— Но что мы можем сделать? — попытался образумить друга Чарли. — Они же повсюду!

— Мы что-нибудь придумаем!

— Как же, придумаешь тут! — пробурчал Чарли. — Думаешь, эти тыквоголовые просто собрались испортить нам праздник? Ты же слышал: там какой-то газ из чертополоха! А может, что и похуже! Нужно кому-то рассказать!

Томми злился. Он прекрасно осознавал, во что они влипли, но при этом не мог допустить даже мысли о том, что мама все узнает и запрёт его в комнате, лишив тем самым возможности хоть что-нибудь сделать.

— Никакой мамы! — решительно заявил Томми. — Взрослым вообще ничего нельзя рассказывать: они не поверят, еще и нас накажут…

Томми собирался еще что-то добавить, но не успел. Дверь комнаты Кристины хлопнула.

Кристина! Точно! Можно ее предупредить!

Мальчик соскочил с кровати.

— Ты куда? — спросил Чарли.

— Я ненадолго, — ответил Томми и открыл дверь. — Начинай пока украшать комнату. Скоро вернусь. И придумай, как нам самим одолеть мистера Зеркало!

А затем, сопровождаемый недоуменным взглядом друга, исчез.

Кристина вела себя странно. Еще страннее, чем обычно. Она шла на носочках и замирала всякий раз, когда под ее ногой скрипела половица. И еще она шарахалась по темным углам, стоило кому-то из гостей объявиться в коридоре или на лестнице.

Сестра привела крадущегося за ней Томми к комнате дядюшки Джозефа и тетушки Меганы. Заглянув в замочную скважину, она тихонько приоткрыла дверь и нырнула туда. Томми даже не успел этому удивиться, как Кристина уже снова появилась в коридоре. В руке она что-то сжимала.

Больше сестра не таилась — совсем наоборот. Она пулей пронеслась по коридору и, выбежав на лестницу, бросилась вверх по ступеням. Томми последовал за ней.

Поднявшись на третий этаж, он успел увидеть, как фигура в рыжем свитере исчезает на узкой лестнице, ведущей на чердак.

— И что тебе там понадобилось? — прошептал Томми.

Чердачная дверь Крик-Холла всегда была закрыта, и мама строго-настрого запретила Томми даже думать о том, чтобы соваться под крышу особняка. Запрет она объяснила прогнившими досками чердака и старой черепицей, которую дядюшка Джозеф все никак не удосужится заменить. Кристина, судя по всему, нисколько не боялась провалиться или попасть под обвал.

Томми взобрался по чердачной лестнице наверх и прислушался. Из-за двери раздавались голоса. Сестра с кем-то говорила. Мальчик затаил дыхание и осторожно повернул ручку. Дверь слегка приоткрылась. В то же мгновение свеча, горевшая на чердаке, погасла, не позволяя ему ничего разглядеть. Его раскрыли. Черт!

Не успел он додумать мысль, как чьи-то цепкие руки схватили его за шиворот и втянули на чердак.

— Ты шпионишь за мной, маленький гаденыш?!

Над ним нависала Кристина. Сестра выглядела такой разъяренной, что от нее едва ли не шел пар.

— Сама маленький гаденыш! Отпусти! Отпусти!

— Говори, что ты здесь забыл! — велела Кристина.

Ярость сестры передалась и Томми — такое обычно с ним бывало от жуткой несправедливости. Мальчик сейчас был зол как никогда в жизни. Он сжимал кулаки и хотел как следует ударить Кристину в глаз. Мама говорила, что девочек бить нельзя, но она ничего не говорила о подлых, коварных, злобных сестрах…

— Я так и знал: вы с Виктором что-то затеяли! — воскликнул Томми. — Это вы помогаете дядюшке Джозефу избавиться от папы!

— Послушай себя! — нервно рассмеялась Кристина. — Глупая малявка! Ты же несешь полнейшую чушь!

— Да?! Сначала тетушка Мегана говорит дядюшке Джозефу, что он то ли избавился, то ли избавится от папы. Потом мы не едем, как обычно, за подарками и в «Сову в фонаре»! А еще вы с Виктором шныряете повсюду. Я видел, как ты выходила из комнаты дядюшки Джозефа! Ты его сообщница!

— Ты, как всегда, все понял по-дурацки и выводы сделал глупые, — усмехнулась Кристина. — Хотя чего еще ждать от малявки. А я-то думала, ты уже поумнел…

— Да? — исподлобья глядел Томми. — А что ты тогда там делала?

— Искала ключ от чердака, дурак!

— И чем докажешь?

Томми гневно сопел. Что она вообще себе думает, глупая девчонка! Считает, если ей восемнадцать, она такая уж всезнайка?! Так вот, она ошибается!

— А где мы сейчас, по-твоему, находимся? — Кристина помахала ключом перед носом у брата. — Ключик — все дело в нем…

Томми понял, как сглупил. Но отступать не собирался.

— И зачем тебе ключ? Что ты здесь делаешь?

— Я не собираюсь тебе ничего рассказывать. Убирайся отсюда и иди играй в игрушки со своим недоумком-дружком!

— Сама ты недоумок. И никуда я не уйду!

— О, еще как уйдешь, если не хочешь, чтобы я спустила тебя с лестницы.

— Я сам тебя спущу!

— Ну, я тебя предупреждала…

— Кристина… — раздался вдруг едва слышный голос из-за спины сестры.

Томми обомлел. Голос принадлежал папе, но на чердаке, кажется, никого, кроме самого Томми и его сестры, не было. Кристина обернулась и поглядела на завешанную полотнищем… картину?

— Кристина… — голос раздался вновь, и шел он из-под полотнища. — Покажи ему…

Кристина явно не хотела ничего показывать младшему брату, но спорить не стала. Сестра достала из кармана спички и вновь зажгла свечу, после этого она подошла к «картине» и стянула полотнище вниз. Под ним оказалось большое зеркало из папиного кабинета — Томми не раз его видел. В зеркале отражался сам папа.

Томми обернулся, но за его спиной никого не было. Ничего не понимая, он вновь поглядел в зеркало. Отец стоял, прислонившись к стеклу. Он выглядел больным и старым. Томми стало страшно.

— Папа? — спросил он, чувствуя, как похолодела спина. — Что… это такое?

— Подойди… — едва слышно проговорил отец.

Томми подошел и вдруг понял, что не отражается в зеркале — как и Кристина.

— Я рад, что с тобой все хорошо, Томас, — сказал отец. — Джозеф говорил, что проклял тебя. Я не хотел в это верить…

— Он пытался мне навредить, но у него не вышло, — все еще ничего не понимая, ответил Томми.

— Я очень рад… но мне, как ты видишь, повезло меньше…

— Что вы с ним сделали? — Томми гневно глянул на сестру.

Та ничего не успела сказать.

— Нет! — воскликнул отец. — Кристина не виновата, Томас. Она меня разыскала…

— Если не она, тогда кто? Дядюшка? Или Виктор?

— Виктор здесь тоже ни при чем. Именно благодаря ему меня и нашли. Джозеф в сговоре с вашей матерью, они заперли меня в этом зеркале. Никто из них не хочет, чтобы я присутствовал в этом году на празднике. Меня убрали с дороги.

— Но как тебя выпустить? — спросил Томми, оглядывая края рамы в поисках дверной ручки или засова.

— Я не знаю, Томас, — с тоской в голосе сказал отец. — И полагаю, это знает лишь Джозеф. Именно он запер меня здесь. Я писал письмо вашему брату, когда он заявился в мой кабинет. У меня не было желания разговаривать, но он сказал, что дело не ждет, что это касается… — Гарри Кэндл запнулся, — касается нашей с ним прежней семьи. В общем, неважно. Джозеф обманул меня. Он предложил мне выпить, налил шерри. Я не отказался. После первого же глотка я понял, что фразы Джозефа становятся все более запутанными и расплывчатыми… мне стало дурно. Джозеф подмешал в шерри сонное зелье — после него по пробуждении остается такой приторно-горький привкус во рту… Пришел в себя я уже в зеркале — я видел нашу библиотеку. Потом он перенес меня сюда… Он сказал, что мне не выбраться, и я, как бы ни хотел обратного, склонен ему верить…

— А если мы унесем зеркало? — предложил Томми. — Где-нибудь спрячем его…

— Боюсь, это не поможет.

— То есть мы не можем ничего сделать? — в отчаянии заломила руки Кристина.

Томми стало стыдно: он видел, как сестра переживает. И как он мог подозревать ее и в чем-то обвинять?

— Мы можем! — решительно заявил Томми. — Я знаю человека, который нам поможет! Очень хорошего человека!

— Кого еще ты там знаешь? — с сомнением спросила Кристина.