========== 1. Педсовет ==========

Профессор Макгонагл нахмурилась. Она не любила, когда директор Дамблдор начинал воодушевленно вещать о делах прекрасных и важных, но имеющих мало отношения к актуальной ситуации. Мало ли проблем было в школе накануне окончания первого семестра? А Дамблдор, похоже, мыслями уже был в рождественской суете и с удовольствием обсуждал с Хагридом выбор ёлки для большого зала.

Филиус поймал её недовольный взгляд и согласно кивнул. Помона, как всегда, была всем довольна, а Гораций явно уже мечтал об очередной коробке засахаренных ананасах, ожидавшей его в его покоях. Минерве снова самой пришлось напоминать директору о не самых приятных обязанностях преподавателей.

— Не хочу вас отвлекать, но всё-таки мы ещё не закончили обсуждение дисциплины. В последнее время она не просто просела, а категорически просела.

Дамблдор внимательно слушал и горестно качал головой, но было видно, что дисциплину он считал не такой уж существенной проблемой.

— Гораций, пожалуйста, обратите на нас своё внимание. Я хотела поговорить в первую очередь о вашем студенте. Северус Снейп совершенно отбился от рук в последние несколько месяцев.

Она почти готова была к тому, что Гораций поторопится обвинить её собственных студентов, но он только сокрушенно покачал круглой лысой головой. Он никогда не ругал Джеймса и Сириуса, и, хотя Минерва и считала их в глубине души хорошими мальчишками, она также прекрасно осознавала опасность избаловать их вседозволенностью, и никогда не позволяла себе спускать им по-настоящему плохое поведение.

Но Джеймс и Сириус, несмотря на все их бесконечные шалости, и шутки, и выходки, все же осознавали границы дозволенного. О Северусе Снейпе нельзя было сказать и этого. Из тихого, проводящего всё время за книгами мальчика он за короткое время превратился в озлобленного, огрызающегося, грубого и жестокого подростка. Даже Минерва, которая всегда гордилась идеальной дисциплиной на своих занятиях, в последнее время не могла с ним совладать. Взыскания сыпались на Снейпа, как из рога изобилия, Слизерин, к неудовольствию декана и других студентов, терял десятки баллов в день, но юноша как будто не замечал этих бесконечных наказаний. Только поэтому Минерва решила пойти на крайние меры.

— Я попросила мисс Эванс привести мистера Снейпа, чтобы мы могли совместно обсудить его поведение и прийти к какому-то решению.

Никому из профессоров не понравилась эта идея. Всем хотелось поскорее заняться собственными делами. Ещё более важно, все они считали Снейпа уже практически потерянным для приличного общества и не верили в его исправление. Даже Слагхорн — да что там, особенно Слагхорн, потому что остальные деканы хотя бы испытывали некоторое сочувствие к мальчику с непростой судьбой.

— Минерва, ты правда считаешь, что это необходимо? — мягко поинтересовался Дамблдор.

Она непоколебимо кивнула. Все остальные способы воздействия уже были испробованы бесчисленные разы, и ничего не помогало. Даже долгие обсуждения в учительской на предыдущий собраниях не приносили ровно никаких результатов. Снейп продолжал грубить буквально всем окружающим, устраивать драки с грифиндорцами (Минерва была абсолютно непредвзята в этом вопросе и могла точно сказать, что многие, хотя и не все из них были начаты именно Снейпом, а не её студентами). Может быть, даже хуже всего остального было то, что он совсем перестал учится, просто не сдавал домашние работы, отказывался отвечать на уроках, вёл себя так, будто вовсе не собирался сдавать совы. А ведь это был невероятно талантливый мальчик — пусть иногда его академические интересы принимали весьма странные формы, Минерва была уверена, что у него был светлый и его могло ожидать прекрасное будущее — но только если он в самое ближайшее время возьмётся за ум.

Она лично встала и открыла дверь учительской. Как она и ожидала, её лучшая староста уже была здесь вместе со Снейпом. На щеках у Лили Эванс горел румянец праведного возмущения. Неужели он успел уже и ей сказать что-то неприятное?

— Проходите, мистер Снейп, мы готовы с вами поговорить. Мисс Эванс, вы можете идти, спасибо вам за помощь.

Минерва села на своё место, а Северус Снейп неохотно и в то же время вызывающе встал в центр комнаты. Он был со всех сторон окружен преподавателями и был готов обороняться. Этот юноша был воплощением неблагополучия во всех печальных смыслах этого слова. С первого взгляда на него было заметно, что никто не заботился о нём. Рубашка под мантией была серой, с застарелыми пятнами на воротнике. Форменная мантия была настолько вытертой, что её подол и рукава уже начинали превращаться в бахрому. Но ботинки и посмотреть было страшно. Вышитая эмблема слизерина смотрелась настоящей насмешкой, а галстук он не надел вовсе.

Он озирался на всех, как дикий зверёк, из-под завесы немытых черных волос. Минерва все эти годы как могла сдерживала насмешки одноклассников над его неопрятностью, но в последнее время сама не могла сдержаться, глядя на его кошмарный вид. В последние несколько месяцев молодой человек как будто вовсе забыл о простейшей гигиене.

Слагхорн вздохнул, решив, что это все же его ответственность, и первым начал распекать Снейпа:

— Твоё поведение выходит за всякие рамки! Ты хоть представляешь, сколько баллов из-за тебя потерял факультет? Никакая домашняя ситуация не является оправданием такого неуважения к преподавателям и одноклассникам.

Минерва навострила уши. Откуда она могла знать, что происходит дома у этого мальчика? Кажется, он из семьи магглов (само по себе это могло создать ему определенные сложности в слизерине)… Но упрёки Слагхорна, разумеется, вовсе не тронули его. Снейп искривил лицо в страшной гримассе, как будто каждая его мышца была напряжена до предела, судорожно дернулся всем телом, жирные волосы безжизненно хлестали его по некрасивому худому лицу — неужели ему самому не неприятно ходить в таком виде? В конце концов, в Хогвартсе все студенты в одинаковых условиях. Пусть его родители не позаботились о том, что обеспечить его нормальной одеждой, но ведь никто не мешает ему регулярно принимать душ и отдавать вещи в стирку эльфам…

Альбус, в отличии от Горация, должен был понимать, что эти слова не возымеют ни малейшего действия — Снейпу говорили подобное уже, кажется, сотни раз в этом семестре, но он будто пропускает всё это мимо ушей. Только вздрагивает бесконечно и, похоже, мечтает только о том, чтобы вытащить палочку и проклясть кого-нибудь. Слава Мерлину, он ещё не дошёл до того, чтобы атаковать учителей.

— Северус, мальчик мой, — голос директора, как всегда, спокоен и почти ласков. Он всегда умеет найти подход даже к завзятым нарушителям, никогда не осуждает заранее и готов выслушать каждого. И обычно ему действительно удавалось достучаться даже до завзятых «грешников». Но только не до Снейпа. В его взгляде на директора буквально сочилась чистая ненависть и — ей кажется — что-то напоминающее страх. — Мы позвали тебя не для того, чтобы ругать. Мы все хотим понять, что с тобой происходит. Твоё поведение очень изменилось с начала года, не говоря уже об успеваемости. Поверь, мы все хотим только тебе помочь.

Снейп с шумом втянул в себя воздух сквозь сжатые зубы. Потом ещё и ещё раз, как будто не мог по-настоящему вдохнуть, как будто задыхался. Он по-прежнему не сказал ни слова. Он вообще в последнее время почти ни с кем не разговаривал, если речь не идёт об очередных оскорблениях.

Минерва почувствовала, что так от него ничего не добиться, и попыталась сама:

— Северус, послушайте меня, пожалуйста, — она до последнего старается обращаться ко всем студентам на вы, чтобы не стирать столь необходимую дистанцию уважения. — я понимаю, что вы, наверное, переживаете сложный период в жизни, но пытаться оттолкнуть окружающих такими способами — это не выход.

Он посмотрел на неё своими непроглядно чёрными, совершенно дикими глазами. В них плескалось столько боли и гнева, что они начинали казаться сумасшедшими.