Визидары присели на узкой полоске берега и стали разрабатывать план.

— Дальше извилистый, самый неисследованный проход. Он затоплен. Неизвестно, какой он длины и что нас там ждёт. — Тафари оглядел остальных, — вы остаётесь здесь. Итиро, приготовься, будешь меня подстраховывать. А я поплыву в разведку.

Тафари подошёл к проходу скрытому водой. Постоял, собираясь с силами, и нырнул. Бордовая вода за ним сомкнулась, и стало совершенно тихо.

Итиро, освещая Огненной палочкой пространство, рассматривал стены.

— Гляди, Марио, — сказал он, указывая на стену.

Трясущийся парень подошёл ближе. На гладком выступе бурой краской было написано: «Дорогой мой сын. Я знаю, что ты это сделаешь. Что именно ты достанешь наш тол. Я горжусь тобой, сынок. И всегда буду рядом. Вернись в Визидарию, и наши души обретут покой».

Рыболов побледнел. Он читал запись снова и снова, а потом сказал дрогнувшим голосом:

— Я думал, что отец стыдится меня. А он меня любил…

Мэдлин полагала, что Марио сейчас опять расплачется, но лицо парня просветлело и стало задумчивым.

Сзади раздался всплеск. Все трое разом обернулись. Из разведки вернулся Тафари. Он был очень возбуждён.

— Ну, что? — спросил его Итиро, — чудовище там?

— Да. Я его не видел, но слышал. Он спал за выступом, — кивнул Тафари, вытряхивая воду из ушей, — но доплыть до него по затопленным туннелям вам будет невозможно. В пещере, где он спит, есть второй выход. Он шире, и, по-видимому, короче. Поэтому чудище и могло вылезать незаметно, внезапно нападая уже в сеноте.

Тафари, размышляя, сел на камень. Итиро присел рядом, пытаясь прочесть по лицу друга, насколько всё серьёзно. Тафари был суров и сосредоточен.

— Как будем действовать? — наконец, спросил его Итиро.

— Не знаю, — честно признался Тафари.

— Давай попробуем его сжечь? — предложил Итиро, — возьми мою Огненную палочку, направь на него, скажи заклинание, чудище загорится. И всё будет кончено.

— Огненная палочка не всё поджигает, — возразила Мэдлин, — кеатли — существо волшебное. На него она может не подействовать.

Но глаза Тафари заблестели.

— А я считаю, что Итиро предложил хорошую идею. Стоит попробовать, — мотнул он головой.

— У тебя будет лишь одна попытка, — предупредила Мэд.

— Я думал об этом ещё по дороге сюда, — признался Итиро, — жаль, что не могу проплыть с тобой. Я бы попытался сжечь кеатли сам. Меня Огненная палочка слушается лучше, чем остальных.

Мэдлин подкачала головой, но достала тол Итиро, и отдала его Тафари. А он снял фонарик с головы:

— Там светло, и он мне не нужен, — объяснил он.

Марио молчал, Мэд суетилась, поправляя меч на Тафари. Итиро закрепил фонарик на одном из сталагмитов, чтобы руки были свободны.

Потом они все вместе двинулись по броду к затопленному проходу. Их ноги сновазадевали водяные змеи, но теперь на их холодные касания они не обращали внимания. Змеи сейчас были такой же мелочью, как лай собаки, когда горит дом. У самого прохода, перед тем, как нырнуть, Тафари остановился, обернулся к друзьям и широко им улыбнулся. Ни у кого не было такой светлой улыбки, как у Тафари.

— Береги себя, — сказал Итиро, и, не выдержав, крепко обнял друга.

И Тафари скрылся под водой. Раздался плеск, и стало тихо. Остальные визидары стояли, стараясь не шевелиться и не дышать. Они прислушивались к тому, что происходило в пещере кеатли.

Было слышно, как где-то со сталактитов капает вода. Мучительно долго тянулось время.

Но вдруг раздался душераздирающий вой, стены содрогнулись от грохота, будто рядом взорвали вагон с динамитом. В мгновение ока из подземного коридора вырвалась волна такой силы, что сбила всех троих с ног и отшвырнуладо дальней стены пещеры. Этой волной выбросило и тело Тафари.

Мокрые Мэдлин, Итиро и Марио откашливаясь, вскочили и побежали к Тафари. Они перевернули его и быстро оттащили в сторону, к узкой полоске песчаного берега. Он был жив, но тяжело дышал. Из уголка его губ стекала струйка крови.

Визидары не сразу заметили, что из разрушенного прохода за их спинами вылезло нечто. Это было что-то вроде огромного раздутого червя со страшным раздвоенным концом.

— Это и есть кеатли? — упавшим голосом тихо спросила Мэдлин.

— Это только его язык! Язык кеатли! Застыньте! — зашептал Рыболов.

Язык кеатли шарил по стенам, бил по воде. Он, двигался, не останавливаясь. Всё это происходило под утробное урчание, визг и рык, раздававшийся из подземного коридора. Ремесленники прижались к стенке, заслонив собой Тафари, и не двигались. Когда язык оказался совсем близко, Мэдлин из последних сил подавила крик, зажав рот рукой. Но её глаза остекленели от ужаса. Как тут застынешь? Когда хочется бежать со всех ног к спасительному выходу. В какой-то момент Мэд почти сорвалась и даже сделала маленький шажок в сторону прохода из которого они пришли.

Но тут она случайно встретилась глазами с Марио. Парень видел её состояние и очень хорошо его понимал. Он понимал, что если Мэдлин побежит, кеатли мгновенно их обнаружит. И тогда погибнут все. Марио сделал над собой усилие, унял дрожание побелевших губ и улыбнулся Мэд. Он медленно поднёс руку к своему лицу и показал ей знаками: «Закрой глаза, не смотри».

Мэд последовала его совету. И эти полминуты в темноте дали ей время взять себя в руки. Когда девушка их открыла, кеатли уже втянул язык обратно. Но тишина была недолгой.

Кеатли стал биться о стены, чтобы попасть в пещеру к визидарам. Потолок грота затрясся, на ремесленников посыпались камни. От ударов чудища ходил ходуном пол. Срывались вниз сталактиты, поднимая волны, от которых визидары захлёбывались. Проход, из которого ремесленники пришли, постепенно завалило камнями.

— Мы в ловушке, — с тоской проговорила Мэдлин.

А чудовище все билось и билось о стену, камни летели в разные стороны.

Тафари пришёл в себя.

— Я потерял оружие и…твой тол, Итиро, — стал рассказывать он, — я зашёл в пещеру кеатли, навёл на него Огненную палочку, сказал заклинание, но чудище не загорелось, его лишь раздуло. Он увеличился и впал в ярость…

В это время от стены отломился огромный кусок, и в образовавшейся дыре визидары с ужасом увидели выпуклый глаз чудовища. Кеатли ещё не мог к ним проникнуть, но пытался их разглядеть. Его огромный кровавый зрачок вращался, заставляя цепенеть от страха.

— Надо потушить свет, — крикнула Мэдлин и кинулась к сталагмиту, где был прикреплён фонарь.

Дальше всё произошло молниеносно. Итиро увидел эту сцену, словно в замедленном сне.

Как Мэд бежит и снимает фонарь. Как врывается в пещеру язык чудовища, в одну секунду обвивает тело девушки и тащит к проходу. Как высоко взлетает фонарик, разбрасывая блики по стенам. И как Марио неожиданно выхватывает длинный меч Итиро, подбегает к почти втянувшемуся в дыру языку, и в одно движение перерубает его, у самой талии Мэдлин. Взметнувшиеся длинные белые локоны Мэд попали под меч и упали на воду, отрезанные, как и жуткий язык. Марио обдало такой мощной грязно-лиловой струёй крови, что она сбила его с ног.

Раздался оглушительный вой, от которого все на короткое время оглохли. Они стояли, схватившись за уши, пока не наступила тишина.

Какое-то время все глядели друг на друга, прислушиваясь.

— Наверное, оно умерло, — предположил Рыболов. — Мне отец рассказывал, что слабое место кеатли — кончик его языка. Отрежь его, и чудовище погибнет.

Тафари вытащил из воды фонарик. Ремесленники собрали вещи и осторожно пошли в пещеру кеатли по наполовину обмелевшему коридору.

Шли тихо и осторожно, потому что вода была мутной от крови, и дно не просматривалось. Приходилось ставить ноги наощупь, чтобы не упасть.

Наконец, они дошли до норы кеатли. Пахло здесь нестерпимо едко. Но пещера была пуста. Удивительно — в самой пещере вода была прозрачной. И всё дно было покрыто разными предметами, которые кеатли сюда стащило за долгие годы. Как найти среди них тол?