Спустя еще час я задаюсь вопросом, почему вообще за него так волнуюсь. Он мне никто. Работодатель. Мужчина, который выиграл меня в карты из-за личной выгоды. Но это не помогает. Прислушиваюсь к каждому шороху за дверью и разочарованно вздыхаю, когда понимаю, что это не он.

После полуночи, когда я уже почти засыпаю на диване перед телевизором, перед этим успокоив плачущую малышку, дверь в номер тихо открывается. Но мой сон настолько чуткий, что я сразу же замечаю, что в номере уже не одна.

Я слежу за фигурой Руслана. Он ступает неуверенно. Пошатываясь. Спотыкается обо что-то и грязно ругается.

— Руслан? С тобой все в порядке?

Я вглядываюсь в лицо в полутьме.

Он не отвечает. Резко замирает, поворачивая голову в мою сторону. Щурится, пытаясь меня рассмотреть.

— Руслан? — напрягаюсь я, когда понимаю, что молчание затянулось.

— Угу, — мычит он и идет ко мне. — Бровь пришлось зашивать, но это пустяки.

Он останавливается у дивана, нависает надо мной. Потом неожиданно стягивает с себя футболку и бросает ее на пол. Опускается рядом на диван, и я отчетливо чувствую запах алкоголя.

— Ты что, пил? — спрашиваю с укором, хотя это вообще не мое дело. А сама оцениваю его состояние, при этом стараясь не смотреть на оголенный торс.

Его лицо в ссадинах, на брови и в самом деле несколько швов. Должно быть, ему этим вечером неплохо досталось.

— Немного выпил, в качестве обезболивающего. Иди сюда, ты так пахнешь. И такая теплая.

Он сгребает меня в объятия и тянет на себя. Я вскрикиваю от неожиданности и испуга.

— Какого черта, Руслан? Эй, руки убери! — шиплю ему в лицо. Громко кричать боюсь, Киру разбужу.

— М-м-м. — Он не обращает никакого внимания на мое сопротивление. Ведет губами по шее, вызывая по всему телу дрожь.

Я замираю в его руках. Не двигаюсь. Совершенно не понимаю, что делать и что на него нашло.

Сердце в груди начинает биться быстрее. Я нервничаю рядом с Алмазовым. Это определенно перешло черту деловых отношений.

— Руслан, это не смешно. Отпусти. Нужно проверить, как там твоя дочь, — предпринимаю жалкую попытку достучаться до него.

Боже, а вдруг в пьяном состоянии он невменяемый?

— Еще минутку. Посиди так со мной. У тебя такая нежная кожа. Интересно, а губы сладкие? Я бы не прочь попробовать твой ротик.

Его слова вгоняют меня в краску.

— Зато от тебя воняет потом и алкоголем. Давай сначала в душ, а потом пойдем спать, хорошо? — прочищая горло, спрашиваю я.

— Не хочу. Нет сил встать. И ребро болит. Вот здесь.

Он берет мою руку и кладет на обнаженный торс. Его кожа горячая. То ли от жары, то ли от излишка спиртного в крови. Он трется носом о мой висок, придвигается еще ближе.

— Нужно лед приложить, — выдавливаю из себя. — Я принесу, — нахожу весомую причину, чтобы сбежать от него.

Потому что Алмазов, кажется, почти не соображает, что делает. Иначе как объяснить тот факт, что он сейчас нежно поглаживает мое бедро и тяжело дышит в самую шею?

Я не двигаюсь. Замерла в его руках, потому что эти его прикосновения пьянят. Руслан же дышит громко и тяжело, втягивая через нос воздух рядом с моей шеей. Когда его ладони начинают проникать под майку, я все же нахожу в себе силы и решимость оттолкнуть его.

Резко сбрасываю с себя его руки и поднимаюсь с дивана.

— Рада, что ты в порядке. Спокойной ночи.

И пока Руслан не успел отреагировать, спешу скрыться в своей комнате. Я вся дрожу. Совершенно не ожидала такой реакции на этого мужчину со свей стороны. Открываю окно, потом подхожу к кровати, где сладко спит малышка. Откидываю край одеяла и устраиваюсь на другом конце кровати. Я все еще боюсь во сне случайно перевернуться и задеть ее. Поэтому строю что-то вроде заборчика вокруг Киры.

Щелкаю выключателем у прикроватной тумбочки, и свет гаснет. Комната погружается в темноту.

Я прислушиваюсь к каждому шороху в номере. Но звуки исходят только с улицы.

Уснуть, конечно же, не получается. Верчусь с боку на бок, а мысли все лишь о Руслане. Он, скорее всего, уже уснул. От него здорово так алкоголем тянуло.

Я волнуюсь за него, а не стоит. Он взрослый мальчик и сам разберется со своими проблемами. В конце концов, лед в морозилке он способен отыскать. А если бровь зашита, значит, его хорошенько осмотрели на наличие других повреждений.

Я вздрагиваю и замираю, когда слышу, как отворяется дверь в комнату. Вся сжимаюсь, даже не дышу. Темный силуэт проскользнул внутрь. Неуверенно идет в мою сторону.

Я жмурюсь, притворяясь спящей, словно он мог бы разглядеть в темноте мое лицо. Страха перед ним нет, здесь ребенок, вряд ли он мне что-то сделает, но все равно напрягаюсь, вслушиваясь в шаги Руслана.

Он останавливается рядом со мной. Его взгляд в темноте буквально прожигает меня. Открываю глаза, вглядываясь в мощную фигуру, нависшую надо мной. В горле пересохло.

— Подвинься, — тихо говорит он. — Че-то хреново так.

— У тебя есть своя спальня, — шепчу в ответ. Уже не вижу смысла притворяться спящей.

— Там слишком тихо. И холодно.

— На дворе август месяц, кондиционеры не прекращают работу.

— Так ты подвинешься?

Зазвенела пряжка, Алмазов снял штаны, оставаясь в одних боксерах. Застонал, схватившись за бок. Тихо выругался и сел на край кровати.

— Ребенка разбудишь. — Привстаю в постели, придерживая одеяло на груди.

— Я, кстати, одержал победу. Это если тебе интересно.

— Мне очень интересно. Особенно мне интересен вопрос, какого черта ты делаешь, — злюсь я.

От одной мысли о том, что мы будем спать вместе, внутри все дрожит.

Руслан хватается за край одеяла, я вырываю его у него из рук.

— Жадина, — хрипло смеется он.

— Хочешь спать здесь — тогда дуй в кресло.

— Нет, я здесь, рядом со своими девочками, — пьяно говорит он и ложится поверх одеяла, так и не сумев отодрать его от меня.

Я все же отодвигаюсь. Осторожно, чтобы Киру не побеспокоить. Мы легко помещаемся здесь втроем, кровать в номере поистине королевских размеров.

Дышим громко. Молчим.

— Хочешь какой-нибудь подарок? Я сегодня сорвал куш, — сообщает он.

— Домой хочу. Это будет лучшим подарком, — недовольно бурчу я.

— Мой менеджер должен был купить тебе билеты. Кажется, на двадцать девятое августа. Успеешь же к учебе?

— Угу.

— А я, похоже, здесь останусь. Нужно документы на ребенка оформить, с полицией пообщаться, родных Софи найти. Голова от всего этого начинает болеть, стоит подумать, сколько проблем все это создаст.

— Это ты победу свою так отпраздновал?

Руслан зашевелился, повернулся на бок, приподнявшись на локте.

— Ага. Так что с подарком? Сережки? Дизайнерскую сумочку?

— Ничего мне не нужно, сказала же. Тем более от тебя.

— Тяжело с тобой, — вздохнул он и снова перевернулся на спину. — Как Кирюха? Не капризничала?

— Нет.

— Это хорошо. Не представляю, что буду делать, когда с ней вдвоем останемся. Не хочешь задержаться?

Я открываю рот, чтобы сказать, что минуты считаю до того момента, когда взойду на трап самолета и вернусь домой, но замираю, так ничего и не сказав. Потому что привязалась к Кире и понимаю, что буду скучать по ней. Даже по этому номеру.

— У меня учеба, Руслан. К тому же Кире нужна профессиональная няня, а не я.

— Ты не хуже профессиональной няни.

— И много нянь за свою жизнь ты видел?

Руслан хмыкает.

— Ты всегда такая язва?

— Это я-то язва? — возмущенно шиплю я, повернувшись к нему.

— Самая настоящая.

— Спасибо за комплимент.

Руслан тоже поворачивается на бок, и мы оказываемся лицом к лицу.

— Я еще даже не начинал говорить комплименты, — его проникновенный шепот проникает в каждую частичку моего тела, вызывая вибрацию.

— От тебя воняет.

— А вот ты скупа на комплименты! — Из его горла вырывается смешок.

— Спи. Ты же для этого пришел.