- Это – ваше право, - Джориш был невозмутим. Даже в варианте слегка заплывшего глаза и огромной гематомы на бледном лице. – После возвращения на базу можете поднять этот вопрос.

- Но торопиться вы бы мне не советовали, - закончила я его фразу.

- В данной ситуации момент доверия выглядит очень…

- Капитан! – оборвал его Костас. – Полста первый передает: фиксирую вхождение в сектор четырех доргов. Повторяю: фиксирую вхождение в сектор…

- Демоны их…!

Должна была рявкнуть, но получилось как-то обреченно.

- Я же говорил, - улыбнулся Джориш.

- Молчать! – все-таки «сорвалась» я. Внутри мерцало отражениями звезд безбрежное спокойствие. Идеальная гладь… – У нас есть два варианта. В одном я получаю безоговорочные гарантии подчинения до возвращения на базу, во втором мы все дружно подыхаем.

- На борту «Дальнира» ваш сын, - решил загнать меня в угол Рэйкам.

Джориш только качнул головой… сожалея о несдержанности ИР.

- Мой сын в список этих всех не входит. Как и большинство членов экипажа.

Теперь повернулся и Тарас. Хмыкнул… зло, на грани изменений.

- Она – шутит? – в безразличие голоса Рэйкама мне послышалось что-то от недоверия.

Знал бы он…

Он знал, что я – блефовала, но как же этот блеф был близок к тому, что чувствовала…

- Нет, - ответ Джориша прозвучал приговором. Жестким, категоричным.

- Нет, - повторила я за ним, надеясь, что парни когда-нибудь простят мне эту слабость. Слабость, в которой я играла их жизнями.

Эта пауза была даже не короткой, она уместилась в миг между всплесками боли, в ритме которой билось сердце.

Потери… Потери… Потери…

Моя личностная нарратива лежала в их плоскости.

- Код командного доступа? – потребовала я, взглядываясь в несуществующее лицо за границей экрана.

В том, что получу его, я не сомневалась.

Лишь в том, как буду существовать дальше…

Горы и небо…

Прошлое и настоящее.

Когда-то в них была вся жизнь. Теперь - только смерть. Не конкретная, способная стать именно его, а та, абстрактая, остающаяся ассоциацией, пока не придет именно за тобой.

И ведь не было причин…

К чему обманываться?!

Серые линии, лихорадочным пульсом вгрызавшиеся в бесконечную голубизну…

У него были причины ненавидеть эти изломанные контуры, уже не раз становившиеся гранью.

Небо. Горы. Эшафот…

Либо – начало, либо… конец. Вариант из тех, когда не изменить… Та ее «смерть» до сих пор стояла между ними.

- Оставьте нас с подполковником одних, - приказал Индарс, так и не развернувшись от окна, за которым были небо и… горы. И алые потеки заходящей звезды на навечно застывших на этих вершинах слезах.

- Мой император…

Он «видел», как Йорг встал, но с места не сдвинулся, глядя не на него… как и он, на небо и горы.

Тоже память, но уже другая. Не детство – молодость. Гонки, «погубившие» его брата и сделавшие Индарса тем, кем он сейчас был.

Песчанный лев…

Их с Йоргом дружба зародилась не тогда – позже, но память возвращала именно в те дни, когда Йорг командовал нашедшей их поисковой группой.

Потом он тоже… был. Всегда – рядом. Всегда - готовый стать первым.

Радормир спорить с его решением не стал. Поднялся из-за стола, но прежде чем направиться к двери, подошел к Шаевскому. «Поймав» заинтересованный взгляд подполковника, положил руку ему на плечо.

- Удачи, - произнес тихо, но не настолько, чтобы не услышали и остальные.

Одного слова хватило, чтобы Шаевский «расслабился», вняв прозвучавшему предупреждению.

Выкормыш…

Шторм в такие моменты едва ли не «растекался», словно освобождаясь от притяжения, становясь пустотой, готовой принять в себя новые правила игры. Шаевский же скорее «замирал». Мягкий, неуловимо податливый, но при этом какой-то ускользающий. Вроде вот он…

Орлов был совершенно другим. Офицер до мозга костей… Это было придумано не им, но Индарс соглашался даже не с каждым словом – с каждым звуком в этой фразе.

Офицер!

К чему придумывать иные эпитеты, когда и этим все сказано.

- О чем вы думаете, подполковник? – дождавшись, когда за Йоргом закроется дверь, поинтересовался Индарс.

Получилось неожиданно даже для самого себя, но это… если только вновь обмануться. Стоило копнуть глубже, пытаясь разобраться в причине подобного любопытства, как все становилось на свои места.

Та самая грань… Жизнь. Смерть… Именно она требовала добраться до сути того, что их связывало. Не его и Орлова. Или… Шторма.

Его и… этого подполковника, уже ставшего слишком многим и собиравшегося стать еще большим.

Искать не пришлось, все оказалось очень просто. Чисто человеческий интерес, пусть и приправленный отправленной хатчем потребностью знать все и даже больше.

- О неизбежности, - не задержался с ответом Шаевский. Принимая «статус» общения, поднялся, отодвинул стул. – И – неотвратимости.

- Мысли - хорошие, - лишь теперь развернулся Индарс. Посмотрел с прищуром… остро. – Ответ – лживый.

- Вы правы, - Шаевский не стал спорить. Улыбнулся… Почти мудро, застыв за шаг от еще одного рубежа. – Я думал о дочери. О том, каким буду дедом…

Человеческое…

Война окончательно избавила их от лукавой сентиментальности, подняв из недр души то, что и было основой.

Искренность…

Чувств, дум, поступков.

Любви. Ненависти. Принятых и… непринятых решений.

Жизни и… смерти.

- Если – будете, - не дал ему закончить Индарс. Усмехнулся, отметив, как закаменели черты лица подполковника. – Война предоставила нам уникальный шанс. Начать все с начала.

Шаевский нахмурился, затем опустил голову… тут же ее подняв.

Способный мальчик… что немного, но настораживало. Это для него он еще слишком молод, а для Радормира?!

Прошлое и настоящее не ограничивали список, продолжая его в будущее.

- Вы уверены в том, что это – правильное решение?

- Нет! – не скрывая, что для него выбор не был однозначным, ответил Индарс. Сделал всего пару шагов, но и этого хватило, чтобы расстояние между ними уже не в первый раз схлопнулось, уничтожив все, что делало одного - императором стархов, а второго – подполковником контрразведки Союза.

Два отца… И боль за детей, одна на двоих…

- Когда ардоны домонов подойдут к границе сектора, нужно будет что-то, способное стать сильнее ужаса вторжения.

- Хотите своей смертью сплотить империю? – понимающе уточнил Шаевский. Чуть склонил голову, словно к чему-то прислушиваясь…

Вот это было своим – не снятым калькой с других. Вряд ли успело стать визитной карточкой, как у Шторма его марш, но…

Подполковник хитро улыбнулся, давая понять, что не пропустил «вдумчивого» взгляда императора, но говорить ничего не стал. Отошел к окну, остановился, но не слева, где недавно стоял сам Индарс, а – справа, «взяв» другой ракурс.

Тоже горы и небо, но…

- Хороший ход, - согласился он спустя минуту. – Единство нации, но уже под лидерством нового императора. Возможность поддержки, оставаясь при этом несуществующим…

- Но…

- Насколько я понял, реализацию этой идеи вы собираетесь возложить на нас? – в движении Шаевского не было торопливости. Четкий разворот без малейшего намека на манерность.

Статус кво…

Не мальчишка…

- О том, что я – жив, будут знать лишь Радормир и Йорг.

- Настолько нам доверяете? – усмехнулся Шаевский.

И ведь не провокация – чтобы окончательно «раскрыться» подполковнику оставалось преодолеть последнюю грань, которой для него являлся пиетет лично перед ним, императором Индарсом, скорее уж желание дать себе несколько секунд на раздумье.

- Прошу меня простить, господин император, - подтверждая предположение, произнес он. Окинул кабинет жестким взглядом… - Время операции мы определили, - добавил, отойдя к столу. Ладонь легла на край, став несокрушимой опорой. – На эвакуацию экипажей крейсеров потребуется минимум два-три часа, но эту проблему на себя возьмет адмирал Соболев.