- Хотелось бы первым узнать, что уходишь, а не оказываться перед фактом.

- От чего ухожу, Марк?

- Черт. - Он делает несколько шагов ко мне навстречу и запускает руки в волосы,  собирая на затылке. Тянет к себе. Больно прикусывает нижнюю губу и только потом целует. Снова ушел от ответа.

Стягивает лямку с плеча, вторую. Не могу устоять и запускаю пальцы под его футболку. Как люблю этот его стиль. Никаких костюмов. Брюки в сочетании со свитерами, толстовками. Иногда наверх он накидывал пиджак. Не знаю, кто это все ему подбирал, но он выглядит всегда стильно со своим определенным вкусом. 

Топ летит в сторону, оставляя меня уже наполовину раздетой. 

- Всегда хотел сделать это с тобой на моем столе, - шепчет в шею. Прикусывает кожу, заставляя забыть о том, зачем я сюда пришла. Касаюсь голой грудью его футболки и затвердевшие соски болезненно труться о грубую ткань. 

- Это стол всегда будет напоминать тебе, кто сидел на нем голой попой и кого на нем имел. 

 Подцепляю его футболку и стягиваю, откидывая на столешницу. Наконец болезненность в груди сменяется мягкостью от касания о его кожу. 

- Ты единственная была на нем. 

 Эта фраза невообразимо радует и возбуждает. Одна… Руки сами тянутся к его ремню, расстегивая пряжку, и спуская брюки с боксерами вниз. Вид того, как он возбужден и хочет меня, заводит еще больше. Марк уже не аккуратничает, а одним движением срывает комбез с меня и прижимает к себе.   

- Так приятно ощущать твое тело своим, - шепчу в губы, обхватывая бедра ногами. Делаю глубокий вдох, когда входит в меня и начинает двигаться. 

- Повтори. - Приказывает, прикусывая мою губу. И я наполняю кабинет тихим стоном.  

- Люблю, - говорю совсем не то, что собиралась, но тут же исправляюсь, - люблю, когда ты во мне. 

Его кожа ощущается липкой от частых движений. И я не хочу, чтобы сейчас он останавливался. Не хочу, чтобы  был нежным. Нужна его страсть и дикость. Нужен он. 

Я одна на этом столе. Одна в этом кабинете. Единственная в его кровати и квартире. Раз за разом во мне. Быстрее. Пока у меня не срывает резьбу и не разрывает внутренности от очередного оргазма. 

- Марк, - дыхания хватает только, чтобы произнести его имя. Больше всего я мечтала бы сейчас услышать в ответ, что он чувствует рядом со мной...

 Но Марк мастерски умеет превращать идеальный момент в паршивый.  

- Алиса, одень спецовку, чтобы они работали, а не глазами тебя облизывали. - Подает мне по-джентельменски салфетки и одевается сам. 

- Тебя волнует больше, что они не работают или что на меня смотрят?

- Меня волнует все.

- Конкретней?

- Что ты хочешь от меня?

- Чтобы ты ответил хоть на один вопрос и признал, что ревнуешь, - подталкиваю его сама к ответу. 

Марк прикусывает губу и опускает глаза, как будто извиняясь. 

- Мне не нравится это - да, но я не ревную. Ревнуют те, кто не уверен в себе, а я уверен и доверяю тебе. - Пощечиной бьет и тут же заглаживает боль. - Кстати, сегодня выяснилось, что мне надо слетать срочно в Новгород, там что-то не так с открытием ещё одного филиала.

Он мог бы позвать меня. И я бы согласилась. Но Марк этого не делает. Просто наклоняется, чтобы поцеловать. Но касания сейчас кажутся пресными. Либо он на самом деле так считает, либо у него скрытый актерский талант. Потому что сейчас я верю в то, что он не ревнует и переживает за свою работу больше, чем за меня. 

- Когда улетаешь? - Натягиваю топ и поднимаю с пола комбинезон.

- Сегодня вечером. Можешь остаться на выходные в моей квартире. Я не выгоняю. - Улыбается так искренне, только меня не трогают эти улыбки. Нельзя бесконечно натягивать пружину и не ждать, что она лопнет. 

- Нет, я лучше к себе. Надо заодно посмотреть, как там дома. - Поправляю одежду и волосы, чтобы выйти из кабинета с достоинством, а не под “Прощание славянки” в исполнении ритма моего сердца. - Думаю, я не буду ждать тебя с работы. Поеду сразу домой. Вещи заберу как-нибудь потом. 

- Я тебе позвоню.

Не хлопаю дверями. Выбегаю в слезах. И внутри так паршиво. Что я не возвращаюсь в бокс. Иду в раздевалку и стягиваю одежду, которой должна была его подтолкнуть. И ни черта не сработало. 

Знаю, что если сказать ему: “Марк, ты мне нравишься”, он не то, что в Новгород, в Сибирь сбежит. А услышав “люблю тебя”, вообще в Зимбабве свои филиалы открывать будет. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На мое короткое: “Как добрался?” про вчерашний вечер, получила такое же короткое: “Все в порядке”. 

Все в порядке. Для него все в порядке. Его все устраивает. И сейчас одна я выгляжу нервной истеричкой, что уже полчаса кусает собственную губу и гипнотизирует телефон, чтобы он ожил. 

Прогоняю скребущие противные мысли и набираю папе, чтобы отвлечься. 

- Лисенок, привет, ты хочешь, чтобы я марафон пробежал в следующем году? - Молчу, пытаясь соотнести логику и найти смысл в его словах. - Мне полежать некогда, я все время на каких-то процедурах.

- Пап, может они что-то перепутали? Тебе назначена лечебная физкультура, массаж и что-то укрепляющее. 

Я бы заказала ему все, но услуги там не из дешёвых, а лечащий врач сказал, что даже этого будет достаточно. 

- Это явно не три. Я полежать могу только на массаже. 

- Давай прочитай, куда ты ходишь?

Он перечисляет список всех назначений, которые я точно не оплачивала. Не оплачивала… Черт, ведь вообще не я их оплачивала, а Марк. Получается он оплатил даже больше, чем я просила. Поэтому и требовал выписку от врача. А я дура подумала, что он мне не верит. 

- Пап, раз оплачено, то и ходи. 

 Расплываюсь в улыбке от осознания, что он сделал это него. Или для меня. Но быстро прихожу в себя. Тогда еще между нами ничего не было. Он просто хотел побыстрее залезть мне в трусики. Сам говорил, что все средства хороши. 

- Ладно, как там твой буржуй и этот скромняга. Определилась?

- С чем определилась? - Иногда папа задает моему мозгу слишком сложные задачки. 

- Чьи гены будут в моих внуках?

- Пап… Ты опять?

- Что папа? Тебе двадцать шесть, ты во сколько рожать собираешься? Хоть и так догадываюсь, кто там свои гены распространяет. 

- Ты же был против Марка? 

- Значит, всё-таки буржуй. Я и сейчас против него, но от этого получились бы красивые дети, хоть и наглые. Но в нашем мире без наглости нельзя.

- Я ему передам, - усмехаюсь в ответ. Умеет папа поднять настроение. - А с чего вдруг ты заговорил о детях?

- Не хочу, чтобы ты осталась одна. У каждого человека должен быть кто-то родной, а я не вечный. И с твоей черепашьей скоростью могу и не дождаться. 

- Никто не вечный, ты сам-то во сколько стал отцом?

- В тридцать два. 

- Ооо,вот видишь. У меня еще есть время. 

- Да я хоть сейчас тебе еще сестренку забацаю, а вам надо вынашивать и рожать - это не быстрое дело и надо много ресурсов. 

- Откроем тебе перинатальный центр, будешь мамам давать консультации психолога, а папам - автослесаря. 

- Шути-шути, дошутишься. 

- Все, люблю тебя, пап, не филонь там. Везде ходи. 

- Пока, детка. 

Снова проверяю телефон, догадываясь, что он будет пуст от входящих. 

Я иду чистить зубы перед сном и беру мобильный с собой. Разумеется, я могла бы оставить его в комнате, но тогда чистка зубов будет скорее напоминать полоскание. По этой причине телефон со мной. Кладу на край умывальника, чтобы видеть, если вдруг придет сообщение. Не хочу лишнюю минуту накручивать себя и придумывать то, чего нет. Наклоняюсь, чтобы прополоскать рот, и слышу легкое вибрирование и громкий писк от входящего сообщения. 

Звук я тоже поставила на максимум. Быстро вытираю лицо полотенцем. Выключаю свет и, прижав телефон к груди, иду в свою комнату, сдерживая улыбку, чтобы не порвать рот. Так сильно мне хочется улыбнуться.