Итак, для достижения целей каждой религией на протяжении веков разрабатывался комплекс психотехник религиозного опыта, выполнение которых было призвано помочь человеку достичь внутреннюю целостность, гармонию и приблизиться к Встрече с Созидающим Началом и с самим собой.

Психотехника религиозного опыта всегда имеет цель, и ее предполагается достичь посредством определенной технологии как последовательности этапов, представляющих собой направление движения развития практикующего. Задача же практикующего состоит в том, чтобы посредством описанных шагов из некого состояния А перейти в состояние В.

В данном действии большое значение будет иметь не только наличие стратегической цели (чего я хочу достичь?) и технологического процесса (как я это делаю?), но и смыслов (зачем, для чего я это делаю? что это мне может дать?).

Так, практика медитации (в пер. с лат. – размышление) – умственное действие, цель которого – приведение психики человека в состояние углубленности и сосредоточенности; нередко оно сопровождается телесной расслабленностью, отсутствием эмоциональных проявлений, отрешенностью от внешних объектов[214].

Однако, как данная практика будет выполняться (технология), зависит от того, какое направление выбрал практикующий: будет ли это пранаяма, бхакти-йога или что-то иное; будет ли это фокусировка внимания на дыхании или на каком-то объекте – методы медитации многообразны. Но цель всегда состоит в достижении концентрации и сосредоточенности в управлении ментальными процессами.

Необходимо отметить принципиальное отличие западной версии медитации от восточного подхода: в западном варианте смысл такой практики – в расслаблении тела, а в буддизме и индуизме медитация есть «гимнастика» для ума и «кузница» духа, способ четко отстроить свою логику и процессы мышления.

Или практика молитвы – как обращения к Высшему Началу словом вслух или мысленно, способность индивидуально или в группе установить с Ним контакт и вступить в общение, обращаясь к Нему с просьбой, благодарением, прославлением и т. д.

В процессе молитвы человек входит в особое состояние внутренней концентрации, отрешенности от окружающей действительности, устремляясь физически прожить контакт с Созидающим Началом и в этом состоянии обращаясь к Нему словами. Таким образом, основой молитвы является гармония состояния внутренней целостности и концентрации, и осознанного произнесения практикующим слов[215].

Слова молитвы имеют существенное значение, и вникновение в их смысл (что я в действительности прошу?) очень важно. Некоторые молитвы обладают кажущейся простотой и понятностью (например, Иисусова молитва[216]), некоторые могут быть трудны с точки зрения их осмысления или произнесения на ином (церковнославянском, санскрите и др.) языке.

Молитва может иметь форму канонического молитвословия или выражаться своими словами (свободная молитва). Отношение к необходимости неизменного и правильного произношения слов в молитве различно. В некоторых направлениях считается, что одним из важных условий силы молитвы является сохранение точности звукового состава, ритма, сочетаний букв и слогов. Это объясняется тем, что молитвы создавались с вниманием к звучанию и значению каждого слова. Они наполнены глубоким смыслом, даже если сам практикующий может его не понимать. Молитва в этом случае есмь своеобразный код, который уже заложен; его необходимо расшифровать, погружаясь в молитву все глубже и глубже. Представители же иных направлений, наоборот, говорят о важности несения живого слова, личного обращения, идущего от Сердца.

В любом случае молитва есть осознанный диалог с Творцом.

Итак, практикуя, верующий накапливает необходимые навыки, опыт переживания состояний, легкость входа в них. Это помогает не просто выполнить задачу – перейти из состояния А в состояние Б, но сделать это более качественно и скоростно.

Несомненно, польза будет и в случае формального и поверхностного выполнения практик – опыт будет накапливаться все равно. Однако более глубокий настрой и осознанность того, что делается и зачем, помогут приобрести опыт нового качества. Тогда количество перейдет в качество, и практикующий – постепенно ли, или «квантовым скачком», – сможет выйти на следующий уровень развития своих возможностей и реализаций.

Впрочем, верующие, уделяющие приоритетное внимание практике и достигшие успехов (независимо от религиозного направления), знают, что настоящая практика есть вся жизнь.

В поле мировых религий рассматриваются несколько духовно-телесных частей человека. Их значение разъясняется в священных текстах, а совершенствование происходит посредством выполнения моральных предписаний и психотехник религиозного опыта. С ними связано развитие нравственных качеств и добродетелей; они имеют непосредственное отношение к смыслам и ценностям каждой мировой религии. Во многом благодаря им (при условии, что верующий их качественно разработал) может состояться Встреча – как с самим собой, так и с Высшим Началом.

Несомненно, большую проблему в описании духовно-телесных частей вызывают сопоставления разных смысловых контекстов религиозно-культурного опыта, трудности перевода с языка на язык, а также общая терминологическая неустойчивость (когда, например, даже в рамках одной религии определенным термином обозначаются явления, имеющие не тождественное значение, или, наоборот, в содержание различных терминов вкладывается похожий смысл). И тем не менее чаще всего в мировых религиях упоминаются: Тело, Душа, Сердце, Ум (Разумение) и Сознание.

Для более глубокого философского осмысления указанных частей проведем аналогии, предложенные в классической физиологии и психологии. А. А. Ухтомский ввел в науку понятие «функциональной орган», который использовался для описания физиологических и поведенческих (психологических) явлений[217]. Ученый считал, что «с именем органа мы привыкли связывать представления о морфологически сложившемся статическом постоянном образовании. Это совершенно не обязательно. «Органом может быть всякое временное сочетание сил, способное осуществить определенное достижение»[218].

А. А. Ухтомский называл функциональный орган динамическим, подвижным деятелем, рабочим сочетанием сил, подчеркивая, что он представляет собой новообразование, возникающее в активности индивида, взаимодействующего со средой, и является не морфологическим, а энергийным образованием («сочетанием сил», «вихревым движением»).

Ученый именовал такие «энергийные образования» виртуальными (от лат. virtualis – возможный) механизмами, которые включаются последовательно, по мере надобности, и, соответственно, целиком внешнему наблюдателю не видны, но видны лишь в исполнении. Они вырабатываются в онтогенезе и в функциональном генезе (там же). Примечательно, что концепция функциональных органов А. А. Ухтомского началась с категории «совесть», под которой он понимал главнейший физиологический орган, конкретнейший аппарат познавания-предвидения, аппарат цельного знания, руководящий нами повседневно – и в мелочах, и в крупном[219].

Идея функциональных органов прочно вошла в физиологию, а также психологию; позволила по-новому подойти к пониманию материальных основ психических процессов. На смену психоморфологическим представлениям о локализации психических функций в определенных участках головного мозга пришла концепция динамической системной локализации функций в головном мозге. Последний не располагает готовыми, биологически унаследованными органами, определяющими его деятельность. Материальным субстратом сложных форм психической деятельности человека являются прижизненно формирующиеся функциональные системы, превращающиеся в функциональные органы[220].