Карен не рискует ничем, Карина всем. И при этом сама радостно идет в расставленную ловушку.

Как один из мятежников, Марк осознавал необходимость действий Карена, но как мужчина этот подлый поступок осуждал. Идея Карена решить проблемы Сопротивления за счет женщины, при этом уклонившись от ответственности за интриги, Марка раздражала Так называемая “военная хитрость” Карена имела не самую достойную изнанку. У лидера мятежников не хватило смелости провернуть махинацию с соперником, равным себе в плане ума и жизненного опыта. Другое дело, если бы он переманил на свою сторону и склонил к сотрудничеству известного политика, общественного деятеля… А какой спрос с глупой и наивной девчонки? Это тоже самое, что выйти с винтовкой против котенка.

Хотя, может, вовсе она и не наивная? Вон как про дружбу загнула, Марк аж в опешил. Что здесь в основе, как не умелая лесть, чтобы выжить на базе? Ну как гарантия собственной безопасности и расчет…

Или же она в действительности сама по себе такая открытая и доверчивая, что готова к кому угодно привязаться? И внезапную симпатию Карена девушка приняла за чистую монету. И в бытовом смысле Карина совершенно беспомощна… Даже стрелять нормально не умеет. И все же чувствуется в ней стержень, упорство, характер. Хочет учиться. А получится ли? Вдруг опять придется в чувство приводить?

Марк, может, и опрометчиво согласился быть наставником, однако от своих обещаний никогда не отказывался. Придется свое слово держать и заниматься.

— Рукоятку упереть в плечо. Локоть в бедро. Держать нежно, как любов… Тьфу! Ну чего ты там можешь бояться сломать? Камеру свою, что ли… Вот так. Да не дергайся ты, не выстрелит она раньше времени! Ход язычка здесь очень плавный… Вдохни, и на выдохе…

Тонкий огненный луч вырвался из дула. Стремительно унесся вдаль, полыхнув белой вспышкой при контакте с мишенью. А меня толкнуло назад, куда слабее, чем во время стрельбы из пистолета Марка, но тоже ощутимо.

Правда, на этот раз я не упала не только поэтому, но и потому, что он сам стоял за моей спиной, в виде мягкой и надежной страховочной стенки.

— Мимо, — буркнула “подставка”, отодвинула меня от себя и приказала: — Еще раз.

Понятно, что “еще” одним выстрелом не ограничилось. Бить по мишеням пришлось часа полтора. И, несмотря на сравнительное удобство оружия, легкости в этом процессе было очень и очень немного.

Я, конечно, приноровилась, даже один раз почти попала, обуглив край мишени. Но от длительного напряжения руки начали дрожать, а сгущающийся сумрак не позволял как следует прицелиться.

— Учись стрелять в любых условиях, — отмахнулся от моих жалоб Мрачник. — Противник не станет выбирать удобного тебе времени суток и ждать, пока ты передохнешь.

С точки зрения разума, я была с ним согласна на все сто. Но с практической… то есть со стороны себя любимой, сердилась. Поле боя это одно, а учеба же совсем другое! Тут должно быть от простого к сложному. Учитель из Марка никудышный.

Ему, правда, я об этом говорить не стала. Незачем человека обижать. Он ведь по своему старается, делает то, что не обязан, да и вообще это моя инициатива и не факт что другие учили бы лучше. Они все тут на базе своеобразные. С большей вероятностью попытались бы облапать под предлогом… обучения.

В общем, держалась я до последнего и даже удостоилась комплимента: “Упрямая, это хорошо, значит, толк из тебя выйдет”. Зато в кровать упала, не чувствуя ни ног, ни рук. Денек выдался в физическом смысле крайне утомительный.

Зато продуктивный! Сколько удачных кадров я сделала! Учения это, конечно, не полноценное сражение, тут нет настоящего противника, только условный. Но от этого зрелищность не ослабевает. Наоборот, становится ярче, потому что можно показывать происходящее со всех ракурсов.

Как же мне сложно сохранять беспристрастность! Карен такой… Решительный, ответственный, хороший стратег. Он четко и правильно руководит войсками. Потому и федералы при всех своих телепатических способностях до сих пор не могут уничтожить мятежную группировку, находящуюся под его командованием.

Конечно, мои познания в военной тактике, да и технике, весьма поверхностны. Нам в академии преподавали только азы для того, чтобы эффективно можно было выбирать ракурс съемок и хотя бы примерно представлять, что возможно в бою в перспективе, чтобы вовремя попасть в место активности, где события будут развиваться бурно, а не оказаться в стороне и лишиться самых эффектных кадров. Но даже этого мне хватает, чтобы положительно оценить организованные Кареном учения.

Никто никуда не метался в растерянности, все было слаженно, точно, спокойно. Дисциплина и немалый военный опыт налицо.

Да, да, не спорю, это всего лишь мое субъективное мнение. Я не имею права озвучивать его в эфире и навязывать зрителям. Но я же и не собираюсь этого делать. Уверена, посмотрев смонтированный мной видеоряд, они сами придут к такому же выводу. А вставки из интервью лишь дополнят первое впечатление и окончательно убедят их в уме и смекалке лидера Сопротивления.

Вот только если заготовка для видеоряда у меня есть, то самого интервью еще нет. Карен был вымотан учениями, да еще и неважно себя чувствовал из-за потери крови, все же сильно и неудачно рассек руку, бедняжка, крупную вену порезал. Оттого запланированный разговор он попросил перенести на следующий день, желательно на вечер.

Я во время нежданной передышки бездельничать не стала. С утра снова тренировалась с Марком на стрельбище, потом трудилась над монтажом, склеивая и подбирая фрагменты, еще раз прошлась по вопросам, которые будут интересны публике, определилась, какой тон разговора следует задать…

Долго размышляла над тем, как преподнести себя, чтобы не сбивать Карена с делового настроя и не отвлекать зрителя от серьезной сути интервью. В итоге решила, что легкомысленные наряды только во вред, и снова облачилась в форму, которую вчера принес мне Марк. В ней на учениях было удобно, чувствовала я себя комфортно, и вояки меня почти не замечали.

Выбор сделала неоднозначный. Марк, который явился за мной, чтобы проводить к Карену, одобрительно хмыкнул. Вероятно, решил, что я образумилась после последней стычки с озабоченными вояками. А вот сам лидер мятежников невольно поморщился, когда я вошла в таком облике. Похоже, ему хотелось чего-то близкого к моему вчерашнему наряду. Привык видеть меня красивой и эффектной, сложно перестроиться и принять иной имидж.

И все интервью после этого я чувствовала себя омерзительно. С одной стороны понимала, что работа прежде всего и ее я должна ставить во главу угла. С другой, было неприятно разочаровывать мужчину, которому я симпатична! И который так нравится мне самой.

Наша взаимная увлеченность мне основательно мешала. Иногда я даже терялась, потому что сложно было перейти на экспромт, если ответ Карена не вписывался в рамки моего плана, когда мужчина так мило и открыто мне улыбался. И особенно сложно было сохранять беспристрастность, когда то, о чем он говорил, неожиданно раскрывало для меня мир с другой точки зрения, с которой я прежде для себя его не рассматривала. И на это новое видение моя душа откликалась. Удивляясь самой себе, я осознавала, что с его рассуждениями более чем согласна. И недоумевала, почему мне раньше это в голову не пришло?!

— Я обращаюсь ко всем женщинам Земной Федерации, — серьезно говорил, словно размышлял вслух, Карен. — У нас с вами общего больше, чем кажется многим. Вы так же не имеете преимуществ перед телепатами, как и мы, обычные мужчины. Вы такие же ущемленные в правах, как и мы, мятежники. Но вас они используют еще более изощренно и беспринципно, чем нас. Под красивыми предлогами заботы и защиты отстраняют от серьезных дел и решений. Прикрываясь любовью и запугивая незавидными перспективами для ребенка без способностей, вынуждают вас рожать детей только от них. У вас нет истинной свободы! Она лишь на словах! Я не имею моральных сил безразлично смотреть на эту несправедливость. Мы не за себя воюем, когда боремся против телепатов, а за женщин. Мы, Сопротивление, не можем спокойно смотреть, как вас угнетают, и мы — единственные, кто способен ситуацию изменить, вынудив телепатов пересмотреть придуманные ими же законы и традиции…