— Приятного, — Белла улыбается томной демоницей и цокает прочь.

— Подожди минуту, — окликаю ее через несколько шагов.

Я прекрасно понимаю ее обиду, но даже когда очень больно нельзя вредить другим людям из-за мелочной мести.

— Да? — она с улыбкой оглядывается.

— Поделись, что за десерт ты нам принесла?

— Яна, — шипит Родион, и его щеки краснеют затаенной яростью.

Я должна дать шанс Белле передумать и унести десерт пока не поздно. Я, например, в неконтролируемой злобе и ревности пнула Алекса между ног, и очень об этом жалею.

— Молочный пудинг, взбитые сливки и ягоды, — Белла мила и дружелюбна. — Могу заверить, Яна, он придется тебе по вкусу.

Вот бы мне так научиться врать: глаза у подлого Бельчонка чистые и честные, а улыбка открытая и искренняя, как у ангела. Я почему-то вспоминаю Сергея, и его правдоподобную ложь, что отравила мне лучшие годы жизни.

Родион в порыве злости хватает ложку, и вот тут я замечаю в зрачках Беллы искру злорадства.

— Подожди, — я перехватываю руку Родиона за запястье.

Выглядит все так, словно я грымза гадкая и осуждаю его слабость к десертам, но я, возможно, жизни нам спасаю.

— Да, я люблю сладкое, Яна, — сердито и обиженно отзывается он. — И что?

Ты же мой бородатый пупсик! Если ошиблась с выбором первого мужа, то ты слишком доверяешь грудастым стервам.

— И это очень мило, — я с улыбкой отодвигаю розетку под его возмущенным взглядом и многозначительно шепчу, — но сейчас не время для сладенького.

— Возможно, она беспокоится о твоей фигуре, дорогой, — курлыкает Белла и смотрит на меня, — несколько ложек моего коронного десерта никому не навредит.

Я беру ложку и молча протягиваю ей.

— Я же сказала, это десерт для влюбленных, — она неловко улыбается.

Родион улавливает едва заметные перепады в голосе Беллы, и поднимает на нее изучающие и внимательные глаза. Под его взором она тушуется, отступает на несколько шажочков и прячет руки за спину.

— Один кусочек и тебе не навредит, верно? — Родион подает ей ложку. — Я жду, Белла.

Белла бледнеет под испытующим взглядом Родиона, и я с глухим смешком почесываю бровь. За окном курит Алекс и тоже заинтересованно следит за происходящим, выпуская густые клубы дыма изо рта. Вряд ли он что-то понимает, но стоит на стреме, готовый в любой момент разбить окно и ввалиться на разборки.

— Твоя бывшая вздумала нас отравить, — вздыхаю и перевожу взгляд на Родиона. — Сначала меня чуть не придушили в туалете, теперь вот яда подсыпали в десерт. Что дальше?

— Возьми ложку, Белла, — шипит Родион, — и съешь этот чертов пудинг на моих глазах.

— Я не голодна…

Надо срочно спасать ситуацию, а то Родион звереет. Его лицо идет красными пятнами, зрачки вспыхивают недобрым огнем, а губы вытягиваются в тонкую ниточку.

— Что ты нам подсыпала? — глухо урчит он и стискивает ложку в пальцах до побелевших костяшек.

— Ничего такого…

— Отвечай! — рявкает Родион, и пожилая пара столом у выхода подскакивает и выбегает на улицу.

— Слабительное, — едва слышно отвечает Белла и пристыженно опускает глаза.

Родион хмурится, и через мгновение небольшой зал полнится раскатистым смехом, которым можно напугать и самого Сатану.

— Съешь, — он вдруг замолкает и со стуком кладет ложку на стол. — Иначе, Белла, я лишу тебя этого замечательного места, которое я, сучка ты неблагодарная, тебе и помог открыть и вложил в него свои деньги.

Белла отодвигает свободный стул и с грациозностью обиженной королевы садится, вскинув подбородок. Когда она берет ложку пальчиками с острыми и длинными ноготками, я не выдерживаю:

— Родион…

— Что?

— Она раскаивается.

— Ты раскаиваешься? — он пристально всматривается в лицо Беллы.

— Нет, — тихо отвечает она и погружает ложку в ягоды и в сливки. — Я должна была попытаться.

И ревнивой стервой зыркает на меня из-под густых ресниц.

— Что у вас тут? — в двери входит Алекс и размашисто шагает к нам.

— Белла решила нас отравить слабительным, — отвечаю я и не могу сдержать тихий смех, — кому расскажешь, ведь не поверят.

— Слабительным? — фыркает Алекс и усаживается за стол. — Какой-то детский сад.

— Да, — я в истерике похрюкиваю, — вот мой бывший пошел ва-банк и решил не мелочится…

— Яна, несмешно, — кривится Алекс, и Родион щелкает пальцами перед Беллой, которая замерла с ложкой у рта.

— Ешь.

Белла с высокомерием взирает на него и медленно размыкает сочные уста, в которые слишком эротично отправляет воздушные сливки с кусочком клубничкой. Она даже сейчас в моем присутствии пытается соблазнить Родиона, облизывая и провокационно закусывая губы.

— Почему именно она? — Белла презрительно вскидывает бровь. — Я ведь лучше.

— Потому что я залетела, — я утомленно фыркаю и обиженно отворачиваюсь к окну. — Вот и весь мой секрет.

— Потому что она увидела во мне не кошелек на ножках, — Родион холодно улыбается Белле. — И выступила против тех отношений, на которые согласилась ты, Бельчонок. Ты ешь, милая, все до последнего кусочка.

— Родион, — я предпринимаю новую попытку его уговорить отстать от ревнивой красавицы, — довольно.

— Хорошо, — Родион криво улыбается настороженной Белле, — порцию Яны можешь не кушать. Она у нас добрая, а я нет. Я злой, Бельчонок, и не терплю подлых поступков.

Белла отправляет в рот вторую ложку, и в следующую секунду я хватаю розетку и швыряю ее в стену. Хрусталь звонко разлетается на осколки, а десерт вместе с ягодами и сливками медленно сползает вниз.

— Хватит, — я встаю и зло смотрю в лицо изумленного Родиона. — Ты виноват и это твоя ошибка. Кто так с женщинами расстается? Ты не должен был меня сюда приводить и сталкивать лбами с любовницей! Ты думал, что я не полюбопытствую, кто она такая, а Белла проглотит очередное унижение с твоей стороны? И еще, ты сам в женщинах видишь товар, и чего ты сейчас удивляешься, что они воспринимают тебя, как кошелек?

— Справедливое замечание, — соглашается Родион и откидывается на спинку стула, скрестив руки на груди, — но я бы посмотрел, как бы ты заговорила через минут пятнадцать, сидя на унитазе.

— Да меня и так полощет и без слабительного, — я окидываю его сердитым взглядом, — Я бы на твоем месте заставила все вылизать дочиста, — Белла откладывает ложку и неприязненно ведет плечиком.

— Вот же сука, — Алекс охает. — Вот это гонор.

— А смысл? — я утомленно спрашиваю Беллу. — Что мне бы это дало?

— Моральное удовлетворение, — Алекс хмыкает.

Белла сглатывает, замирает и медленно моргает, будто к чему-то внимательно прислушивается, а затем раздается громкое урчание и бульканье, под которое она срывается и торопливо бежит прочь, схватившись за живот.

— Думаю, от целой порции она бы лопнула, — Родион безмятежно взирает на меня. — Зачем ты за нее вступилась? Она ведь хотела тебе навредить.

— По-другому я не могу, — я подхватываю сумку и шагаю к стойке, за которой прячется бледная официантка.

Она почему-то от меня пятится, и я ласково улыбаюсь ей:

— Спасибо.

— Меня, вероятно, сегодня уволят со скандалом, — она печально вздыхает, — а я только нашла работу.

— Тогда позвольте, — к нам подплывает Алекс, который улыбается во все тридцать два зуба, и от его улыбки даже мне жутко, — отблагодарить вас за неравнодушие.

— Не стоит, — попискивает официантка и забивается в угол к кофемашине.

— А я настаиваю, — лицо Алекса подобно морде питбуля в оскале.

Кажется, он очень старается понравиться официантке, а она вот-вот испустит дух от его невероятно очаровательной улыбки.

— Как вас по имени? — спрашивает он тоном, которым следователи допрашивают преступников.

— Катя.

— Катенька, — Алекс достает бумажник из внутреннего кармана пиджака, и Родион, подкравшийся ко мне сзади, молча утягивает к двери.