Дверь снова заходила ходуном. И в очередной раз снаружи раздался вой.

Если бы не «Семь» который отвлек монстра на себя, что дало мне возможность прибежать к жилым секторам. Драгоценные минуты я использовал с умом и, долго не думая, ринулся к себе в камеру. И вот я здесь! И оно здесь! Скребется и ломится, пытаясь преодолеть последнюю преграду. Я вспомнил когтистые мощные лапы, способные с легкостью разрубить человека пополам. Такому не составит труда прорваться внутрь.

Открыв тумбочку, я вооружился ножом и принялся ждать.

— Архг!

А после все стихло.

Я сидел, все сильнее вжимаясь в стену, будто пытаясь слиться с ней в одно целое. На спине выступил холодный пот. Руки дрожали, но нож я не выпускал. Все сильнее сжимая его рукоять.

Тишина давила на виски. Я знал! Знал, что тварь там. Притаилась неподалеку и ждала. Ждала момента, когда я выйду из своего убежища, чтобы потом напасть и насладиться вкусом моих внутренностей. Да-да! Все именно так!

Тук! Тук!

Ритмичный монотонный стук повторялся снова и снова.

Тук! Тук!

Вдруг дверь заскрипела, заунывно заныла и начала отворяться.

Я побледнел. Страх сковал меня, и я даже, пошевелиться не мог и молча наблюдал, как в камеру проникает тень.

— Это что такое? — Раздался голос Шмыги. — Что у прохода тумбочки на проходе делают?

— Я это… — не знал, что и сказать, поэтому поводу.

— Решил в индейцев поиграть. — Выдвинул гипотезу Инженер. — Детство вспомнилось?

— Ну да… наверное.

Я уже и не знал, что думать, а вдруг это все мне привиделось. Но тут подал голос Шмыга:

— Это ты там дверь расцарапал?

Я вскочил и выбежал наружу.

На двери, прямо по всей ее длине виднелись четыре углубления. А значит, не показалось. Это не сон или наваждение, а все происходило взаправду! Питомец, Штопор и… Амбал. Амбал! Его покрытое миазмами тело всплыло перед глазами. Не выдержал все же здоровяк… решил присоединиться к ней…

НЕЛЬЗЯ! НЕЛЬЗЯ было оставлять его одного! Я же говорил! Говорил! Говорил! Я со всей силы врезал кулаком о стену. Я плакал! От боли душевной и боли физической. Кулак немного опух, но это и не так важно.

Вздохнув, я побрел обратно в камеру разбирать свою импровизированную баррикаду.

И снова дни начали пролетать перед глазами. Рудники-база. База-рудники. И лишь выход в свет ненадолго оживлял меня. И я любовался тем, чего не мог понять! Неизвестность все больше манила меня. И кажется, я начинал видеть нечто большее, чем раньше. Какие-то детали, ускользающие ранее, теперь обретали новый смысл. И теперь, беря в руки эйтерий, я видел внутри яйца зародыш. Он был скручен. Глаза закрыты. Будто он мирно спал внутри яйца, укутанный в синюю оболочку. Новое чувство лишь усиливалось. Я теперь полностью был уверен, что это планета общается со мной таким образом. Но я все еще не мог понять ее! Мозг не воспринимал столь внеземное общение и пытался выстроить из этого хоть немного знакомые образы. Это как конструктор или же лего, которые ты собираешь, чтобы получить желаемое. Вот и мозг так же.

— Сколько здесь еще таких, как ты? — Обратился я к «Семь», когда встретил его.

Он сидел на ящиках и при помощи ножа вырезал фигурку. Он увидел меня. Подняв голову заключенный отложил нож и спросил.

— Кого это таких, как я?

— Тех, кто носит номер выше третьего? — Я сначала смутился, но затем задал волнующий мне вопрос. — Там, за запертой дверью, должны быть и другие. Чем они занимаются? Так же добывают эйтерий?

— Другие? — Тут старожил задумался. — На базе я других не видел.

Отрицательно покачал он головой.

— Но ведь они должны быть здесь! Должны!

— Так они здесь, они везде.

Я совсем запутался! Если не на базе, то где? Где все те, кто жил здесь до нас! Где? Я начал озираться, будто кого-то мог увидеть. Но, увы, кроме нас с «Семь» никого не было.

— Я ведь говорил тебе. — Вдруг он стал строже. — Не пытайся пронести свои законы на планету. Здесь они бессильны. И если ты этого еще не понял, то умрешь!

— Я не хочу умирать… не хочу…

— Тогда проснись!

Я открыл глаза.

Было темно. Что-то бормотал во сне Шмыга, посапывал Инженер, а значит, мне привиделся сон. Верить ли словам «Семь» или же списать все на кошмар и, перевернувшись на другой бок, просто уснуть, надеясь на то, что наутро позабуду все, что я видел.

Я так и поступил.

Наутро нас снова собрали у ангара. Мы расселись каждый на свои места. Я с грустью посмотрел на пустое место, где обычно сидел Амбал. Старательно пытаясь, не думать о плохом. Я прикрыл глаза и уснул.

Проснулся от того, что наш транспорт сильно затрясло.

— Черт! — Выругался пилот. — Нас выбросило из аэротуннеля, и мы падаем!

— Сделай же что-нибудь! — Закричал его помощник. — Выруливай!

Удар! Одна часть борта сильно деформировалась. Затем последовал еще один удар, и все вокруг почернело…

Первое мое ощущение — это будто по тебе проехался асфальтный каток. Тело все болело, и казалось, на нем нет живого места. Я начал припоминать: кажется, мы потерпели крушение. Авария на неизвестной планете, что могло бы быть лучше!

Я открыл глаза и огляделся.

Первые минуты все плыло, но вот зрение восстановилось, и я увидел, что лежу между сидениями, намертво зажатый чьим-то увесистым телом.

— Эй, ты живой? — Обратился к нему.

Но туша не подавала признаков жизни. Этого еще не хватало! Возникала огромная вероятность проваляться здесь в таком положении, весь остаток дня. Первичный осмотр показал, что руки и ноги целы, ребра так же на месте. А значит, я могу попытаться скинуть с себя тело и выбраться наружу. Взявшись за ножки кресел и упершись спиной о пол, я начал тужиться, толкая тушу ногами. Килограмм сто пятьдесят, не меньше! Кряхтя и матерясь, я все же столкнул преграду в сторону и практически на четвереньках выполз наружу.

Свежий прохладный ветер начал играть с моими волосами. От яркого света я даже прищурился, настолько он был насыщенным, по сравнению с тем, что было внутри транспорта.

— О, ты выжил. — Бывалый повернул голову, услышав шум, и увидел меня. — Думал, ты уже коньки отбросил. Ну, проходи, раз живой, чего стоишь!

Рядом с ним сидел Салага, Инженер, Шмыга и Врач, ну и еще с десяток незнакомых мне людей. Доктор сидел на корточках, пытаясь вправить перелом исследователю с номерным знаком «три». Тот кричал и упирался, но все же у Врача была набитая рука, и он, не обращая внимания на протесты, оказывал первую помощь пострадавшему. Позже к нам присоединились еще пару выживших.

Подводя итоги крушения: мы почти все выжили. Нам повезло, что поверхность планеты не столь твердая. Что и позволило амортизировать удар. Сам корабль на данный момент представлял собой печальное зрелище. Он лежал на боку и являлся грудой никому ненужного металлолома. Оставалось лишь одно — ждать помощи из базы. Она придет! Но вот когда — это уже другой вопрос. Пока на базе кинутся и поймут то, что экипаж рудокопов куда-то делся, пока разберутся, что к чему, пока пошлют помощь, если вообще пошлют. Это может занять сутки, а то и больше! А оставаться здесь надолго было опасно. Никто не знает, чего ждать от планеты, которую так и не колонизировали на протяжении десяти лет.

Было принято решение разделиться на группы. Одна ищет дрова, вторая пищу, третья строит лагерь. Я оказался вместе с Салагой и Инженером в группе, которая ищет дрова. Я и сам понимал, что это опасно, поэтому уходить далеко от базы в планах не было.

Собравшись все вместе, мы пошли в чащу. Ветками здесь и не пахло, вместо них были иголки. Толстые острые иглы. Они росли прям со ствола и шли до самой верхушки. Инженер не удержался и потянул палец к одной из таких иголок, но тут прилетела птичка и села на ветку. Разряд тока пронзил ее маленькое тельце, и птичка упала замертво. После этого бледнолицый отдернул руку и спрятал ее за спину руку, и больше не делал попыток касаться к чему-то подозрительному. Мы снова решили разделиться и прочесать другие чащи. Так хотя бы была большая вероятность найти что-то хотя бы приблизительно напоминавшее дрова.