- Суки, - согласился Торрек, - если это что-либо изменит.

Свой взгляд я отвела первой. Не потому что он оказался сильнее, просто…

- Внимание группе «Ворош»! - вернувшись в ложемент, произнесла я. – Боевая тревога. Готовность к изменению курса!

…просто это решение было принято за нас. Нам только и оставалось, что его выполнить.

- Это не я слишком много на себя беру, это вы заигрались в непогрешимость…

Шаевский сделал шаг от стола… остановился…

Воронов предлагал провести арест Далина силами ССБ – отрабатывать внутреннего врага им было привычнее, но Шаевский решил по-своему, считая, что точку в этом деле должен поставить он.

Ради себя. Ради Элизабет. Ради Шторма и Соболева…

Слова «ради» в том, что он делал – не было. Лишь долг… как его понимал.

- Вас использовали, адмирал, - не оборачиваясь, продолжил он. Спокойно, равнодушно, не испытывая ничего, кроме усталости.

День. Ночь. Сон урывками.

Когда-то это все казалось жизнью. Теперь…

– Попасться так примитивно…

Он качнул головой, словно недоумевая, как такое вообще могло произойти, развернулся, лишь теперь посмотрев на адмирала, сидевшего с той стороны узкого, похожего на разграничительную линию стола.

На миг дернуло какой-то подспудной гордостью – даже в бесчестье Далин хотя бы внешне сохранял офицерское достоинство, но тут же ушло, отдавшись холодной яростью: в том, что ущерб от его… самонадеянности и амбиций оказался минимальным, была только их заслуга.

- Дайте мне оружие и оставьте одного, - глухо выдавил из себя Далин.

Глаза в глаза…

- Так просто… - Шаевский скривился… получилось довольно равнодушно. – Нет, адмирал, просто не будет.

Хотелось вернуться к столу, наклониться, упершись ладонями в край и, глядя в ненавистное лицо, произнести все, что зрело эти долгие месяцы.

Хотелось… но подполковник даже не шевельнулся.

Ему бы сейчас еще оперативником, чтобы вот эта, воспринимающаяся гранью линия не била остро, оставляя после себя кровавые следы, но время диктовало другие условия, выставляя на первый план короткое: можешь или не можешь.

Шторм посчитал, что может, Шаевский спорить не стал. Не потому что доверял мнению генерала – не хотел иначе.

- Нет, адмирал, просто не будет, - повторил он. Как точку… для самого себя. - Сначала - трибунал. Показательно! Чтобы уроком для всех.… Затем, надеюсь, штрафбат. Ну а потом…

- Это ведь личное?! – Далин подался вперед. – Трибунал. Урок. Штрафбат… Это ведь все личное? – едва ли не брезгливо произнес он, в упор глядя на Шаевского.

- Личное? – Виктор позволил себе кривую ухмылку. – Попытка устранить адмирала Соболева. Ликвидировать его дочь. Косвенное участие в антиправительственной организации. Информация о планах Коалиционного Штаба по защите секторов, при вашем попустительстве ушедшая врагу…

- Хватит! – вскочив, закричал Далин. – Хватит!

- Вы правы, хватит, - никак не отреагировав на четко прозвучавшую в вопле адмирала ненависть, отозвался Шаевский. – Дальше вашим делом будет заниматься служба собственной безопасности Управления контрразведки. Вот с ними и поговорите и об оружии, и о личном… – Он усмехнулся, на этот раз не скрывая своей неприязни. – Если получится.

Когда за ним закрылась тамбурная дверь, отрезая от допросной, выдохнул сквозь стиснутые зубы.

С тварями сталкиваться приходилось, но прав был Шторм, когда говорил, что встреча именно со своей… той, единственной, от которой содрогнется душа, останется памятью на всю жизнь.

Далин, похоже, был его…

- Паршиво?

- Больше напоминает отходняк, - дернул он головой, тут же поймав понимающий взгляд дожидавшегося его Ромшеза.

Десять часов…

Нет, провокаций они не ожидали, пусть и были готовы ко всему, но те часы, которые курьерский шел от базы Коалиционного Штаба до Таркана, жизни им не прибавили.

- К себе? – как-то неопределенно повел рукой Ромшез.

- К себе, - кивнул Шаевский, разворачиваясь в сторону лифта.

Взгляд скользнул по загоревшемуся красным информеру… Здесь он означал особый уровень контроля.

Если абстрагироваться от всего остального, должно было отдаться удовлетворением…

Не отдавалось.

Понимание, что работа сделана – было, усталость – тоже, но без той тягучей, горько-сладостной нотки, заставлявшей хоть слегка, но расслабиться.

Только пустота…

- Господин подполковник…

Командный на этом уровне «сдавался» перед паранойей системы безопасности, так что появление на площадке нового действующего лица Шаевский пропустил, отреагировав лишь на ощущение чужого присутствия, да едва заметное напряжение Ромшеза, в поле зрения которого этот некто просто обязан был отметиться.

Но вот голос…

- Ну и сука же ты, Левицкий! – резко развернувшись, выдавил он. Окинул шальным, неверящим взглядом стоявшего напротив майора. Сглотнул вставший в горле ком…

Хоронил дважды… каждый - продолжая верить.

– Живучая сука! – добавил он, дернув Стаса на себя. Сжал, до давящей боли в груди. До каменных мышц, до тумана перед глазами… – Я ж тебя…

- Не только ты… - прохрипел в ответ Левицкий. – Я и сам…

-Твою… - Шаевский выпустил Левицкого из «захвата», отступил. Посмотрел на Ромшеза… - Знал?! – И повторил, но теперь уже утвердительно: - Знал…

- Узнал, когда ты брал Далина, - не оправдываясь, уточняя, поправил он. – Решил, пусть будет сюрпризом.

- Стас… - процедил сквозь стиснутые зубы Шаевский, пропустив слова Истера. Сжал руку в кулак, чтобы не вцепиться вновь…

И ведь не были друзьями, но это если так, по большому счету, а когда вместе тянешь одно дело, когда подставляешь и ждешь подставы понимая, что если потребуется, до конца сыграешь и такую, паскудную роль…

Зерхан не стал поворотным моментом – каждая из поставленных когда-то задач могла претендовать на ностальгические воспоминания, но обнажил что-то… глубокое, жесткое, похожее на нутро, в котором ты такой, какой есть. Не с кем-то. И – даже, не с самим собой. Обнаженный, представший перед Создателем, если таковой существовал в этом лживом, двуличном мире.

Там Левицкий сдох в первый раз. Как-то тихо, незаметно, просто исчезнув в той чехарде, когда было не до него. Был и…

Тела Шаевский не видел – не до прощаний тогда было, да и потом…

Потом тоже было… не до…

- Прорвемся, подполковник… - не сказать, что весело, протянул Левицкий и, «сорвав» экскурс в прошлое, доложился: - Господин подполковник, майор Левицкий. Назначен на должность вашего первого заместителя.

- Без меня меня женили, - «переключившись», хмыкнул Шаевский.

Времени на сантименты…

Времени на сантименты в их службе не было никогда.

- Мне объяснили необходимостью усиления, - довольно прищурился Левицкий. – Похоже, у вас здесь все очень серьезно, - кивнул он на горевший над допросной информер.

- У нас… - поправил его Шаевский. Теперь уже действительно спокойно.

Далин. Воронов. ССБ… Деться они никуда не делись, но оступили, заретушировавшись текущими проблемами.

- Значит так… - он дернул рукой, приоткрывая дисплей наручного комма. Время… – Полчаса на сто грамм и воспоминания.

- Принято, командир, - хмыкнул в ответ Левицкий. Протянул руку, вроде как начиная все с начала: - Я знал, что ты далеко пойдешь.

- Я догадывался, что ты не так прост, - крепко пожав ладонь, отозвался Шаевский.

До кабинета на том самом, знаменитом тринадцатом этаже, они поднялись молча.

Преемственность… Орлов. Шторм. Теперь он… Кто бы ни пришел за ними, он будет таким же, как они. Упертым. Способным вырывать победу у судьбы из глотки…

Других в их службе быть не могло.

- Коньяк, спирт, тарканское? – вопрос не предусматривал четырех восьмерок по защите, но Шаевский не произнес ни слова, пока они все не зафиксировались на табло системы защиты.

- Хорошо живете, - Левицкий прошел через весь кабинет, остановился у окна. – Я уже и забыл, как это…