- Если бы я надавил, она бы уже сегодня меня отзеркалила, но я немного притормозил, чтобы создал саспенс.

- Как бы тебе не просрать поездку за свой саспенс. 

- Хочу подольше с ней поиграть. Слишком уж интересные правила. 

- Да ладно и ты согласился?

- Ну, подыграл немного. Ты бы не узнал меня. Привез лекарств, накормил, посмотрел с ней фильм и целомудренно уехал. 

- Да ты гранита наелся что ли?

- Нет, просто хочу отдохнуть на курорте за твой счет.  Так что готовь бабки. А ты что с Лерой зависаешь опять? Ты же не ныряешь два раза в один пруд?

- Да у нас тут общее дело наметилось, и мы созвонились, а остальное как-то произошло само собой.

- Главное, чтобы дети не произошли сами собой

- Ты бы не кудахтал. - Осекает меня. - Давай, курочка моя из душа возвращается, как будут новости, звони.

- Надеюсь курочка не в курсе

- Не в курсе, - отвечает тише. - Расслабься. Тут же игра интересов, а не кто больше срубит.

Отключившись от Лехи, набираю маму. 

- Привет, сынок. Папа говорил, ты вернулся.

- Привет, мам. Да. Ещё в воскресенье. Открываем ещё один филиал. 

- Ты у меня молодец. Марина к тебе заезжала?

Вот тут начинается моя самая нелюбимая часть. Марина, хоть и моя подруга детства, но давно себя такой не считает. Наши мамы, по совместительству сводные сестры почему-то решили, что мы созданы друг для друга. Такая идеальная пара, что хочется всеми силами нас связать и, если Марина солидарна со своими наставниками, то я категорически нет. 

Да, она хороша собой и умеет себя преподать. Мы как-то переспали даже по юности. Да, она хотела продолжения, а я хотел свободы. И да, она все рассказала своей матери, а та моей. Лучше бы мне влетело за совращение моей “двоюродной сводной сестры”, а не вот эта постоянная подталкивание к свадьбе. И я мог отвертеться, но я  ни хрена не мог отказать в помощи, о которой просила мама. 

- Мам, Марина сама может со всем справиться. 

- Я хочу, чтобы вы приехали на ужин.

- Мам, мы не приедем вдвоем. 

- Почему? - искренне удивляется она.

- Потому что у меня есть девушка, - это она проверять не будет, зато алиби железное. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я так и стою в течение ещё нескольких  минут, прислонившись лбом к стеклу, и смотрю в окно на дорогу. Он давно уже уехал, оставив меня одну. Нет, не одну. Этот засранец оставил мне еще поцелуй, после которого я теперь не могу прийти в себя. Внутри все дрожит. Сердце трепыхается, заключенное в клетку из ребер. 

Определенно, нельзя делать перерывы в отношениях на такие длительные сроки. Потому что каждый, кто заставит тебя раскрыть губы навстречу следующим, будет богом поцелуев.

Я несколько раз за вечер брала телефон, чтобы написать ему что-нибудь. Но каждый раз откладывала. Отгонять его от себя несколько недель, а потом приставать с вопросом, почему ты недоцеловал меня, было бы странно. 

Тогда почему же у меня ныли губы сейчас, а в голове сидела навязчивая идея, что мне понравилось...  

Ничего более подходящего, чем спросить через час, доехал ли он до дома, я не нашла. В ответ получила такое короткое “Да, все нормально”.

И он опять пропал на несколько дней. Закинул меня в котел, отсыпав порцию поцелуев, и накрыл крышкой, чтобы я доходила до кондиции. 

Специально забывала телефон в раздевалке. Чтобы, если он позвонит, не схватить и не ответить сразу же. А потом я выглядела бы гордой и чертовски занятой, что не ответила сразу, а увидела пропущенный только через пару часов. И я бы перезвонила и  высказала все, что думаю.

Наверное, если бы я целовалась чаще, то этот поцелуй не запутался бы сейчас в моих мыслях. Так надежно, что я никак не могла его отловить и искоренить. 

Но это картина была в моей голове. Но не в его. Он не звонил. Обещал исчезнуть и исчез. Сначала это смахивало на очередную его шутку, что пройдет немного времени, и он, как ни в чем не бывало, заявится ко мне на кухню с требованием накормить. Я даже кофе купила, на случай если он захочет заглянуть на чашечку. Но это действительно походило на то, что на этом точка. 

И, хотя я радовалась, что наконец обрела свободу, и никто не склонял меня к донорской помощи, скучно было без этих перепалок. Не с кем особо было поспорить о выборе фильма или о том, что лучше есть на завтрак. Кто будет смотреть на тебя так, что готов есть на завтрак, обед и ужин.

- Пап, как дела? - спрашиваю у отца, удерживая телефон между ухом и плечом. 

- Тут так хорошо, бери выходной и приезжай к нам.

- Заманчиво, если не будет ничего срочного, обязательно приеду. У тебя лекарства ещё есть? - Нарезаю просроченную ветчину, купленную Марком еще во время моей болезни. Надо бы скормить коту в кустах.

- На неделю хватит, если что. 

- Тогда точно надо  приехать. Как тетя Нина?

- Да все в огороде сидит. Занимается прополкой. А я ей чищу всё, как уборщик. Лисенок, там тебя никто не обижает?

Обижают, папа. Один. Который то добивается меня, то исчезает. Устала уже от этих качелей и постоянного ожидания.

- Меня? Это я их обижаю. Не волнуйся, пап. - Задвигаю мысли и выдаю то, во что хочу поверить сама.  

- Люблю тебя.

- И я тебя, мистер четыре колеса, - намекаю на инвалидное кресло, что подогнала ему тетя Нина. - Ты прям как на гоночном болиде гоняешь у меня. - И хотя он может медленно передвигаться с помощью трости, все-таки комфортней восседать на троне.

- Ой, шутница.

Прощаюсь и убираю телефон в сторону. Сгребаю ветчину на тарелку и иду на балкон. Открываю окно и высматриваю в темноте белый комок с темным пятном на лбу. Не увидев, начинаю негромко подзывать, чтобы не привлекать внимания конкурентов.

И именно в тот момент, когда тот, кого зову, сонно потягивается и вылезает из-под куста лилий,  вскидывает голову вверх как по команде смирно, трель в дверь прерывает наше свидание. 

Рычу про себя и, кинув кусок ветчины коту, кричу, чтобы дождался меня и не уходил. Показываю целую тарелку просроченной вкуснятины.  

Опять у соседа сверху соль  закончилось. Сто процентов, потому что у него всегда ночью что-то заканчивается. То соль, то масло, а может он просто не знает, как ещё напроситься на чай. 

Открываю дверь и вижу двоих.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сосед. Ожидаемо. Но скучно. Марк. Неожиданно. Но  видеть его  уже не хочу.  Стоит, улыбаясь своей родинкой. Как будто нормально вот так пропадать, решать какие-то свои дела. А потом появляться, как будто я только этого и жду, чтобы увидеть его. 

Перекидываюсь взглядами с одного на другого и не понимаю, что им двоим одновременно надо. И, если сосед смотрит преданным щенком в глаза, то второй стягивает ниже рукав растянутой футболки и метит рассмотреть холмы и долины.

- Здрасьте, - натягиваю улыбку, но в квартиру никого не приглашаю.- Кому что надо?

- Я за чаем, - кивает сосед. 

- Я за сексом, - кивает второй.

Марк, черт. Хоть бы тут свой язык держал за зубами. Теперь весь подъезд будет это обсуждать. Сосед косится на Марка и немой вопрос, а что так можно было, читается в глазах. Идиоты. Насколько я хотела его видеть, настолько теперь не хочу никогда. 

- Вы ошиблись квартирой. Оба, - повышаю голос. - Ты иди в магазин. - Тычу бедолаге с пустыми складами запасов. - А ты -  на трассу, придурок. 

И захлопываю перед их носами дверь. Идиоты. Видели бы себя со стороны.  

Возвращаюсь к коту, который преданно сидит и смотрит на мои окна, и слышу снова трель звонка. Только теперь непрекращающуюся и доминирующую. Этого точно ни с кем не спутаешь. Он взорвет мне мозг, если не открыть. И надо будет на будущее отключить звонок.