо молчал.
Бродрик рявкнул на сына:
— Гэвин, а ну-ка отвечай немедленно, что произошло!
— Великий Мерлин, нечего устраивать трагедию, ну подрались парни, что в этом такого? — прогремел Ангус в ответ на требования брата.
— Если вы оба будете продолжать орать, мы при всё желании ничего не услышим! — осадила их обоих Минерва. С такими старшими братьями она ещё с детства поняла, что тихий и уверенный голос порой может достичь гораздо большего, чем самый устрашающий рёв.
— Мама, Гэвин так классно умеет драться! — невпопад восторженно заявил Вильям, но на него зашикали со всех сторон.
— Это всё проклятые магглы, — зло выплюнула Генриетта, и после этого всем стало всё ещё непонятней.
Минерва готова была применить все свои преподавательские навыки и узнать правду, когда в комнату, потирая глаза под очками после долгой работы, вошёл её отец.
— А что, простите, здесь происходит? В таком шуме совершенно невозможно работать…
Ему быстро рассказали, в каком виде мальчишки вернулись домой, и Роберт присоединился к желающим объяснения.
— Мистер Снейп, хватит отмалчиваться и объясните наконец, в чём дело. Неужели вы поссорились из-за того, что один из вас оскорбил школу другого? — предположила самый вероятный вариант Минерва.
Снейп только повыше вздёрнул нос, не говоря ни слова, и Гэвин тоже упорно молчал.
— Так они же не с друг с другом дрались! — воскликнул Вильям, и все взгляды в гостиной тут же обратились на него.
Бродрик решил, что проще будет добиться вразумительного ответа от дочери:
— Генриетта, немедленно объясни, что у вас там случилось или, клянусь, ты не получишь своей долгожданной метлы на Рождество.
Девочка, до этого стоявшая в стороне у камина, подошла поближе к старшему брату. Она выдержала паузу, давая понять, что вовсе не испугалась этой, безусловно, не пустой угрозы, но потом начала рассказывать весьма спокойно и обстоятельно.
— Мы спокойно катались, пока к нам не пристали какие-то магглы, — это слово она выделила особенно презрительным тоном, — из-за этих дурацких правил мы не могли просто проклясть их и вежливо сказали им заниматься своими гадкими рожами. Мы продолжили кататься, но минут через десять Вильям замерз и мы попить чаю на лавочке. И когда мы были уже у самого края катка, один из этих уродов специально врезался в Северуса и повалил его лицом на камень.
Все, кто когда-то видел этот пруд зимой, побледнели. Он был достаточно большим и глубоким, но у берега там всюду торчали из воды острые осколки скал. Места в центре было достаточно и катаниям это не мешало, но об эти камни можно было легко рассечь не только щеку, но и размозжить голову…
— Что это были за магглы? — немедленно потребовал Роберт, но никто не знал (или не хотел говорить) имён, — я спрошу у прихожан завтра же, наверняка кто-то что-нибудь видел! Да как так можно, он же мог и голову разбить!..
Изабелл бросилась искать лекарство от сердца для разволновавшегося супруга, а Минерву после этих слов накрыла волна облегчения. Она зря сразу стала мысленно обвинять мистера Снейпа — он оказался жертвой. Она невольно подумала о том, сколько раз она уже совершала подобные ошибки, не только в отношении него, но и, возможно, других студентов, позволив своим убеждениям заранее сформировать её мнение. Конечно, она и так бы всегда выслушала каждого студента — вот только Северус Снейп, кажется, и не хотел защищаться от несправедливых упрёков, находя какое-то странное удовольствие в том, что его обвиняли ни за что, будто черпал из этой несправедливости чувство собственного достоинства и превосходства.
