— Здравствуй, меня зовут Генриетта. — хотя английский был её родным языком, она уже говорила с лёгким немецким акцентом. — приятно познакомиться.

Снейп неловко кивнул и коротко пожал протянутую ему руку.

— Значит, ты с гриффиндора? — тут же спросил Гэвин, не потрудившись поздороваться.

— С чего ты взял? — огрызнулся в ответ Снейп.

— Я думал, ты приехал с моей тётей. Впрочем, мне всё равно — у вас в Хогвартсе всё равно нет ничего интересного.

Бродрик подошёл ближе и положил руку сыну на плечо:

— Будь повежливей, — строго сказал он, — я уверен, вам найдётся о чём поговорить. Доброе утро, Северус, приятно с тобой познакомится.

Через полчаса, после многочисленных приветствий и объятий, все снова сели завтракать уже в полном составе. Потом нужно было устроить всех приехавших гостей в доме. Ближе в одиннадцати, когда суматоха немного улеглась, вся семья снова собралась в гостиной.

Гэвин и Генриетта, вопреки ожиданиям Минервы, вовсе не горели желанием общаться со сверстником. Они вдвоём устроились в самом углу гостиной и перешептывались о чём-то. Снейп занимал себя старой деревянной головоломкой, которую нашёл рядом с шахматами, но то и дело бросал взгляды в сторону лестницы, явно мечтая дождаться подходящего момента и снова погрузиться в чтение. За завтраком мальчишки успели обменяться ещё несколькими презрительными комментариями о Хогвартсе и Дурмстранге, и, хотя кто-нибудь из взрослых каждый раз осаждал их, взаимной симпатии им это не добавило. Генриетта, в отличии от брата, не искала ссоры так откровенно, но и не пыталась разбить лед между ними.

— Почему бы детям не пойти на пруд покататься на коньках? — предложил Роберт. — Там наверняка собрались все деревенские дети.

— Замечательная идея! — обрадовалась Минерва. По своему преподавательскому опыту она знала, что подростков нужно было почаще выгонять на улицу, иначе они становились совсем невыносимыми.

Гэвин скорчил недовольную гримасу, а Снейп, кажется, обрадовался, думая, что сможет остаться дома и читать в своё удовольствие, но Минерва не собиралась этого допускать. К счастью, в доме нашлось по паре коньков для каждого, включая Вильяма (Мередит тоже хотела пойти со всеми и даже расплакалась от несправедливости, но Маргарет пообещала ей что-то взамен, и девочка быстро утешилась).

— Северус, ты совсем продрогнешь в этой куртке, — озабоченно покачала головой Изабелл, когда всем были найдены коньки по размеру и выданы термосы с горячим чаем. — Подожди минутку.

Несмотря на горячие протесты Снейпа, пожилая волшебница заставила его надеть тёплую зимнюю куртку с меховой оторочкой, когда-то принадлежавшую одному из братьев Минервы, а с ней заодно связанные Изабелл пестрые шарф и шапку, и запасные кожаные печатки Роберта. Снейп явно чувствовал себя неловко и ещё несколько раз попытался отказаться, но Изабелл не слушала никаких возражений и уже через несколько минут выгнала всех четверых детей из дома, наказав им быть поосторожней на катке и возвращаться не позже трёх.

Сразу стало тише. Для Мередит нашёлся целый сундук старых игрушек, и она тут же принялась устраивать кукольное чаепитие в углу за креслом. Минерва была рада возможности наконец пообщаться с братьями, сестрой и их супругами — в последние годы они виделись только на Рождество, да редкие семейные торжества.

— И всё-таки по какому поводу ты решила привезти с собой одного из студентов, да ещё и не гриффиндорца? — почти сразу спросил Бродрик. Он удобно устроился на диване, вытянув ноги к камину.

— При чём тут вообще факультет? — возмутилась Минерва, — и что ты имеешь против мистера Снейпа?

Бродрик поднял обе руки, а его жена поспешила успокоить золовку:

— Ну что ты, Минерва, он не имел ничего подобного в виду. Просто это неожиданно.

Ангус, сидевший в окружении троих взрослых сыновей, согласно кивнул.

— В любом случае мы рады принять Северуса у себя, — сказал Роберт.

Минерва и правда не объяснила толком даже своим родителям, почему пригласила с собой Снейпа. Тогда у неё было время только написать короткое письмо и спросить, найдётся ли для него место в доме. Она и сейчас не могла в подробностях рассказать, что случилось, как из уважения к личному пространству своего студента, так и из опасения сказать что-то лишнее о произошедшем в Хогвартсе, о деталях чего она и сама могла пока лишь догадываться. Но какое-то объяснение было необходимо.

— Мистер Снейп проходит через тяжёлый период, — сдержанно ответила она, — в этом семестре у него были проблемы с учёбой и с одноклассниками. Так как он всё равно не собирался уезжать домой на каникулы, мы с директором решили, что ему будет полезнее провести эти две недели в здоровой семейной атмосфере, на свежем воздухе.

Большего она сказать не могла, но её родных, кажется, устроило это объяснение.

— Ты рассудила абсолютно правильно, — похвалила её мать, — я надеюсь, они поладят с Гэвином и Генриеттой.

Кейтлин, немного смущенная недружелюбием своего сына, поспешила заявить:

— Им просто нужно пообщаться с друг другом. Гэвин слишком привык к Дурмстрангу, там ведут себя по-другому.

В гостиная повисла многозначительная тишина. Решение Бродрика отправить своих детей в школу на континенте, да ещё с такой сомнительной репутацией, всегда вызывало у его семьи недоумение. Даже Роберт, почти никогда не интересовавшийся магическими делами, считал само собой разумеющимся, что его внуки должны были посещать школу в Британии. Бродрик и Кейтлин никогда так и не объяснили свой выбор, отделываясь общими фразами о более строгой дисциплине и сильной программе. Минерва считала это немного оскорбительным для родной школы, но ничего не говорила, не желая провоцировать ссору.

— Ты знаешь что-то о его семье? — спросила Изабелл, разумно переводя разговор на другую тему.

Минерва покачала головой. Она могла догадываться о том, что происходило в доме у Снейпов, но не имела никакого морального права рассказывать матери о своих домыслах.

— С первого взгляда заметно, что о мальчике никто не заботится, — неодобрительно покачала головой волшебница, — ты видела, во что он одет? Его мантия, по-моему, лет на десять старше его самого, не говоря уж об остальной одежде.

Из кухни появилась жена Ангуса, Мари, с маленькой бутылочкой шерри и бокалами для всех. Она поставила поднос на журнальный столик и изящно присела на подлокотник кресла рядом со своим мужем — если бы рядом не сидели её трое взрослых сыновей, никто никогда не угадал бы, что ей было почти пятьдесят:

— Это как раз не проблема, — ответила она на последнюю услышанную ей реплику, — у нас дома лежит несколько сундуков хорошей одежды от Александра и Алана, я могу после Рождества аппарировать к себе и подобрать Северусу что-нибудь подходяще. А вот то, что он такой худой, совсем никуда не годится.

Они с Изабелл принялись обсуждать, какими лакомствами можно было соблазнить подростка, хотя мистер Снейп и так вроде обладал вполне здоровым аппетитом.

Минерва была тронута этой заботой, но не была уверена, что может позволить так бесцеремонно вмешиваться в жизнь и без того неуверенного в себе подростка. Даже ей было очевидно, как болезненно он стыдился своей бедности, и тыкать в это слабое место пальцем казалось почти жестоким.

— Спасибо тебе, Мари, но я не уверена, что это будет уместным, — вежливо отказалась она.

К сожалению или к счастью, шотландцы, которыми были все без исключения Макгонагаллы, не имели привычки прислушиваться к таким общим отговоркам. Мари начала громко убеждать её, сколько прекрасных, тёплых, и почти новых вещей осталось от мальчиков («Они же в этом возрасти вырастают из одежды за полгода!»), родители вторили ей, что в таком жесте не было ничего предосудительного, а Бродрик ласково накрыл своей ладонью руку сестры:

— Минни, не стоит делать из такой мелочи что-то значительное. В конце концов, мы все донашивали одежду друг за другом, а твой студент не из избалованных чистокровных, он всё поймёт правильно.