— Так дядюшка Луи перед смертью жалел о ссоре с братом?! — вскочил Леонар. — Как был бы счастлив отец, узнай он это! До последнего вздоха он вспоминал о брате.

— Луи хотел примирения, но его ноги, как я понял, отказали. И его никуда не пускали. Его же поместье, которое Луи строил как крепость, оказалось для него ловушкой, где его держала родня. Но тогда старый Луи решил спрятать от них книгу. И запер её в хранилище.

— Так ты видел это хранилище? — воскликнул Стурла, подпрыгнув на стуле и опрокинув стакан.

— Да, найти его не так-то трудно. Оно в подвале, но проход туда спрятан в конюшне под соломой. Базиль потребовал, чтобы помощники накидали на лаз побольше сена. Но я в него спустился и дверь внимательно рассмотрел. И внутри был — я же могу пройти сквозь стены. Книга там. Как и много золота.

— Их золото нам не нужно, — отмахнулся Леонар, — так что там с дверью?

Итиро схватил листок, лежавший на столе, и поспешно стал рисовать, макая ручку в чернила. Он так нажимал на перо, что его рисунок быстро покрылся кляксами, но всё же было понятно, что на нём изображено: ряды дверных колец.

— На двери десять рядов по десять колец, — объяснял Итиро, — жена Базиля посетовала, что мужу надо было просить за книгу у Леонара зАмок. И тогда они бы всё узнали.

— Узнали бы что? — спросил Леонар.

— Вот в этом и отгадка. Они бы узнали, как открыть дверь к их богатствам, — поднял испачканный чернилами палец Итиро, — в каком ряду тянуть кольца, должна подсказать какая-то королевская считалка Жобенов. Но они её не знают.

— Как не знают?! — вскочил Леонар, — это же очень просто! Почему Луи не выучил ей своих детей?! Он то точно её знал!

Граф встал посреди комнаты и стал декламировать:

— В королевстве моём всего много:

три коровы стоят у порога,

пятеро слуг с цветами,

семь кошек с большими носами.

На восьмом столе лимон,

кто не понял — выйди вон!

Леонар засмеялся:

— Все Жобены знают эту считалку с малых лет!

— Ну, как видно, не все, — заметил Итиро.

— Из вашей считалки получается, что надо задействовать третий, пятый, седьмой и восьмые ряды. Но какие именно кольца в этих рядах тянуть? Нужны ещё четыре цифры. Но где их взять? — спросил Тафари.

— А вот тут вторая загадка, — опять загадочно проговорил Итиро, — вот почему семья Базиля так рвалась в ваш дом. Увидеть спальню своего предка Луи. Над входом в их хранилище есть надпись: «Дверь откроется, когда два потомка дружно потянут число, которое я видел каждый закат из своей комнаты замка, когда все еще были вместе и счастливы. С любовью, Луи».

— Но в его комнате, насколько я помню, нет никаких чисел, — растерялся Леонар. — И никогда не было.

— Покажите нам эти покои, — попросил Тафари.

Леонар кивнул и поднялся из-за стола, приглашая всех за собой. По крутой винтовой лестнице визидары взобрались на третий этаж в мансарду. Тут всё выглядело заброшенным. Граф еле открыл одну из рассохшихся дверей, подняв целый столб пыли. Все прошли за ним в старое крыло дома, и Леонар указал на две двери расположенные напротив друг друга:

— Здесь были спальни отца и его брата. Теперь тут никто не живёт, кроме флерусов.

Визидары вошли в большое заброшенное помещение, пол которого был устелен цветами подсолнухов. Цветы зашуршали, и серые тени разбежались по углам.

— Вот удивительно, — оглядывая комнату, сказал Стурла, — флерусы наводят чистоту везде, а сами живут словно в норе.

— Ну, уж такие они создания, дай им чужим хозяйством позаниматься, а до своего дела нету. Вернее, они любят тихие пыльные уголки, — пожал плечами Леонар, — давайте искать цифры.

В спальне стояла большая кровать с простой деревянной спинкой без излишеств, шкаф, который оказался пустым. С покатого потолка свисали три чугунных светильника, в них застыл, почерневший от времени, воск. На стенах висели две помутневшие картины, а большое окно закрывали старые, почти истлевшие шторы.

Все стали тщательно искать хоть какие-то числа. Но даже часов в комнате не было. Отодвигали мебель, заглядывали под кровать, проверяли доски пола. Марио расчихался от пыли, глаза его заслезились, поэтому он отдёрнул полотно шторы, которая рухнула прямо на него, обдав грязью и паутиной. Из-за неё испуганно вылетело пару летучих мышей и кинулись в щель приоткрытого окна. Марио закашлялся, рванул дверцу на балкон и вышел на воздух.

За ним выбежал Леонар и сказал:

— Я сейчас принесу тебе перчатку. Она снимет кашель.

Граф удалился, а Марио, наконец, перестал чихать и, вдохнув чистого вечернего воздуха, огляделся. Наверное, когда-то здесь было очень красиво. Частично ещё осталась изразцовая плитка на полу и изящные барельефы вокруг окна. Небольшой балкон окружала витая решётка из толстых прутьев кое-где соединённых коваными гирляндами цветов. Марио подошёл к краю балкона. Вид открывался чудесный — на тот самый подсолнуховый холм. Как раз за него сейчас и собиралось нырнуть солнце, само напоминавшее огромный подсолнух, слепивший Марио глаза.

Вдруг в комнате кто-то вскрикнул. Марио обернулся. Тафари и Итиро что-то говорили, показывая на него через стекло. Марио стал крутить головой в поисках опасности. Но ничего не понял.

— Иди сюда! — позвал его Итиро внутрь.

Когда вернулся Леонар, перчатка была уже никому не нужна. Все, как заворожённые, стояли и смотрели в окно. Граф подошёл к ним. Солнце успело наполовину скрыться за холмом.

— Красиво, — сказал Леонар.

— Нет, ты не туда смотришь, — покачал головой Итиро.

— Посмотри на пол балкона, — подсказал Тафари.

Леонар перевёл взгляд вниз и тоже вскрикнул.

— И ведь это всегда было здесь! — вскинул он брови, — невероятно! И каждый вечер я мог это видеть!

— Что?! Что невероятно?? — крутил головой Стурла, который один до сих пор ничего не понял.

— Гляди на тень решётки, — указал ему Итиро.

— Ну, какая решётка, такая и её тень, — нервничал Стурла.

— Нет, она получается перевёрнутой. Посмотри, тень образует римские цифры.

Действительно, на полу среди теней из цветов легко просматривалось: MDCCCLXXVI.

— Тут видны какие-то буквы. М, Д, С…абракадабра, — растерялся Стурла.

— Римские цифры и записывают буквами, — пояснил Леонар.

— Даже если и так, тут их куча. А цифр, которые мы ищем, должно быть всего лишь четыре, — напомнил Стурла, глядя на окружающих, как на дурачье, которое попусту тратит время.

— Их тут и есть всего четыре цифры, — кивнул Тафари.

— Как это? — не понял Стурла.

— Понимаешь, в римской математике была сложная система обозначения цифр, — начал объяснять Леонар, чертя пальцем по пыльной поверхности подоконника.

Дальше он долго, и как показалось Стурле, очень запутанно, рассказывал, как в математике писали эти самые чёртовы римские числа.

— Понял? — спросил граф у Стурла, закончив.

Стурла ничего не понял, но решил не испытывать судьбу и не слушать сложную лекцию ещё раз, потому спросил, покосившись на сумерки за окном:

— Ну а там то что за число было?

— 1876,- торжественно сказал Тафари.

— Вот это, да. Не могу до сих пор поверить, — потрясённый всей ситуацией, Леонар, сел на пыльную кровать.

Он переводил взгляды с одного визидара на другого, и грустно говорил:

— А ведь если бы мы были дружны… Если бы мы только общались…Мы бы давно раскрыли эту тайну. И всем было бы от этого хорошо.

Его так опечалила эта мысль, что за поздним ужином, когда шли активные рассуждения, как достать книгу, он молчал, подперев голову рукой и вяло мешал ложечкой варенье в блюдце.

Бёрнис вместе с Марио пошли погулять в сад. А остальные всё ещё обсуждали, как найти тол Леонара.

— В той книге и должны быть какие-то подсказки, как его достать, — угрюмо заметил граф.

— Ну, хватит уже страдать, — блеснул шлемом Стурла, обращаясь к Леонару, — только ты лучше всех знаешь тонкости местности. Ты же тут хозяин, как пробраться к Базилю?