А в следующий миг я осознал себя в Урмале, посреди собственного особняка. В помещении, помимо меня, находились все пятнадцать человек, с которыми я отправился в этот поход.

— Надо же, никто из вас не сдох, — искренне удивился я.

Моё Восприятие за эти годы вышло на принципиально иной уровень, так что все присутствующие были для меня как на ладони. В том числе и пытающиеся укрыть своё присутствие с помощью какого-то артефакта Леси, Лорд Города и два десятка Небесных Королей. Нехилый комитет по встрече, скажу я вам. Но показывать, что я отлично их чувствую, я не собираюсь.

Остальные же... Байцай и Лорейн явно поглотили немало Сокровищ Небес и Земли — оба воина сейчас обладали куда более крепким фундаментом, чем прежде. Причем за эти годы Байцай совершил по два прорыва на Путях Сабли и Щита — первое было на шестом, второе на пятом рангах. Так же парень освоил Воздух на пятом ранге, ну и остальные Законы поднял ещё на ранг. Лорейн я, к своему удивлению, просканировать не сумел — её укрывал какой-то артефакт. Лишь ощутил, что Закон Тени вырос до шестого ранга, а Закон Меча — до седьмого. Недурненько, весьма недурненько.

Андо... Андо был для меня закрытой книгой. Причем в отличии от использующей артефакт Лорейн он сокрыл информацию о себе тем же способом, что и я — универсальный Доспех Воли, ограждающий тебя от Восприятия и Воли других существ. Значит, он тоже учился у Авидайла? Интересно, насколько многому он учел обучиться за это время? Как говорил Кровавый Палач, учит он всех одинаково, но вот сколькому ты успеешь научиться — другое дело.

— Ну что, кто чем похвастается? — спросил я в установившейся тишине. — Много сокровищ добыли? Много интересного увидели?

— Тебя не касается, — отмахнулся один из выходцев Башни Пилюль. — Мы уходим.

— Скатертью дорога, — хмыкнул я.

Лунные и ученики Башни Пилюль направились на выход. За прошедшие годы, кстати, пролом в моём особняке успели заделать. Ну да не в проломе дело...

Андо подавать вида, что мы с ним друзья, не стал. И правильно — не зря же мы перед всеми устроили показательную ссору.

— Надеюсь, ты не стал слабаком за минувшие годы, старший? — с ядовитой усмешкой молвил он мне.

Даже не знал, что он так умеет.

— Не ссы, младший, — хмыкнул я. — Твою жопу я надрать все равно сумею.

— Льсти себе надеждой, — хмыкнул он и растворился, используя неизвестное мне заклятие.

Недурно он играет. Актёр, ёлки... Ну да ладно. Когда мы с Байцаем и Лорейн остались вдвоем, та неожиданно произнесла:

— Пап, я знаю, что ты здесь. Покажись!

Чары, скрывавшие от нас могучего Звёздного Монарха. рассеялись, и тот возник пред нами собственной персоной. Лейси и Системные Короли к тому времени ушли в след за лунными и башенцами, так что я слегка расслабился. В конце концов, неудивительно, что любящий папаша волнуется за своё чадо. Будь тут в качестве комитета Огненные Петухи, я бы решил, что ошибся с оценкой её важности для Городского Лорда.

— Ты очень выросла, дщерь моя, — мягким голосом произнёс седобородый волшебник. Левой рукой он задумчиво оглаживал длинную белую бороду, пока правая сжимала посох, состоящий из зелёного кристаллического материала с рубиновым навершием. От могучая исходила могущественная, подавляющая аура — и сейчас, выйдя из невидимости, он прекратил её сдерживать, от чего Байцай тут же рухнул на одно колено, схватившись за грудь. На меня его мощь тоже оказала влияние — тело словно сковали цепи, а на плечи навалилась невидимая тяжесть, однако я устоял, пусть и с трудом.

— Не соблаговолит ли старший убрать давление своего развития? — поинтересовался я. Лейси, к слову, никаких неудобств явно не ощущала — старый говнюк обошёл давлением свою дочь.

— Неужели одного из Золотой Сотни тех, кто получил личное наставничество от сверхсущности, могут смутить подобные проделки? — лукаво усмехнувшись, поинтересовался он.

— Вижу вы, старший, многое знаете, — взглянул я ему прямо в глаза. — А раз притворяться смысла особого нет...

Моя Воля, пробуждённая и закалённая в полной мере Авидайлом, водопадом обрушилась на стоящего передо мной мага. На краткий миг его брови взметнулись вверх в крайней степени изумления — и я ударил Мечом Воли прямо в его душу. Решил, что можно вытирать об меня ноги, старый сморщенный хрен?!

— Как бы банально это не прозвучало, Костя, — вспомнил я одно из первых наставлений Авидайла. — Но никогда не показывай слабость перед теми, кто намного сильнее тебя. Истинный воин — это состояние души, а не голые навыки и прочая чепуха. Неважно, мечник ты, лучник, копейщик, заклинатель или ещё кто — если ты намерен зайти далеко, то ты должен быть готов к смерти каждую секунду. Согласен, звучит странно — ведь каждый практик, повышая свой уровень развития, в первую очередь радуется тому, что срок его жизни стал длиннее, но это неверно. Свою жизнь ты должен жить так, будто каждый следующий день — это случайность, а сдохнуть ты должен был ещё вчера. Одним словом — тропой истинной силы пройдет лишь тот, что полностью и абсолютно принял тот факт, что он умрёт. И это, малыш-мечник, одна из величайших загадок вселенной — именно те воины, что окончательно приняли, смирились и уверовали в гибель, достигают истинных вершин. Не все, конечно — один из сотни, не более, но насколько же могуч бывает этот один из сотни... Ты не маг, ты именно воин, к великому сожалению — а потому это единственный путь, что ведёт тебя в мир действительно высших существ.

И потому я действительно без страха глядел в глаза стоящего передо мной могучего мага. Мой Меч Воли разбился вдребезги о его ауру — никакое мастерство с моей стороны не могло покрыть чудовищной разницы в силах, но кое-какую пользу я извлёк. А именно — я определил, что передо мной стоял Младший Бог, а не Звёздный Монарх.

— Ты ведь понимаешь, что эту информацию ты не имеешь право распространять? — спокойно спросил он, явно догадавшись о смысле моих манипуляций с Волей.

— Назови хоть одну причину, старик, — равнодушно потребовал я. — Одного того, что ты сильнее меня и можешь меня убить, недостаточно.

Некоторое время старец молчал, как и Байцай с Лорейн. Бедная парочка даже, казалось, забыла как дышать. Байцай, мой верный друг, медленно, сантиметр за сантиметром, тянул руку к своей сабле — вот что такое истинный друг и товарищ. Даже сейчас он готов был броситься в бой за меня — значит, уж в нем я не ошибся. Скажу больше — не уверен, что моя рука тянулась бы к мечу в подобных обстоятельствах.

— Папа! — решительно заявила Лорейн, закрывая собой Байцая. — Пожалуйста, перестань! Ты мне говорил совсем не об этом, отправляя меня туда!

— Расслабьтесь, дети, — неожиданно улыбнулся он. — Я не стану убивать того, кто пришелся по сердцу моей дочери, — взглянул он на Байцайя, а затем перевёл взгляд на меня. — И тебя тоже. Но пойми и ты — я доверил тебе собственную дочь в надежде, что и она овладеет истинным мастерством, но сейчас я вижу — она даже не догнала твой уровень до отправки в запретную зону.

— Вы знали, что в этот раз будет наставник Авидайл? — прищурился я.

— Мне семьсот миллионов лет, — вздохнул он. — А подобное событие происходит от одного раза в миллион лет до одного из десяти миллионов лет. Собственно, я и сам в нем учавствовал и многих учеников Великих успел перехватить, постепенно развиваясь... Но единственная техника эволюции, что позволит мне перешагнуть мои ограничения — это техника Вольных. А её найти почти нерельно, к сожалению...

— Реально, вполне реально, папа! — перебила его девушка. — И прекрати давить! Костя честно выполнял свои обязательства, защищая меня. От него не зависело, кого Великие возьмутся учить в нашем мире.

— Дочь моя, я, конечно, очень тебя люблю... Но прижержи уже свой язычок, ладно?

За мягкостью тона и улыбкой даже я ощутил — это не просьба, это приказ. И Лорейн мигом умолкла.

— Я не намерен давить на тебя, юноша, — вот сейчас старик говорил предельно серьёзно. — Мне это незачем. Будь у меня намерения применить к тебе силу, ты бы даже понять ничего не успел. Нет, мне нужна твоя добровольная помощь, мне нужно, что бы ты сам открыл мне свою память и пустил в свои воспоминания. И ответ на твой вопрос на тему почему ты должен хранить в секрете мою силу... Да не обязан, согласен. Иди и рассказывай, хоть на центральной площади Урмала выступай, я не против. Вот только подумай сам — что это даст тебе? И кто вообще тебе поверит?